Халява. 90-е: весело и страшно (СИ) - Держапольский Виталий Владимирович "Держ". Страница 53

Пей пиво на траве,

Пей пиво за столом,

Пей пиво натощак,

Пей пиво со хмеля,

Пей пиво просто так,

Пей как Бавария!

Пей пиво!

https://www.youtube.com/watch?v=z_pu-rnwOdI

— Фух! — выдохнул я, переводя дыхание. — Ну как? Удовлетворен? — Я повернулся к Бурлакову.

— Блин… — Обрадовано выдохнул Леня. — Феерично! И это тоже надо обязательно записать! С таким материалом все дискотеки Союза на год вперед нашими будут! И вообще, под это вот все надо делать отдельный проект!

— Однозначно! — согласился с другом Илья. — Это реально новый уровень!

— Друзья, давайте мы уже второй клип отсмотрим! — громогласно провозгласил я. — Я ничего не путаю, мы ведь именно поэтому все здесь собрались? Это тоже настоящий шыдевр!

— Я уже ничему не удивлюсь! — покачал головой Бурлаков. — Включай.

Зря он так — второй клип произвел не меньший фурор, чем первый. Ну а дальше пиво потекло полноводной рекой…

Тусовка расходилась далеко за полночь. Я уже попрощался с Ильей, когда он вдруг остановился на пороге и хлопнул себя ладонью по лбу.

— Серега, забыл совсем! — Лагутенко достал из кармана какие-то бумажки. — Это обещанные вам с Леной билеты на Цоя. Он уже послезавтра на Динамо выступает!

— Ильюха, спасибо!

— А хорошо посидели! Надо чаще собираться! — произнес напоследок Лагутенко и, немного покачиваясь, начал спускаться вниз по лестнице. — Увидимся на концерте! — Махнул он мне рукой и исчез за поворотом.

На следующий день мы с Ленкой банально отсыпались, поэтому и пролетел он так, как будто его вовсе и не было. А в день выступления Цоя мы были как два огурчика, и в назначенный час пристроились к хвосту длиннющей очереди, втягивающейся на стадион «Динамо», где должен был выступить сегодня Виктор. Я крутил головой, но друзей так и не заметил. Илья со Сдвигом и Бурлаковым появились в последний момент, когда мы уже почти подошли к контролю. Я махнул рукой, пропуская их вперед.

— Ух, чуть не опоздали! — запыхавшись, произнес Илья.

— Все норм! — кивнул я, протягивая билеты контролерше.

Расположившись на местах, согласно купленным билетам, я поинтересовался у Лагутенко, усевшимся рядом со мной.

— Слушай, Илья, а с Цоем никак нельзя пообщаться?

— Хех, — грустно усмехнулся Илья, — если бы это было так просто… Знаешь, сколько таких желающих?

— Представляю… — Ничего другого я и не ожидал от него услышать. И как встретиться со знаменитым артистом, даже не представлял. Хоть и был у меня «козырь» в виде телеграммы, но как ему об этом сообщить? Не кричать во весь голос с трибуны, что это я такой-сякой спас его от гибели? Что же делать? — Я невно сжал в потных руках сумку с видеокассетой, которую был должен, да просто обязан передать Цою.

До начала представления оставалось еще минут тридцать, когда на поле к милицейскому оцеплению вышел не старый еще мужчина лет сорока, показавшийся мне смутно знакомым. Но я точно знал, что его я не видел никогда в жизни, а вот мой «сосед»… Одна из «ячеек» его памяти услужливо подкинуло мне информацию «для размышления». Мужчиной оказался Юрий Айзеншпис — до самой, не случившейся в моей реальности смерти Виктора, бессменный директор и продюсер группы «Кино». И это был самый настоящий шанс прорваться к Цою.

— Я быстро, — шепнул я на ухо Лене и сорвался с местом.

— Куда это он помчался? — спросил у моей подружки Илья, с удивлением глядя мне вслед.

— Не знаю, — пожала она плечами, — он с самого утра странный какой-то…

Пока я проталкивался через заполняющие ряды толпу, Айзншпис намылился уходить.

— Юрий! — закричал я ему в спину, боясь, что не успею. — Юрий Шмильевич! Подождите, пожалуйста!

Директор «Кино» остановился и обернулся.

— Ю…рий… Шмиль… евич… — задыхаясь, произнес я, подбегая к продюсеру.

— Мы знакомы, молодой человек?

— Нет… не знакомы. Я ведь ничего не напутал — вы ведь директор «Кино»?

— Допустим. — Айзеншпис скрестил руки на груди и с интересом посмотрел мне в глаза. — Чем обязан?

— Юрий Шмильевич, мне нужно срочно увидеться с Виктором… Цоем…

— Молодой человек, это просто невозможно! — усмехнулся Юрий. — У Виктора концерт вот-вот начнется… И он не встречается с неизвестными…

— Вот! — перебил я Айзеншписа, протягивая ему оборванный клочок бумажки.

— Что это? — Его брови приподнялись.

— Это квитанция телеграммы…

— Той самой телеграммы? — Ага, Юрий сразу просек, о чем речь — на редкость хваткий товарищ.

— Идем! — Он не раздумывал не секунды.

Мы зашли в помещения администрации стадиона, в кабинетах которой для известной группы были устроены типа примерки. Мы проходили по коридору, когда навстречу попалась странная парочка. Маленький щуплый и абсолютно лысый старикашка, одетый в светлую парусиновую пару и соломенную шляпу, как будто сошедший с курортных черноморских фотографий годов этак пятидесятых, в сопровождении крепкого мужика с цепким взглядом серо-стальных глаз. Проходя мимоходом, из меня неосознанно вырвалось странное восклицание:

— Батюшка Феофан? Владимир Николаевич, а вы неплохо выглядите в этой сорочке! Во всяком случае, лучше, чем в рясе или в генеральском мундире! Этакий душка пенсионер!

Сказать, что брошенные мною фразы изумили незнакомцев, особенно здоровяка — это не сказать ни о чем. Старичок, к слову, намного быстрее справился с изумлением, чем его спутник — его лицо дрогнуло буквально на мгновение, а после вновь озарилось добродушной улыбкой.

— Ну вот, Николаша, — весело усмехнувшись, обратился он к своему спутнику, — а ты говорил, что зря в такую даль смотаемся! Нет, не зря меня эти сны столько времени мучили! Ой, не зря!

— Молодой человек! — Здоровяк выступил вперед старика, одновременно засовывая руку в нагрудный карман пиджака. — Пройдемте с нами!

— А… собственно, в чем дело, товарищи? — поинтересовался у них Айзеншпис, уже подозревая, что дело может «пахнуть керосином».

И он не ошибся в своих прогнозах — здоровяк отточенным движением засветил перед нами вытащенную из кармана красную книжицу:

— Комитет Государственной Безопасности! Еще вопросы будут?