Ласковый холод Сибири (СИ) - Кожевников Павел. Страница 47

— Русский, то ты русский, Солом, но еврейская кровь крепка в тебе. — Ухмыльнулся Фёдор. — Все разговоры на торговлю сводишь.

— Тем и живём! — Ещё шире разулыбался Солом.

Переночевав на постоялом дворе вместе с Соломом Симеоновичем, рано утром Фёдор выехал в Санкт-Петербург в сопровождении двух охранников.

Дорога заняла четыре дня, с учётом того, что частенько удавалось поменять лошадей за мзду, не сказать, что малую, но Фёдор решил не скупиться. До цели его путешествия оставалось совсем немного.

— Вот вам парни за работу и охрану! — Фёдор стоял на пороге постоялого двора, что расположился на Невском проспекте недалеко от Адмиралтейства, и протягивал охранникам ассигнации.

— Ты уж нас уваж, Фёдор Акимович. — Охранники не спешили брать протянутые им деньги. — Отсыпь лучше серебром. Оно как-то надёжнее в дороге.

— Дело ваше. — Фёдор отсчитал всю сумму серебром. Не скупясь, выдал один к одному, не обращая внимания на курс.

— Вот спасибо, Фёдор! Уважил! — Произнёс второй охранник на глаз определивший полученную сумму. — Обращайся в любое время! Всегда поможем с радостью!

— Бывайте, парни! Удачной дороги! — Попрощался с ними Фёдор и пошёл заселяться в номер.

То, что он заплатил охранникам, было сущей мелочью по сравнению с тратами за комнату. Цены в центральной части города были очень высокими. А ведь предстояло ещё одежду сменить. На него и так косятся важные господа из-за потрёпанной одежды и неизменной котомки, которую Фёдор всегда держал при себе.

После того как он переоделся в новую форму, надежды на то, что вексель достанется ему полностью, начали таять. Цены на заграничные ткани, из которых форма была пошита, оказались очень высокими, и смена одежды обошлась ему в круглую сумму. С другой стороны, принимать Императора в старом тряпье Фёдор посчитал унизительным и не солидным.

Вернувшись на постоялый двор, он решил лечь спать, а завтра с утра отнести письмо к Зимнему дворцу. Адрес постоялого двора на нём он уже накарябал. Криво, особенно по сравнению с надписью князя, но как умел. Многие даже читать не умеют.

Фёдор надеялся опустить письмо пораньше, чтобы государь, как проснётся да велит содержимое принести, оно сразу к нему попало. А могло ведь не в те руки попасть. Мало ли кто мимо того ящика днём ходит, да письма с жалобами на себя выискивает. Конверт князя любого заинтересует.

Павел допил утренний кофе и направился к своему, когда-то любимому детищу, но теперь всё больше ненавистному жёлтому ящику. Только врождённое стремление к порядку и постоянству удерживало его от прекращения этой затеи. Многочисленные пасквили и карикатуры, подбрасываемые в ящик, изрядно портили ему настроение.

Отперев дверь, он зашёл в комнату, где в одно из окон был установлен жёлтый сундук с прорезью для писем в боку, выходящем на улицу. Начав отпирать замок на крышке, краем глаза Павел заметил в окне неуверенно озирающегося офицера в новенькой форме. Контрастировала с ней объёмная сумка, которую тот носил за лямку на плече. Не видя Павла за бликами стекла, мужчина обрадованно пошёл к замеченному ящику и сунул руку за пазуху.

В это время Павел отпер замок и открыл у сундука крышку, которая не издала ни звука хорошо смазанными петлями. Офицер в это время начал просовывать в щель конверт с жалобой, который, видимо, хранил за пазухой.

Сначала Павла удивила белоснежность бумаги, а потом взгляд выхватил чётко написанные буквы. Он выхватил конверт до того, как офицер с той стороны отпустил его.

«Императору Павлу Петровичу Романову. Лично в руки.» Пробежал по надписи глазами Павел.

— Постой! — Громко сказал он. — От кого письмо?

— Оно лично для Императора Павла Петровича! Не вздумайте вскрывать! — Донёсся голос офицера с улицы.

— Я и есть император Павел. От кого письмо? — Повторил он вопрос.

— От князя. — Мужчина судорожно сглотнул и кое-как пропихнул воздух через горло, чтобы ответить. — Князя Ярослава. — Добавил он, впрочем, ясности это пояснение не прибавило. Не знал Павел никакого князя по имени Ярослав.

