Таинственный цилиндр - Куин (Квин) Эллери. Страница 55

Инспектор умолк и некоторое время о чем-то напряженно раздумывал. Потом сказал:

– Я даже объяснить вам не могу, Тим, насколько мне необходимы бумаги Фильда. Они могли бы пролить свет на множество вопросов, из-за которых мы до сих пор тычемся носом вслепую, как новорожденные котята…

– Так поехали же! – воскликнул Кронин и снова вскочил. – Вы же знаете, я охотился за Фильдом много лет! Если мы найдем его бумаги, это будет счастливейшим днем в моей жизни! Едем быстрей, инспектор!

Однако ни Эллери, ни его отец не проявляли особой спешки. Они вразвалочку отправились по своим спальням переодеваться, а Кронина оставили беспокойно метаться из угла в угол гостиной. Если бы Кронин не был столь погружен в свои мысли, он мог бы легко заметить, что хорошее настроение, в котором он застал обоих Квинов, растаяло у них, словно дым, сменившись озабоченностью. Особенно мрачным казался инспектор. Он явно нервничал и медлил приступать к дальнейшему расследованию, чего раньше с ним никогда не бывало.

Наконец, оба Квина появились готовыми к выходу. Они вышли в сопровождении Кронина на улицу и взяли такси. Садясь в машину, Эллери вздохнул.

– Что, боишься оконфузиться, сын мой? – проворчал Старик и уткнулся носом в поднятый воротник пальто.

– Что? А.., нет, об этом я совсем не думаю, – ответил Эллери. – Я размышляю о другом… А бумаги найдем, не беспокойся.

– Ваши бы слова – да Богу в уши! – воскликнул Кронин. Больше в такси не было сказано ни слова, пока оно не остановилось перед красивым домом на Семьдесят пятой улице.

Они вызвали лифт и поднялись на этаж, на котором была квартира Фильда. В коридорах здесь было безлюдно. Инспектор быстро огляделся по сторонам и позвонил в дверь. За ней вначале было тихо, а потом раздался какой-то шорох. Тем не менее никто не открывал. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился заспанный полицейский. Рука его потянулась к кобуре.

– Не бойтесь, дружок, мы не кусаемся! – недовольно бросил инспектор, который вдруг разозлился не на шутку.

Полицейский отдал честь.

– Я не открывал, потому что думал – вдруг кто-то хочет взломать замок… – пробормотал он сбивчиво.

Квины и Кронин вошли в прихожую. Инспектор закрыл за собой дверь.

– Что-то происходило? – коротко спросил он, подходя к двери гостиной и заглядывая внутрь.

– Абсолютно ничего, сэр, – сказал полицейский. – Мы здесь сменяемся по очереди с Кэссиди каждые четыре часа, а иногда заходит проверить нас детектив Риттер.

– О! В самом деле? Проверяет вас? – иронически переспросил инспектор. – И что же? Никто не пытался проникнуть в квартиру?

– За время моего дежурства – нет, сэр. И пока дежурил Кэссиди – тоже, – ответил полицейский, тоже начиная нервничать. – Мы дежурим тут непрерывно, со вторника, с утра. Кроме нас, в этой квартире не было ни души. Исключая, конечно, Риттера.

– В ближайшие час-два возьмите стул, офицер, поставьте его в прихожей, и подремлите, если хотите, – распорядился инспектор. – Но если кто-то появится у дверей – немедленно дайте нам знать.

Полицейский взял в гостиной стул, вынес в прихожую, прислонил его спинкой к двери, сел, скрестил на груди руки и прикрыл глаза.

Остальные трое служителей закона хмуро огляделись. Прихожая была невелика, но вся заставлена мебелью и полна всяческих безделушек. Здесь были полки с книгами, которые, судя по их виду, никто не читал, фигурной резьбы столик, на нем лампа с претензией на стиль «модерн», несколько пепельниц из слоновой кости. Тут же стояли два стула в стиле «ампир», нечто странное – с виду не то секретер, не то кухонный столик. Несколько пуфиков и небольших ковриков. Инспектор взглядом, полным муки, обвел всю эту эклектику.

– Так, сын мой… Мне кажется, нам всем троим следует действовать так: будем осматривать все по очереди и при этом контролировать друг друга, чтобы никто ничего не упускал. Но скажу тебе сразу – больших надежд на успех я не питаю.

