Королевская кровь - Томпсон Пол. Страница 62

– Нет, нет! – надрывался он. – Я сожалею, что убил тебя! Не трогай меня, Дру! Я не хочу умирать! – По щекам его текли слезы.

Сад наполнили гвардейцы и слуги, прибежал и Таманьер Амбродель, встревоженный криками. Гвардейцы удерживали Сильверана, после того как Верханна помогла ему подняться на ноги. Принц, всхлипывая, бормотал что-то о прощении и своей невиновности.

– Вы что, бросили его одного? – быстро спросил Таманьер. – Он снова видел привидение?

– Мы от него ни на шаг не отходили, – запротестовал Руфус. – Мы с капитаном учили Зеленые Руки стрелять из арбалета.

Таманьер обернулся к Верханне:

– Ты не видела ничего необычного, Высочество?

Она, отряхнув грязь с колен, покачала головой:

– Я ничего не слышала и не видела, кроме Сильверана.

– Он чуть не пристрелил моего капитана, – встрял кендер.

– Заткнись, Малявка.

Таманьер помрачнел:

– Нужно сообщить Пророку. – Он стиснул морщинистые руки и крепко прижал их к губам. – Прости меня, принцесса.

– Что ты имеешь в виду? – ощетинилась Верханна.

– Должно быть, Его Высочество немного повредился в уме.

– Ты слишком далеко заходишь, кастелян Амбродель! – Глаза ее пылали. – Если мой брат говорит, что он видит призрак, значит, клянусь Астрой, призрак есть!

– Я ни в коем случае не хотел оскорбить, Высочайшая…

– И все же ты меня оскорбил!

Гвардейцы, поддерживая Сильверана, повели его обратно домой. Таманьер с белым как мел лицом поклонился и последовал за ними.

Руфус поднял арбалет и смахнул грязь с тетивы.

– А знаешь, капитан, старый чудак, возможно, и прав.

Она затрясла пальцем перед носом кендера:

– Не начинай и ты тоже, болтливая букашка!

Кендер повернулся и затопал к дому. Трясясь от ярости, Верханна мгновение наблюдала за ним, затем схватила забытую стрелу и переломила ее через колено. Отшвырнув в стороны обломки, она широкими шагами направилась в сад и вскоре скрылась из виду, продираясь сквозь кустарник в самые непроходимые заросли.

Из дома Пророка, из окна, выходившего в сад, Ульвиан наблюдал всю сцену. Он улыбнулся. Как удачно, что из его комнаты открывается такой превосходный вид.

В дом Пророка пригласили лекарей; прибывшие жрицы Квен произносили над Сильвераном свои заклинания – все напрасно. Жрецы Мантиса и Астры призвали на помощь несчастному сыну Кит-Канана все свое искусство, но жуткое мертвое лицо по-прежнему преследовало его, и только его.

Пророк встретился с целителями и жрецами.

– Моего сына околдовали? – угрюмо спросил он.

Высшая жрица Квен, бывшая Сильванести, по имени Айтара, ответила:

– Мы наложили на твоего сына излечивающие чары, Великий Пророк, но они не подействовали. Добрые братья Мантиса воздвигли преграды, чтобы отогнать злых духов, и все же страшный призрак является ему.

Ее большие бледно-голубые глаза, не дрогнув, в упор смотрели на Кит-Канана.

– Принц Сильверан не стал жертвой магии смертных, Великий Пророк, – закончила молодая жрица.

– Что же тогда? – требовательно спросил он.

Айтара оглянулась на притихших спутников:

– Есть две возможности, Величайший. Обе они не слишком приятны.

– Говори правду, госпожа. Я хочу знать все.

– Существуют снадобья, яды, от которых затуманивается рассудок. Твоему сыну могли дать подобный яд, – ответила она.

Кит-Канан покачал головой:

– Сильверан ест со мной за одним столом. Никто не может угадать, кто именно, будет есть или пить из данной тарелки или чашки. А у меня не было подобных видений. Это не яд.

– Хорошо. Тогда остается последнее объяснение – твой сын лишился разума.

После этих слов воцарилась жуткая леденящая тишина. Кит-Канан с такой силой сжал подлокотники своего кресла, что костяшки пальцев побелели.

– Ты понимаешь, что говоришь? Ты утверждаешь, что мой сын – мой наследник – сумасшедший?

