Предложение джентльмена - Куин Джулия. Страница 47

— Тысячу раз? — переспросила она, насмешливо вскинув брови.

— Ну сто, — поправилась Гиацинта, бросив недовольный взгляд на старшую сестру, — чтобы ты не занималась шитьем во время чаепития.

Софи с трудом выдавила из себя улыбку.

— Тогда я буду себя чувствовать как без рук.

— А вот я не собираюсь заниматься во время чаепития своим вышиванием, — заявила Гиацинта, хотя ее никто не спрашивал.

— И ты не чувствуешь себя без него как без рук? — насмешливо спросила Франческа.

— Ни капельки, — ответила Гиацинта.

— По-моему, ты занимаешься этим вышиванием уже довольно длительное время, Гиацинта. С февраля месяца, если память мне не изменяет, — заметила леди Бриджертон, сделав глоток чаю.

— Маме ее память никогда не изменяет, — обратилась Франческа к Софи.

Гиацинта бросила на Франческу яростный взгляд, но та в ответ лишь улыбнулась.

Софи кашлянула, чтобы скрыть улыбку. Франческа, девушка двадцати лет — она была на год моложе Элоизы, — обладала острым чувством юмора. Когда-нибудь Гиацинта сможет с ней сравняться, но не сейчас.

— Никто не ответил на мой вопрос, — заявила Элоиза, со стуком ставя чашку на блюдце. — Где Бенедикт? Я его уже сто лет не видела.

— Не сто лет, а неделю, — поправила ее леди Бриджертон.

— Ой!

— Может, тебе взять наперсток? — обратилась Гиацинта к Софи.

— Обычно я отлично обхожусь без него, — пробормотала Софи.

Леди Бриджертон поднесла чашку ко рту, да так и осталась сидеть довольно продолжительное время.

Стиснув зубы, Софи с удвоенной энергией взялась за шитье, а мысли вернулись к Бенедикту. К ее удивлению, после того знаменательного поцелуя в саду Бенедикт не приходил в дом матери всю неделю. Софи часто ловила себя на том, что смотрит в окна, выглядывает из-за углов в надежде увидеть его.

Тщетно… Бенедикта не было.

Софи и сама не понимала, то ли испытывает облегчение, то ли, наоборот, негодование оттого, что ею так пренебрегают. А может быть, и то и другое.

Софи вздохнула. Да, скорее всего и то и другое.

— Ты что-то сказала, Софи? — спросила Элоиза.

— Нет, — пробормотала Софи, покачав головой, неотрывно глядя на несчастный уколотый палец. Слегка поморщившись, она нажала на место укола, и на кончике пальца выступила капелька крови.

— Так где он? — не отставала Элоиза.

— Элоиза, Бенедикту уже тридцать лет, — ласково проговорила леди Бриджертон. — Он вовсе не обязан докладывать нам о каждом своем шаге.

— На прошлой неделе, мама, ты была совсем другого мнения, — заметила Элоиза, громко фыркнув.

— Какого же?

— «Где Бенедикт? — запричитала Элоиза, искусно копируя мать. — Как он смел исчезнуть, не сказав мне ни слова? И куда он только запропастился? Такое впечатление, будто исчез с лица земли!»

— Это совсем другое дело, — смутилась леди Бриджертон.

— Вот как? — подала голос Франческа, по обыкновению лукаво улыбаясь.

— Он предупредил, что едет на вечеринку к Кавендеру, о котором я не слишком хорошего мнения, и не возвращался бог знает сколько времени, а сейчас… — Оборвав себя на полуслове, леди Бриджертон поджала губы. — Почему, собственно, я должна вам что-то объяснять?

— Понятия не имею, — пробормотала Софи. Сидевшая рядом с ней Элоиза громко закашлялась. Похлопав сестру по спине, Франческа повернулась к Софи.

— Ты что-то спросила, Софи?

Софи покачала головой и попыталась воткнуть иголку в платье, но промахнулась.

Элоиза с сомнением взглянула на нее. Тихонько кашлянув, леди Бриджертон сказала:

— Так вот, я думаю… — Не договорив, она склонила голову набок и продолжала:

— Послушайте, мне это только кажется или и в самом деле в холле раздались шаги?

С трудом сдержав раздраженный стон, Софи бросила взгляд в сторону двери, ожидая, что сейчас войдет дворецкий. Уикем всегда недовольно хмурился, видя ее за столом. Он неодобрительно относился к тому, что простая служанка распивает чаи со знатными дамами. Он никогда не высказывал своего мнения вслух, однако не считал нужным изображать непроницаемое лицо, и Софи постоянно вынуждена была любоваться его недовольной миной.

