Броневод (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич. Страница 30

Стена метров пять в высоту, всего две живые «ступени», и «лестниц» у нас две, уже через несколько секунд первые бойцы оказались на верху. До этого мы не стреляли и пистолеты морпехов были заряжены, на стене они их и разрядили. Там уже слышался звон клинков и шум рукопашной схватки, а мои бойцы один за другим поднимались наверх.

— Вперёд господин Командующий! Берегите себя! — лейтенант повернулся ко мне и улыбнулся — Всё будет хорошо, мы как обычно прорвёмся!

— Ты выживи главное! Умирать я тебе запрещаю! — скрипнул я зубами от бессилия.

— Замена «ступенек»! — лейтенант мне больше ничего так и не ответил — Раненые, кто может ходить, под стену!

Лейтенант сам бросился вперёд, становясь спиной к стене и подставляя мне колено и плечо. Моя сабля уже в ножнах, а пистолет в кобуре, в зубах зажат кортик, я с разбега взлетаю вверх, на заботясь о том, что мои сапоги пробежались по израненным телам бойцов. Первые «ступени», состояли из крепких и целых морских пехотинцев, и сейчас они тоже поднимаются вверх, их заменили раненые.

Я на стене, по обоим сторонам от меня кипит бой. Парни бьются против превосходящих их по численности голландских солдат. Под ногами лежат трупы голландцев и троих моих ребят. Это те самые, которые первые оказались на крыше каземата и приняли на себя первый удар, дав возможность остальным поднятся на стену. Я достаю револьвер и несколькими выстрелами расчищаю пространство перед моими бойцами от схватившихся с ними голландцев. Ближе к воротам ситуация терпимая, там мои парни постепенно теснят голландцев за счет лучшей подготовки и мастерства владения саблей, хотя противников гораздо больше чем их, там осталось человек пятнадцать колониальных бойцов. А вот со стороны основного форта ситуация критичная, туда быстро подходят подкрепления и мои морпехи пока держатся только чудом. Значить мне как раз туда! Сегодня не удастся отсидеться за спиной подчинённых, тут каждая пара рук на счету. Бесполезный уже револьвер занимает место в кобуре, а в моих руках сабля и кортик и я с ходу врубаюсь в схватку, отводя удар от раненого морпеха и занимая его место в строю.

Снова залп. По стене голландцы не стреляют, боясь задеть своих солдат, под раздачу снова попал двор, где остался лейтенант и раненые морпехи. Я слышу канонаду и с моря, там ведёт бой клипер, но мне некогда даже взглянуть туда, хотя со стены форта залив должно быть отлично видно, у меня есть дела и поважнее…

Когда-то, когда я только попал в этот мир, сабля мне казалась бесполезным куском металла, который только мешает при ходьбе и которым можно лупить только наотмашь. Главное посильнее ударить и уметь ничего не надо! Так мне казалось до первого рукопашного боя, где французский капрал показал мне, что значит отличное владение холодным оружием. В том бою он и погиб, оставшись один против полусотни пиратов. Но умер он, забрав с собой на тот свет с десяток противников. Именно тогда я и понял, как важно уметь в этом мире драться на саблях и шпагах и тренировался почти каждый день больше десяти лет. Учителя у меня были хорошие. Неоднократно мне приходилось защищать свою жизнь в бою, именно с помощью сабли и кортика.

Голландские солдаты были вооружены короткими тесаками или багинетами, вставленными в ствол мушкета, из-за чего стрелять они по нам не могли, пистолетов у них не имелось. Мы же были вооружены все одинаково. Раненые и вновь прибывшие на стену бойцы, вначале разряжали свои пистолеты и ружья в наступающих голландских солдат, и только потом вступали в рукопашную схватку, при этом раненые, оставшиеся за спиной товарищей, продолжали заряжать огнестрельное оружие и поддерживать нас огнём.