Жрица промолчала. В мозгу Пророка пронеслась мысль.

– Мой сын раньше выказывал магические способности, – несмело начал он. – Может ли его сила излечить его?

– Он в действительности обладает большим могуществом, но совершенно не умеет им пользоваться. Без долгого обучения и практики он не может применить свою силу, чтобы помочь себе. – Печаль отразилась на лице Айтары.

Кит-Канан взглянул в глаза каждому по очереди. Все присутствующие повесили головы и молчали – сказать больше было нечего.

– Идите, – устало велел Пророк. – Благодарю вас за ваши старания. Уходите.

С бесчисленными поклонами и расшаркиваниями лекари и жрецы покинули Кит-Канана. Пророк отвернулся и невидящим взором уставился в окно. В зале остался лишь Таманьер.

– Старина, – обратился к нему Кит-Канан, – что мне делать? Мне уже кажется, что боги прокляли меня, Там. Я похоронил двух жен, и вот – один сын оказался преступником, а второй, возможно, безумцем. Что мне теперь делать?

Старый кастелян, стоявший в дальнем конце зала, сделал глубокий вдох.

– Наверное, с молодым Сильвераном с самого начала было что-то не так, – несмело пробормотал он. – В конце концов, его рождение и начало жизни были не совсем естественны и он обладает неизвестной и неконтролируемой силой.

Пророк откинулся на спинку трона. Ему казалось, что каждый день из прожитых им пятисот с лишним лет притягивает его к земле, словно камень в складках мантии, словно цепи, обмотанные вокруг плеч.

– Я следовал всем знамениям, – бормотал он. – Неужели все это – ужасная ошибка? Это невозможно. Сильверан – мой истинный наследник, я чувствую это. Но как же нам его излечить? Я не могу передать свою корону безумцу.

– Государь, – произнес Таманьер, – мне очень не хотелось бы тебя беспокоить этим – особенно сейчас. Но принц Ульвиан желает поговорить с тобой.

Пророк вздрогнул – мысли его были далеко отсюда.

– Что ты говоришь, Там?

– Принц Ульвиан просил свидания с тобой, государь.

Пророк собрался с мыслями и, кивнув, ответил:

– Очень хорошо. Пришли его ко мне.

Таманьер распахнул створки дверей. Ветер с террасы, кружась, принес в зал горсть опавших листьев и разметал их по полированному деревянному полу. Кастелян ввел принца Ульвиана, затем удалился, плотно прикрыв за собой двери.

– Пророк, – начал Ульвиан, отвесив глубокий поклон.

Кит-Канан знаком приказал ему приблизиться. Ульвиан в двадцать шагов пересек приемный зал. За месяцы, прошедшие с его возвращения из Пакс Таркаса и Черной Скалы, принц в корне изменил свою внешность и поведение. Исчезли экстравагантные кружевные манжеты, сверкающие и непомерно дорогие штаны и сапоги. Ульвиан стал носить простые бархатные туники темно-синего, черного или зеленого цвета и невысокие черные башмаки. Тяжелые ожерелья и вызывающие бриллианты на пальцах сменились простой серебряной цепочкой с медальоном, в который была вправлена миниатюра с портретом матери. Ульвиан отпустил волосы, как принято было по эльфийской моде, и сбрил бороду. Если бы не его широкая челюсть и круглые глаза, его можно было бы принять за чистокровного эльфа.

– Отец, я хочу, чтобы ты отослал меня отсюда, – произнес он, поклонившись еще раз, у подножия трона.

– Отослал? Почему?

– Мне кажется, пришло время завершить мое образование. Я слишком много времени истратил на легкомысленные удовольствия. Мне предстоит еще многое узнать.

Кит-Канан выпрямился. Эта любопытная просьба насторожила его.

– И куда же ты собрался, чтобы получить образование? – поинтересовался он.

– Я думал о Сильваносте.

Пророк поднял брови.

– Ульвиан, это невозможно, – мягко объяснил он. – Ситас никогда не позволит этого.

Ульвиан шагнул вперед, наступив носками башмаков на основание деревянного трона.

– Но я хочу получить знания у мудрых восточных эльфов, в древнейших храмах мира. И конечно, Звездный Пророк не откажет своему родственнику…

– Это невозможно, сын мой. – Кит-Канан наклонился и положил руку на плечо Ульвиану. – Ты полуэльф. Тебя не допустят в Сильванести.