Однако вместо Уикема в комнату вошел Бенедикт.

— Бенедикт! — воскликнула Элоиза, вскакивая. — А мы только что о тебе говорили.

Бенедикт взглянул на Софи.

— Неужели?

— Я — нет, — пробормотала Софи.

— Ты что-то сказала, Софи? — спросила Гиацинта.

— Ой!

— Нет, мне все-таки придется отнять у вас ваше шитье. — Леди Бриджертон насмешливо улыбнулась. — Иначе скоро вы вся изойдете кровью.

— Я схожу за наперстком, — порывисто проговорила Софи, вскакивая.

— Так ты шьешь без наперстка? — удивилась Гиацинта. — Мне бы и в голову не пришло заниматься шитьем без наперстка!

— Можно подумать, тебе вообще может прийти в голову этим заниматься, — ухмыльнулась Франческа.

Гиацинта пнула ее под столом ногой, стол зашатался, и чайный сервиз едва не рухнул на пол.

— Гиацинта! — укоризненно воскликнула леди Бриджертон.

Софи уставилась на дверь. Она готова была смотреть куда угодно, только не на Бенедикта. Всю неделю она мечтала увидеть его хоть краешком глаза, но теперь, когда он пришел, единственное, о чем она мечтала, — это сбежать от него подальше. Если она взглянет ему в лицо, взгляд ее неизбежно упадет на его губы и мысли тотчас же вернутся к недавнему поцелую. А если она вспомнит про этот поцелуй…

— Мне нужен наперсток! — выпалила она, вскакивая. Есть вещи, о которых она ни в коем случае не должна думать в присутствии посторонних.

— Вы уже это говорили, — прошептал Бенедикт, самодовольно вскинув брови.

— Он внизу, в моей комнате.

— Но твоя комната находится наверху, — заметила Гиацинта.

Софи готова была ее убить.

— Я так и сказала, — заявила она.

— Вовсе нет, — деловито возразила Гиацинта.

— Нет, сказала, — вмешалась в разговор леди Бриджертон. — Я сама слышала.

Повернув голову, Софи пристально взглянула на леди Бриджертон и тотчас же поняла: она лжет.

— Я должна сходить за наперстком, — в сотый раз проговорила она и устремилась к двери.

Подойдя к Бенедикту, она почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

Он отступил в сторону и, когда Софи поравнялась с ним, тихонько прошептал:

— Трусишка.

Вспыхнув, Софи выскочила в холл, бросилась к лестнице и начала спускаться. Она дошла уже до середины, когда поняла: чтобы попасть в свою комнату, ей нужно было не спускаться, а подниматься и, значит, снова проходить мимо Бенедикта, который наверняка стоит в дверях и, без сомнения, окинет ее насмешливым взглядом и одарит обольстительной улыбкой, от которой у нее всегда перехватывает дыхание.

О Господи! Как ей оставаться в доме леди Бриджертон, когда от одного взгляда на Бенедикта у нее подкашиваются колени? У нее не хватит для этого сил. Он в конце концов добьется того, что она забудет все свои клятвы, все свои принципы. Она должна уйти отсюда. Другого выхода нет.

Но самое ужасное — ей нравится здесь работать, нравится прислуживать сестрам Бенедикта. Они относятся к ней как к человеку, а не как к рабочей лошади. Они общаются с ней, задают ей вопросы, и, похоже, им небезразлично ее мнение.

Софи понимала, что не принадлежит к их кругу и никогда не будет принадлежать, но при таком теплом, радушном отношении к себе так легко было убедить себя в обратном.

— Заблудилась? — послышался голос Бенедикта.

Софи запрокинула голову: Бенедикт стоял наверху лестницы, небрежно облокотившись о стену. Она взглянула вниз и только теперь поняла, что по-прежнему стоит на ступеньке.

— Я иду вниз, — бросила она.

— Покупать наперсток?

— Да, — с вызовом ответила Софи.

— Но ведь для того, чтобы купить, нужны деньга.

Софи могла бы солгать и сказать, что деньга у нее в кармане, могла бы сказать правду, выказав себя при этом полной идиоткой, а могла бы просто сбежать по ступенькам и выскочить из дома. Это, конечно, трусость, но именно этот вариант она и выбрала.