Броневод (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич. Страница 29

— Всё можно поправить Арон и вы на верном пути — улыбнулся я.

— Конечно! Мы всё поправим! — серьёзно кивнул Арон — но давайте не будем говорить о делах на пирсе, я, пока ещё на правах хозяина пригашаю вас в форт, который вскоре станет вашим! Стол накрыт и после обеда мы сможем обсудить все наши проблемы. Надеюсь к обоюдному удовольствию! Карета для нас и фургоны для ваших людей поданы!

Не в моём ты вкусе — козёл старый! Ишь, к обоюдному удовольствию… Удовольствие тут собираюсь получать только я! Но он прав, на пирсе о делах говорить не стоит, и я кивнул головой на его предложение. Пора посмотреть мой форт на Цейлоне изнутри. Легкая, открытая карета и правда стояла неподалёку, и я, вместе с отцом Николаем уселся на пассажирское сидение, напротив сел адмирал, который болтал без умолку. Мои мормехи загрузились в открытые же повозки, которые были расположены непосредственно за каретой. Точно в такие же загрузились и сопровождающие голландского адмирала. Две делегации двинулись вверх по склону горы к воротам форта.

А красиво тут! Деревья отбрасывают тень, спасая от жары и солнца, лёгкий ветерок остужает разгорячённое тело, стены форта выглядят внушительно и величественно. Хорошее место и форт отличный!

Широкие ворота голландского форта отворились, и карета въехала на обширный плац, где и остановилась. Фургоны один за другим вкатились во внутренний двор и тоже застыли рядом со стеной каземата.

— Ну вот мы и на месте! — адмирал выскочил из кареты как пружина — я немедленно прикажу подавать обед!

Не успел я ему ответить, как он вприпрыжку помчался в отрытые двери расположенного рядом каземата. Как только он скрылся внутри, дверь немедленно захлопнулась, только негр-кучер и такого же цвета погонщики фургонов оставались на месте, но и для них поведение старого адмирала было видимо в диковинку. Они с открытым от удивления ртом смотрели вслед своему хозяину. Я оглянулся назад. Фургонов с голландцами позади не было, они не вьехали в укрепление, ворота форта быстро закрывались, оставляя меня и моих людей одних на открытой площаде, окруженной высокой стеной, над которой уже появлялись многочисленные головы голландских солдат с мушкетами в руках. Засада! Нас предали!

— Полундра! — во всё горло заорал я, выхватывая оружие — к бою!

Глава 16

Голландцы еще не успели выстроится в линию, а мои парни уже начали действовать. Сверкнули сабли, лошадь замыкающего фургона оказалась на свободе с перерезанными постромками, а десять морпехов, что в нём ехали, уже толкали фургон в сторону ворот. Удар, фургон не смог проскочить в узкую щель, но под его натиском она постепенно начала расширятся, и вскоре покорёженная повозка намертво встала посреди ворот, мешая им закрыться окончательно.

— Гранаты к бою! Лестница! Атакуем правый фас казимата, надо занять позицию у ворот! Прикрывать командира! — командир морпехов разразился командами, пока морпехи без приказов и напоминаний опрокидывали другие повозки на бок, создавая импровизированную баррикаду — красную ракету в воздух!

— Огонь! — команда на голландском языке не заставила себя долго ждать, но не застала нас врасплох. Между командой и выстрелом есть почти две секунды, которые могут спасти умелому бойцу жизнь. Мушкет стреляет не сразу, пока кремний выбьет искру, пока воспламенится порох на полке и подождёт основной заряд можно многое успеть, и мы почти успели.

Я рывком переместился за спину ошалевшего кучера, а Николай скатился с повозки на землю, морпехи тоже не бездействовали. Кто-то рухнул ничком, кто-то скрылся за повозкой, и когда прозвучал залп мы почти все успели укрыться.

Дым окутал стену каземата, я слышал, как в тело преданного хозяином раба ударили пули, некоторые с глухим звоном выбили щепки из деревянной кареты вокруг меня. Вроде цел! Если у них нет второй цепи готовой стрелять, то у нас есть почти полминуты жизни, пока голландцы успеют перезарядиться. Надеюсь, что нет, они не ожидают боя и сопротивления от попавших в засаду людей. Внезапно раздался орудийный залп. Форт открыл огонь по клиперу! Тут, пожалуй, тревожная ракета уже и не нужна вовсе, дым от пушечных выстрелов хорошо будет виден с моря. Надеюсь корабль уцелеет, а Толян не будет делать глупостей и рваться нам на подмогу.