— Обожди меня там. — Коротко распорядился Павел и вскрыл конверт.

Сама бумага, использованная для письма, была необычной на ощупь. Такие же ровные буквы текста, как и на конверте. Ровней, чем из типографии.

'Буду надеяться, что письмо открыл именно ты, Твоё Императорское Величество.

Меня зовут Ярослав. Многие зовут меня Князем, и они правы. Если хочешь жить долго, найди моего человека по адресу, написанному на обороте конверта. Он тебе вручит посылку от меня. Из неё узнаешь подробности своей скорой смерти. Как ей пользоваться разберёшься сам, я верю в твой ум.

P. S. Фёдор — твой человек, потому как тебе присягал, но он выполняет моё поручение. Не причиняй Фёдору вреда и не запирай в темнице. Опять же, надеюсь на твою разумность и добрый нрав.

P. P. S. Перестань пить кларет. Лучше настойку корня валерианы на хлебном вине пей. Для нервов полезнее.'

«Странное письмо. Очень странное!» — Подумал Павел и выглянул в окно. Офицер продолжал стоять, замерев статуей по стойке смирно.

— Можешь стоять вольно. Жди. Я сейчас сам к тебе подойду. — Отдал он команду и, продолжая держать письмо в руке, направился к двери.

Заперев её, Павел по коридорам просыпающегося дворца направился к ближайшему выходу. На улице было довольно тепло, поэтому он не стал одевать верхнюю одежду. Уже стоя на крыльце в ожидании кликнутого военного, Павел понял, что ещё резало глаз в этом письме кроме формы изложения. За правильным начертанием букв не сразу удалось углядеть отсутствие некоторых букв и присутствие новых. Он снова развернул письмо и убедился в своей догадке.

— Приветствую вас Ваше Императорское Величество! — Фёдор подошёл и снова вытянулся по стойке смирно.

— Как зовут? Откуда прибыл?

— Фёдор Акимович Лопатин из Нарымского гарнизона, Ваше Императорское Величество!

— Эк тебя занесло в такую даль. — Удивился Павел. — Ну, пойдём, расскажешь мне свою историю.

Император провёл Фёдора по коридорам зимнего дворца в свой кабинет. Сам Павел сел за рабочий стол, где обычно в это время разбирал письма из жёлтого ящика.

— Слушаю тебя Фёдор. — Посмотрел он, на оставшегося стоять офицера.

— А что рассказывать? — Тот никак не мог собраться с мыслями.

— Всё по порядку. Что это за князь такой и откуда он взялся. — Видя, что офицер в полной растерянности, Павел предложил. — Может тебе вина налить, для лучшего соображения?

— Бесполезно. Не действуют на меня хмельные напитки. — Ухватился за появившуюся нить для разговора Фёдор. — Меня же перевели в Нарым за чрезмерное пьянство, а госпожа Влада узнала об этом и предложила вылечить. Я согласился. С той поры на меня любое вино не действует.

— А кто такая госпожа Влада? — Подкинул новый вопрос Павел.

— Это жена Александра. Друга князя Ярослава. Он его иногда интересно так завет: Пух. Вроде как прозвище у него такое.

— Так князь не один?

— Нет, четверо их было. Зашли рано утром на местный постоялый двор, что в селе Тогурское. Я сразу удивился, на улице мороз, а князь в лёгкой одежде из кожи тонкой выделки. Друзья его в шубах из волчьего меха были, а он без верхней одежды совсем. Мех тоже оказался не простым. Мне потом Семён Алексеевич сказал, что никогда не видел волчьего меха такой выделки. Пуще песца переливается в движении.

— Так, Фёдор. Присаживайся. Чую у нас разговор долгий будет. — Павел показал рукой на кресло. — Да отложи ты свою котомку. Никто её у тебя во дворце не украдёт.

— Ох, совсем запамятовал. — Спохватился Фёдор. — Я же вам, Ваше Императорское Величество, подарки от князя привёз. Дозвольте достать? — На всякий случай спросил он.

— Ну, доставай. Посмотрим, чем князь решил меня порадовать. Выкладывай на стол. — Разрешил Павел, а сам отодвинулся, насколько позволяло кресло.

Фёдор подскочил к столу и достал сначала один свёрток, а потом второй. Оба выглядели невзрачно. Для обёртывания подарков была использована поношенная одежда.