Круговерть бытия 2 (СИ) - Дорнбург Александр. Страница 31

Весть о падении Бургаса разнеслась с быстротой молнии по всем османским уездам. Целый край был совершенно покорен, и сделано это было небольшим конным отрядом всего за несколько дней!

К тому же, теперь если Решид-паша и ударит из Шумлы, перерезав наши пути снабжения на балканских перевалах, то теперь это нам по барабану. Морским путем, через Бургас, мы сможем снабжать нашу армию в Центральной Болгарии всем необходимым.

Ставка это оценила. На наш полк пролился дождь наград.

За свою отвагу полковник Бакланов получил Георгия 4 степени, мой отец — наградное именное оружие.

Мне же ничего не досталось. У судьбы бывают свои капризы. В битве с турецкой кавалерией подо мной была убита лошадь, погиб мой верный Ворон. Оттого я самым последним вошёл в крепость.

Все случилось, как в старинной песне поется: «Голова ль ты, моя головушка, несчастливая! В бою ли, в батальеце, ты первая, но в паю-то, на дуване, ты последняя.»

Видно было, что османы посыпались, мы сломали им хребет. Потому, что они начинали валиться как упавшие ряды костяшек домино.

Но и у нас возникали трудности. Полки таяли. Русские пехотинцы, шедшие следом за нами, изнемогали от скорости маршей, выбивались из сил, обозы отстали, солдаты стали голодать. Изнуряла и невыносимая жара. Снова полки стали таять от болезней. Сотни воинов болели желудком, страдали от лихорадки.

А от местной «сливовицы» на некоторых солдат напала почти непрекращающаяся рвота. Бедные русские солдаты, чего они только не выносят безропотно, покорно до такой степени, что посмотришь иной раз, просто слезы на глаза наворачиваются.

Иной мордатый офицерик с горящими глазами, после тяжелого дневного перехода держит падающих от усталости солдат в строю под ружьем добрых минут двадцать, разглагольствуя с жаром о разных Сципионах Африканских.

Но нас уже ничего не могло остановить.

Русские части неудержимо шли вперед. «Опять идем мы напролом, размахивая топором». Так что треск стоит и щепки летят! Халатники бегут, только пятки сверкают.

13 июля нами был взят Айдос, 14 — Карнобад. Мы неудержимо рвались на юг. Только лишь решительное наступление на сердце Турции, представляло единственное средство к тому, чтобы выиграть эту войну.

Хотя такое наступление и было сопряжено с большими случайностями, чем методическая война. Можно было победить, но можно было и погубить армию, заведя ее далеко в неприятельские дебри. Враг силен и коварен, всякое может случиться.

Визирь Решид, сидевший в Шумле, узнал, наконец, куда направлялись главные силы русской армии и выслал вдогонку за нами подкрепления. Кроме того, Решид-паша, рыча от бешенства, послал грозный приказ пашам Абдурахману и Юсуфу до последней капли крови защищать Центральную Болгарию.

Стояли жаркие июльские дни. Давно не было дождя. Земля трескалась от зноя. Так и хотелось процитировать: «Глядя на солнечные лучи, не забудь произвести анализ мочи!»

Скоро наши казаки у города Сливен обнаружили спешно формирующуюся турецкую армию. Хренасе пельмень! Казачьи разведчики с удивлением и тревогой смотрели на османское войско, занявшее половину долины.

Туда, чтобы стать под султанскую хоругвь, записывались местные турки, толпами валили башибузуки. Вместе с отрядами османских аскеров, это разношерстное воинство достигло 20 тысяч человек. Неугомонный исламизм еще не остыл в их душах. Это же Золотая Орда! Нашествие Батыя! Армия подписчиков Ольги Бузовой!

Один мулла с козлиной бородкой, почувствовав себя Бен Ладеном, без конца вещал правоверным, обнажая свои ржавые зубы:

— Во имя Мухаммеда, я сам поведу людей в бой. Пророк приглашает меня в рай аллаха. Всем нам пришло время стряхнуть с себя бремя этого мира и отправляться в лоно наслаждений дженната (турецкий — рай).

Пришлось и нам сосредотачивать свои силы. За это время я готов был истребить все турецкие разъезды, но спокойно, без лишней суеты, ставя «огневые ловушки», а не выходя сражаться лицом к лицу, грудь об грудь, о чем столь страстно мечтало наше высшее военное руководство. Такая тактика, как у меня, не могла потерпеть неудачу.