– Сущий рыцарь Печального Образа… – вздохнул Эллери. – Великая скорбь начертана на его благородном челе. Вот мы с вами, Кронин, мы же не такие пессимисты, а?

– При всем уважении к вашим небольшим семейным разногласиям я могу сказать только одно, – проворчал Кронин, – меньше надо говорить и больше делать.

Эллери озадаченно поглядел на него.

– Надо же! Вам лишь бы начать побыстрее… Вы просто муравей какой-то, а не человек. И это несмотря на то, что бедняга Фильд уже лежит в морге… Что ж, вперед, сыны Отечества!

Инспектор Квин кивнул им, разрешая действовать, и все трое принялись за работу. Они почти не разговаривали. На лице у Эллери была написана надежда. На лице инспектора – раздражение. На лице у Кронина – нескрываемая злость.

Они снимали с полок одну книжку за другой и тщательно их осматривали: перелистывали, внимательно изучали переплеты и даже прокалывали их иглами в подозрительных местах. Поскольку книг было более двухсот, все это заняло немало времени. Эллери, казалось, быстро наскучило это нудное занятие, и он, предоставив его отцу и Кронину, стал обращать внимание главным образом на названия книг. Прошло несколько минут, и он вдруг издал радостный крик, поднимая над головой тоненькую книжечку в дешевом переплете. Кронин тотчас же уставился на нее горящими глазами, инспектор тоже выказал сдержанный интерес. Но, как оказалось, Эллери нашел всего лишь еще одну книжку по графологии.

Инспектор смотрел на сына со все возрастающим любопытством, задумчиво поджав губы. Кронин, тяжко вздохнув, опять повернулся к полке с книгами. Эллери быстро перелистывал страницы найденной им книжечки и вдруг издал еще один торжествующий крик. Инспектор и Кронин подошли к нему и заглянули в книжку. На полях очень многих страниц карандашом были по несколько раз написаны разные имена и фамилии – «Генри Джонс», «Джон Смит», «Джордж Браун». Создавалось такое впечатление, что тот, кто писал, пробовал менять почерк.

– Что? Скажете теперь, что у Фильда не было детской привычки черкаться, где ни попадя? – проговорил Эллери, глядя, как завороженный, на имена и фамилии, разбросанные по полям книги.

– Ты опять за свою идею, сын мой! – устало сказал инспектор. – Я знаю, что ты хочешь сказать, но пока не пойму, каким образом это может помочь нам в расследовании. Разве что… Черт возьми, а ведь это и в самом деле идея!

Он с новым интересом склонился над книжечкой. Эллери, улыбаясь, поглядывал на него. Кронин переводил взгляд с отца на сына, совершенно ничего не понимая. Потом грустно сказал:

– У меня есть такое предложение: давайте объясним мне, что именно вы имеете в виду. Инспектор поднял глаза.

– Эллери обнаружил здесь кое-что, и это кое-что может стать для нас сущим подарком судьбы, поскольку проливает дополнительный свет на личность Фильда. Это сущий негодяй, пробы негде ставить! Глядите, Тим: если человек шантажист по натуре и если вы находите все новые и новые свидетельства его занятий графологией, какой напрашивается вывод?

– Вы хотите сказать, что он еще и подделывал документы? – озадаченно сказал Кронин. – Все эти годы, что я следил за ним, ничто не наталкивало меня на такую мысль.

– Он подделывал документы, но не в том смысле, который обычно вкладывают в это выражение, – усмехнулся Эллери. – Не думаю, чтобы такой стреляный воробей, как Монти Фильд, взялся бы за подделку подписи на чеке или учинил бы еще что-нибудь в этом роде. Он понимал, что такое дело – чересчур большой риск. Гораздо вероятнее другое – он подделывал документы, которые компрометировали ту или иную персону, подлинники оставлял у себя для дальнейшего использования, а копии продавал шантажируемому, выдавая их за настоящие документы.

– А если это все именно так, Тим, – многозначительно сказал инспектор, – и если мы где-нибудь найдем его хранилище документов, – в чем я, однако, сильно сомневаюсь, – то возникнет очень большая вероятность найти в этом хранилище и те подлинные документы, из-за которых Фильд был убит!

Кронин разочарованно поглядел на Квинов и покачал головой.