Восходящая Аврора (СИ) - Ромов Дмитрий. Страница 37

Останавливаемся и идём от машин к барже, на которой, собственно, и оборудован ресторан. Эта часть набережной заросшая и относительно безлюдная. Я подхожу ко входу, но дорогу мне заступает рыжий Денис с напарником.

— Что такое? — удивляюсь я.

— Закрыто, — усмехается Ден. — Санитарный день.

— Серьёзно? Ну ладно. А хозяин-то здесь?

— Чего? — вдруг бычится он. — У меня хозяина нет.

— У тебя нет, — пожимаю я плечами, — а у баржи есть. Илюха здесь?

— Не знаю, — холодно отвечает он.

— Блин, чё вы за люди такие, а? Пусти, Денис, я ведь всё равно зайду, ты же понимаешь.

— Возможно, Бро, — качает он головой. — Но только не так, как ты думаешь. Извини, земляк.

Океан, океан, океан,

Под великою звёздною крышей…

Это из Барыкина… Старая песенка… Не очень, кстати, так, просто вспомнилась. К слову пришлось…

— Позови начальника, — говорю я.

Но боксёр Денис только головой качает. Дверь за ним открывается и из неё появляются ещё двое бычков.

Я усмехаюсь. Поворачиваюсь и вижу, как с двух сторон к нам приближаются ещё семеро чуваков, включая тяжеловеса Саню, мечтающего, как сегодня выяснилось, о реванше. Семь да четыре — одиннадцать. И нас шестеро. Одиннадцать спортивных, накаченных и подготовленных быков против пяти списанных ветеранов и меня с отсрочкой от армии.

— Ну, — подмигиваю я Дену. — Диспозиция понятна. А чего вы хотите-то? Вернее, чего наниматель ваш желает?

Я ещё раз оглядываю всех потенциальных участников вечеринки.

— Прежде всего, — ухмыляется Саня, снимая спортивную куртку, — он хочет сделать вам невыносимо больно.

— Понятно, — киваю я и начинаю насвистывать:

Дремлет притихший северный город,

Низкое небо над головой,

Что тебе снится, крейсер «Аврора»

В час, когда утро встаёт над Невой?

Зря, по ходу, завтракал сегодня…

15. Время, вперед!

Эх, была бы у меня здесь база, парни бы сейчас достали волшебные бесшумные пушки и навели порядок. Или наоборот, беспорядок, это смотря, как подойти к проблеме. Впрочем, что толку гадать, ребята с машинами и, соответственно, стволами где-то застряли и выкручиваться придётся с помощью подручных средств. Как говорится, крылья-крылья, главное — хвост!

Я пожимаю плечами:

— У перфоманса имеется цель или ваша задача просто покуражиться?

— Сейчас узнаем, — усмехается Денис Старовойтов.

Просто, конечно, не будет. Здесь проход неширокий, что-то вроде трапа, ведущего с берега на баржу, так что те, кто стоят за ним, не смогут одновременно оказаться в гуще событий. Мне придётся брать на себя Дена, а заодно и создать затор, препятствующий проходу остальных.

Я, честно говоря, не ждал такого подхода от Ильи, но ничего, в конечном итоге от этого не лучше и не хуже, если не считать возможных последствий схватки. О, а вот и он.

Из двери выходит Бекштейн:

— Дайте, дайте пройти, посторонитесь!

Он проходит вперёд, раздвигая свои живые ракеты — «Першинги» и «Томагавки». Раздвигает и встаёт прямо передо мной. Пижон. Решил покрасоваться? Он находится на ступеньку выше, поэтому мы оказываемся примерно одного роста. Я невольно примеряюсь к его носу. Мне будет удобно боднуть его и хорошенечко расквасить пятачок. Ладно, живи…

— Это ты сделал? — высокомерно спрашивает меня он.

— Смотря что, — даю я резонный ответ.

— Ты знаешь, — злится он.

— Возможно, — соглашаюсь я. — Но не факт.

— Ты знаешь! Вагоны… Их арестовали. Твоя работа?

— Нет, конечно, это работа ГУБХСС.

— Но настучал ты? — гневно уточняет он и ноздри его раздуваются.