— Не стреляйте! Я простой монах! Пощадите! Я не причем, откройте двери! Ради господа бога, я священнослужитель! — из-под кареты выскочил растрёпанный, но живой отец Николай, он быстро бежал к двери каземата, за которой только-что скрылся голландский адмирал — это я его сюда привёл, я на вашей стороне!

Иуда! Предатель! Никогда не любил особистов, и вот оказывается что не зря. Ведь это действительно он уговорил меня на переговоры в стенах форта где мы попали в ловушку! Он нас сюда привёл, что бы нас тут всех убили! Я навёл револьвер в спину монаха, но выстрелить не успел. Меня рывком сорвали с кареты несколько сильных рук и волоком, особо не церемонясь, потащили к перевёрнутым фургонам. Как же не вовремя подоспели телохранители, ведь уйдёт же гад!

— Убить отца Николая! Завалите эту падлу! — от злости у меня свело зубы и приказ больше походил на рык загнанного в угол дикого зверя.

— Ушёл он — проорал мне на ухо напряженным голосом морпех, который прикрывая меня своим телом волок меня в укрытие — дверь ему открыли он и улизнул.

— Сука! — зло выругался я. Ускользнул! А я бы его голыми руками с удовольствием порвал! Ладно… Приходи в себя Витя! Не до рефлексий сейчас, нас тут собираются убивать вообще-то! Потом эту падлу достанем, если живы будем конечно…

— Всё! Пусти, я сам! — я вырвался из рук телохранителя и рывком оказался возле лейтенанта, который укрылся за повозкой. Он был ранен в плечо, кровь текла по руке и капала на песок. В раненой руке он сжимал пистолет, значит, как минимум кость не задета. Командир телохранителей всё ещё уверенно держался на ногах. У нас были потери и ранен был не один лейтенант. Четыре неподвижных тела в парадной форме моих моряков застыли на песке плаца, ветер трепал ленты бескозырок и волосы моих павших бойцов. Убитые как раз из тех парней, кто не позволил закрыться воротам и которых мушкетный залп застиг на открытой местности…

— Начали! — отдал команду лейтенант.

Десять человек одновременно выглянули из укрытия и десять гранат улетели за стену. Серия взрывов волной прокатилась по крыше ближайшего к нам каземата. Вопли ужаса и боли известили нас о том, что осколки и взрывная волна собрали свой урожай из наших врагов. Как только прогремели взрывы, парни бросились к стене, быстро выстраивая лестницу из живых тел. Мы не штурмуем ворота, на склоне горы мы будем как на ладони и нас перестреляют как в тире. Для того, чтобы отступить из форта, нужно вначале очистить стену на участке отхода. Да и не для того мы ворота оставили открытыми. С клипера должна высадится рота поддержки, и ворота для них будут отличным способом проникнуть внутрь и помочь нам. Нам бы их только удержать…

— Оглобли от телег! — толкнул я в спину лейтенанта — так будет быстрее!

Чтобы влезть на препятствие высотой несколько метров, можно воспользоваться шестом. Влезающий крепко берется руками за вершину шеста, длина которого не должна быть меньше высоты препятствия, а двое-трое других бойцов берутся за противоположный конец. Все становятся в исходное положение таким образом, чтобы влезающий находился в нескольких метрах от препятствия, а шест был перпендикулярен его плоскости. Препятствие может преодолеваться с разбегу. При этом влезающий, используя силу инерции, взбегает вверх по плоскости препятствия, опираясь и крепко держась руками за шест, а помогающие, не останавливаясь, поднимают его. Мы отрабатывали этот прием на тренировках много раз, и бойцы его хорошо знают.

— Короткие они, я смотрел! — ответил лейтенант — вы идёте за первым десятком господин Командующий! Я останусь здесь с ранеными, дальше вы сами господин Командующий, удачи вам!

Я молча кивнул. За первым десятком, так за первым десятком. Первые десять бойцов должны будут вступить в бой и очистить кусок стены, а оставшиеся внизу прикрыть их огнём и гранатами, и скорее всего им придётся пережить ещё один залп. Шансов выжить при таком штурме больше всего как раз у тех, кто поднимется на стену за первой группой. Лейтенант абсолютно прав, и я не буду ему возражать. Раненым же придётся остаться внизу, как бы жестоко это не звучало. На стену им не подняться. Они будут прикрывать нас пока живы, находясь в самой простреливаемой точке боя.