Нас всего человек тридцать на ногах осталось, не больше, но надвратная башенка и часть стены наши! Я весь залит кровью, пока слава богу чужой. Кровь стекает и с клинка сабли, ей же покрыт и кортик. Сегодня я зол и в ударе, а голландские солдаты один на один мне не соперники, по бокам меня прикрывают бойцы, которые бьются не хуже меня. Мне кажется, что запал вражеских солдат постепенно угасает, атаки уже не так напористы, они стерегутся становится передо мной, и мы шаг за шагом продвигаемся вперёд. Нам бы хоть один вход в каземат захватить, только до него ещё метров десять, не меньше…

— Отступить! Опустить оружие! — голос голландского командора раздался внезапно, как раз за спиной солдат гарнизона, и они охотно подчиняются приказу. Передняя шеренга поспешно отходит назад, и я впервые с тех пор как оказался на стене, опускаю оружие. Я устал, но, если надо, готов продолжить биться в том же темпе, как и до этого. Ужасно хочется пить, едкий пот заливает лицо, размазывая кровавые брызги на щеках и лбу. Что хочет от нас этот урод? Предложит сдастся? Мой взгляд падает на залив. Клипер лежит на песчаном пляже весь избитый ядрами, на своей стоянке кренится на левый борт голландский линкор. Очевидно пробоина ниже ватерлинии. Хорошо Толян повоевал, жаль только, что уйти не смог. На горизонте поднимается дым от труб моих броненосцев, они полным ходом идут к форту, а им на встречу выходят несколько линейных кораблей, очевидно тех самых, которых не досчитался Николай, когда ходил на разведку. Сучара! Только вспомни про него, и он тут как тут!

Николай стоял рядом с Ароном Ван Влиетом и смотрел мне в глаза. Странно он выглядит, ряса изорвана и в крови, лицо бледное, опухшее, на брови видно рассечение, как будто его били по роже. Досталось гаду, от голландцев! Никто предателей не любит. Так и надо Иуде! Он стоит, плотно прижавшись к адмиралу левым боком. Так полюбил своего нового начальничка, что оторваться от него не может? Но что это⁈ В правой руке монаха окровавленный клинок, и он упирается прямо в бок адмирала!

— Я немного задержался, господин Командующий, всё оказалось немного сложнее, чем я думал — лицо монаха озаряет вымученная, усталая улыбка, он говорит на русском языке, что бы голландцы не поняли сказанного — принимайте пленного, я долго не продержусь…

— Что с тобой? — спрашиваю я, хотя кроме этого вопроса у меня их под сотню наберётся.

— Огнестрельная рана в спине и живот багинетом пробит, поторопитесь, я скоро упаду — Николай говорит с трудом, но рука с клинком даже не дрожит, он крепко держит нож, почти повиснув на голландском адмирале.

— Взять пленного! Санитара отцу Николаю! — морпехи бросаются вперёд и перехватывают адмирала, монаха берут на руки и поспешно относят за наш короткий строй. Все раненые там, они сами себе медицинскую помощь оказывают и перевязываются. Это я погорячился, когда санитаров крикнул, какие к херам собачим санитары⁈ Их у нас нет! Тут одни бойцы, которые могут оказать только первую медицинскую помощь!

Это что получается⁈ Монах проник в казематы притворившись предателем, только что бы до адмирала добраться⁈ А я ведь едва не застрелил Колю! Актёрище! Как правдоподобно сыграл. Его нож в крови, он сам изранен, значить ему ещё и повоевать пришлось, причем в одиночку, в незнакомом помещении полном врагов! Я покраснел от стыда. Как я мог про него так плохо подумать⁈

— Вели своим бойцам сложить оружие! — я повернулся к адмиралу, который нарушил все законы войны — сопротивление бесполезно! Вскоре тут будут мои морские пехотинцы, а ещё через несколько часов мой флот тут камня на камне не оставит!

— Пообещайте мне жизнь! — Арон смотрит на меня испуганными глазами — ваш бешённый монах обещал мне, что меня не тронут!

— Обещаю! Я тебя пальцем не трону! — легко соврал я. Однажды нарушивший своё слово не может рассчитывать на то, что с ним не поступят так же. Хотя это и не лож с моей стороны, вешать его точно не я буду, так что технически я своё слово не нарушу. Я даже знаю, как он умрёт. Он сам будет виноват в своей смерти! — И кстати, чем это тебе мой монах не угодил, что ты его бешенным называешь⁈

— Он зарезал четверых моих офицеров и караул! — глаза адмирала выражали ужас — он не монах, а демон из преисподней!

— Всего лишь жоховец — рассмеялся стоящий рядом сержант морпех — мы все такие! Слышите господин Командующий? Внизу кричат «Полундра!», наши парни на подходе! Мы продержались!