— Настучал⁈ — смеюсь я. — Ты не понял, Илья. Я не стучу, я даю команды. Ты умный и хитрый предприниматель, гений, практически, а задаёшь такие грубые и даже тупые вопросы. Что же ты меня не просчитал? Не понял, что нужно не ссориться со мной, а дружить? Я ведь тебя могу защитить в случае чего, а твои «постоянные партнёры»… ну, попроси у них защиты. Или в обкоме попроси. Понимаешь меня? Можешь и у дружбана своего из питерского ОБХСС. Да вот у Дена с Саней попроси, пусть они тебя от ментов отмажут. Ладно, считай, что это лабораторная работа, практическое занятие. Урок. Ты мои бабосики принёс?

— Деньги⁈ — он задыхается от возмущения. — Деньги уходят в оплату товара. И ещё ты мне принесёшь два раза столько в качестве компенсации моих издержек.

— Вот же ты хитрец! — качаю я головой. — Чуть больше двух часов назад был мне должен два чемодана бабла, а теперь требуешь то же самое от меня, даже больше. Ну ты и хитрован, предупреждали ведь меня умные люди. Только смотри, в чём дело, безопасность груза — это твоя задача, нечего на других пенять, если не можешь элементарное дело до конца довести. А мне ты кое-что пообещал, но не выполнил. А бабосики-то загрёб. И, поскольку ты сорвал сделку, теперь мой партнёр очень сердится на тебя, буквально кинжал точит. Так что плати и делай выводы…

— Знаешь, как чемпионы могут выбивать денежки? Давайте!

В голове моей вдруг сталкиваются медные тарелки, а литавры рассыпаются напористым, ритмичным перестуком молоточков, молотов и кувалд. Это Свиридовское «Время, вперёд!» Ах, какой бы я снял видеоклип. Рабочие окраины, Ленинградские человейники, заводы, кующие, плавящие и корёжащие! По конвейеру едут снаряды, самолёты, и товары народного потребления.

И вдруг, решительные лица плохишей-боксёров. И чистые светлые лица афганцев-самбистов в чёрных костюмах. Частая смена планов. Драма! Нерв!

Там-там-там, та-дá-да! Взрыв! Магма! Расплавленный чугун!

Там-там-там, та-дá-да! Лица, искажённые решимостью.

Там-там-там, та-дá-да! Бело-красное крошево зубов! Брызги на стекле объектива.

Почему я не пошёл работать в кино? Всё ведь в жизни могло сложиться совсем иначе…

Тá-да, тá-да, тá-да, бьют молотки по рояльным струнам.

— Давайте! — командует Бекштейн и тут вступают фанфары, будто весь Ленинград одновременно включает программу «Время»…

Таааа, та, та, та, да, та-таааа….

Илья даёт отмашку и стаи конкурентов по соцсоревнованию сходятся в смертельной схватке. Я же хватаю его левой за грудки и, отступив на два шага, блокирую проход его боевикам, а правой легонько накидываю ему по мордасам. Действительно, легонько, только для острастки и в ритме литавр. Солдат, как говорится, ребёнка не обидит. На него у меня другие планы, но пусть немного понервничает.

Он крутит башкой, пытается вырваться и я чуть добавляю силушки, заставляя его взвыть. Денис прорывается вперёд, пытаясь вырвать из моих рук своего нанимателя.

— Незавидна судьба наёмника, — подначиваю я рыжего боксёра, — за деньги и на братушку руку поднимет. Да, Дениска?

Он не отвечает и, наконец, ему удаётся обойти Илью, оторвав от меня и запихнув себе за спину. Он резко выбрасывает левую руку вперёд, но расстояние между нами довольно большое, и я легко отклоняюсь. И, поскольку четверо на одного — это не очень спортивно и благородно, я принимая правила игры, применяю запрещённый приём, и бью ногой ниже пояса.

Сильно бью. Поэтому Денис скручивается в воющий клубок и валится на Бекштейна, сбивая его с ног. Стремясь скорее ввязаться в драку, двое спортсменов перескакивают через бортики и, переступая боком, двигаются ко мне по внешней стороне трапа.

Они в этот момент оказываются хорошими целями, чем я немедленно пользуюсь.

Там-там-там, та-дá-да!

Одному в — кадык, другому — в ухо! Ах, ты уворачиваться? Ну, получай в затылок! Они падают в воду, как спелые груши с дерева, а я сбегаю по трапу на берег. Тут идёт заруба. Банда мясников пытается разделаться с фронтовиками. Ну, это, мягко говоря, не айс идея.

Калачи они, конечно, тёртые. Помимо соревнований, имеют опыт работы вышибалами в питерских пивнушках и ресторанах. Думаю эти кулаки знакомы с зубами немалого количества гопников. Так что биться ни на жизнь, а насмерть им уже доводилось.