Люблю подливать масло в огонь. И побросать дерьмо на вентилятор. Немало османских всадников ощутило на себе возможности моего ястребиного взора, твердой руки и продвинутого оружия. Немало «шакалов» нашли свой конец от моей пули за эти десять июльских дней. Отправившись на свидания в рай с семьюдесятью двумя девственными гуриями.

Можно сказать, что мои пули разлетались просто «как горячие пирожки». Особенно когда ваш покорный слуга работал в «каторжном режиме». И даже враги восхищались моей ловкостью и воинским мастерством. Так как лично я один убил за этот период двадцать шесть басурман!

Этот этап сосредоточения продлился до конца месяца. «И снова в поход! Труба нас зовет!» Наступил решающий день. Все окрестные собаки в ночь перед битвой завыли в один голос.

Русские собрали под Сливеном 20 тысяч человек, турки имели столько же. Они поднимали свои знамена: конские хвосты, костяные полумесяцы, высохшие черепа. В черной массе мелькали зеленые чалмы перебегающих с места на место мулл.

Обнажив кривые мечи с криками: " Смелее, дети Аллаха!"- они пытались повести свое войско в атаку.

Но в отличии от наших опытных профессиональных солдат в рядах противника в основном пребывали какие-то непонятные личности, собранные с бору по сосенке. Для которых голова была дороже чести.

Сражение 31 июля 1829 года превратилось в чистую профанацию. Мы атаковали — собранные румелийскими пашами скопища побежали. Топча друг друга, в надежде спастись. Само по себе, «железо» ничего не решает. Нужен дух.

Сражение было настолько скоротечным, что в нем успели поучаствовать только наша артиллерия — устроившая предварительную увертюру и кавалерия. Наша пехота вообще в тот день не сделала ни единого выстрела. Что в общем-то особо не повлияло на ход дела. До сих пор наши войска, вооруженные расстрелянными кремневыми ружьями, не могли метить в отдельных людей, а довольствовались тем, что с разной степенью успеха осыпали пулями лежащее перед собой пространство. Надеясь «на авось».

Мы же рубили бежавших турок, пока наши сабли не затупились.

Правда, некоторые всадники зарвались и пали, окруженные превосходящими силами турецкой кавалерии. Но это были отдельные эпизоды. В общем, русская армия потеряла в этой битве 63 человека ( убитыми и ранеными), турки — 200 человек только лишь убитыми. Еще 500 сдалось в плен. Досталось нам и 9 орудий.

Бог благословил русское воинство и дал нам у Сливена большой успех.

После этого путь на Адрианополь был чист. Хотя у Дибича, учитывая все возможности, не могло оказаться под рукой более 25 тысяч человек, но он продолжал наступление.

Казаки шли впереди армии. Питались мы чем попало, спали — где попало, подложив снятое седло под голову и завернувшись в походный плащ. Все, что можно было разжевать, употреблялось нами в пищу. Часто приходилось и голодать, и терпеть другие лишения. «Хоть жизнь собачья, так слава казачья».

Русская армия после усиленных переходов перевалила Родопи и очутилась в поросшей лаврами волшебной стране, лежащей на встречу южному солнцу. Вся Европа, замерев от ужаса, следила за нашим движением. Никто не верил, что мы так далеко прорвемся.

Уже 7 августа, без всякой волокиты, мы подошли к Адрианополю. Сжав его как в тисках. Этот столичный город османы называли не иначе как «очаг гази». Но местные турки были так напуганы, что начальник османского гарнизона, видя безнадежность своего положения, с ходу предложил сдать город.

Именно этого момента я так долго дожидался. Даже последние пару месяцев стал благопристоен, стараясь, чтобы ни одной жалобы на мародерство со мной быть связано не могло и чтобы моя репутация приобрела кристальную чистоту. «Грех не беда, молва не хороша…» Зачем палиться по мелочам, когда впереди большой куш? Султанская казна и драгоценности гарема!

Мне же еще экспедиции в Южную Африку и Калифорнию организовывать. А это больших денег требует. Огромных. Так почему бы султану со мной ими не поделиться? Как говорится: Горе побежденным!