Лунный камень Сатапура - Масси Суджата. Страница 32

— Как, опять? Ему нужно мясо, чтобы набраться сил, — вмешалась ее свекровь, но Мирабаи покачала головой.

Первин обратила внимание, что обе женщины не стали брать мяса, и решила: это потому, что они вдовы. Княжне Падмабаи позволили есть что захочется. Она попробовала карри из ягненка, картофельное карри, панир-кофту, плов с шафраном и простой рис, дал, огуречную райту и листья пажитника в панировке. Сладкое подали одновременно с основным блюдом в небольших вазочках; княжна выбрала рисовый пудинг и шарики гулаб-джамун.

Первин пробовала все, что ей предлагали; подражая вдовствующей махарани, она пользовалась правой рукой, хотя к каждому прибору прилагались серебряные вилка и нож. Еда была отличной, чувствовалась рука хорошего повара, умеренно пользовавшегося специями.

Мирабаи ела по-английски, сын ее тоже, хотя вилкой и ножом он орудовал не слишком умело. Княжна Падмабаи использовала оба способа — картофельное карри насаживала на вилку, которую держала в левой руке, а рис с йогуртом смешивала правой. Видимо, она старалась потрафить и маме, и бабушке: та ела очень элегантно, не обронив ни кусочка пищи.

— Как вкусно. Трудно даже сказать, что мне больше всего понравилось, но, пожалуй, я бы выделила карри из ягненка, — сказала Первин, перепробовав все.

— Вот как? — тут же отреагировала вдовствующая княгиня. — Ну так скажите, как его готовят в Бомбее.

— В Бомбее существуют самые разные кухни, — начала Первин, чувствуя, что ей на самом деле дали понять, что у нее нет права высказываться по поводу того, как готовят во дворце. — Мои предки много веков назад прибыли из Персии, у нас до сих пор в ходу некоторые старинные рецепты. Мы едим рис с орехами и изюмом, а в карри добавляем сахар.

— У нас на кухне в каждое блюдо добавляют от сорока до пятидесяти специй, — похвасталась вдовствующая махарани.

— В сезон дождей любая пища может навредить, — заметила Мирабаи, глядя на Первин. — Видимо, именно из-за дождей Вагх и заболел. Поэтому я его сегодня и ограничиваю.

— А давно он болеет? — спросила Первин, отламывая кусочек параты.

— Я всю прошлую неделю лежал в кровати! — сообщил Джива Рао и зевнул, продемонстрировав недоеденный рис во рту. — Скука страшная! А ел один только суп.

— Суп, который я тебе готовила, — уточнила Мирабаи, бросив многозначительный взгляд на Первин. — У него желудок пока еще не окреп для приема тяжелой пищи.

— Суп был невкусный, — тем же плаксивым тоном продолжил махараджа. — А еще старик Басу все время заставлял меня читать, но я почти не видел слов. И голова очень болела.

Первин сосредоточилась на махарани Мирабаи — та уговаривала дочку доесть дал.

— А к махарадже вызывали врача? — спросила Первин.

Молодая княгиня бросила на свекровь косой взгляд.

— Она не пожелала.

Путлабаи смешала рис с йогуртом и, не поднимая головы, обратилась к Первин:

— Доктор Эндрюс всегда приезжает слишком поздно. Звать его — все равно что желать человеку смерти. А мой жрец умеет лечить все болезни.

— Я очень бы хотела познакомиться с вашим жрецом, — ровным голосом произнесла Первин. Нужно будет отметить в отчете, что у князя нет доступа к нормальной медицине. Некоторые индуистские жрецы хорошо владели аюрведой, другие были совсем несведущими и могли только навредить.

Старая княгиня жевала шумно и все время хлебала воду.

— Очень жаль, но не получится. Наш жрец отправился в храм у себя в деревне — когда погода позволяет пуститься в дорогу, он всегда возносит молитвы в храмах небольших городов.

— Уверена, что жители очень рады его посещениям. — Первин задумалась: а может, княгиня отослала жреца прочь, чтобы не дать ей его расспросить. Повернувшись к князю, она спросила: — Махараджа, а какие книги вам нравится читать?

— «Махабхарату» [39], — без выражения пробормотал Джива Рао. Бинокль у него отобрали, вкусной еды лишили — вся его живость исчезла без следа.

— И, разумеется, историю всех правителей-маратхов, не только в нашем княжестве, но и в дюжине других. — Бабушка вытянула руку и одобрительно ущипнула внука за щеку.

Первин заметила, что мальчик поморщился, и спросила:

— А «Махабхарату» вы читаете на хинди или на маратхи?

— На санскрите! Изначальном языке, дарованном нам Брахмой! — резким тоном сообщила махарани Путлабаи.

— Зато английскому его почти не учат, — пробормотала махарани Мирабаи с явным неодобрением.

— То, что ты родом из Бхора, еще не значит, что ты лучше нас всех, — огрызнулась ее свекровь.

— Я никогда ничего такого не говорила. — Раздался звон — Мирабаи уронила вилку на тарелку. — Мы обе знаем: махараджа хотел, чтобы сыновья его свободно говорили по-английски. Только это даст правителю возможность отстаивать свои права.

— Басу прекрасно учит английскому! — Старая махарани стукнула по столу крошечным кулачком — вилка ее задребезжала, внуки злорадно улыбнулись. — Или ты хочешь сказать, что твой покойный почтенный супруг не был обучен языку как положено?

— Этого я не говорю. — Голос Мирабаи звучал сухо. — Он был необычайно умным человеком. Но англичане знали, что выговор у него чужой. Они за это смеялись над ним исподтишка. Будь у него такая же речь, как у этой дамы-юристки, он достиг бы куда большего.

Как быстро тихое взаимное неудовольствие перешло в открытую ссору. Первин видела, что обе дамы смотрят на нее — как будто ждут, что она станет третьей воительницей. Нужно расставить все по местам.

— На самом деле я здесь никому еще и слова не сказала по-английски. Я действительно училась в Оксфорде, но никогда не пыталась перенять какой-то конкретный выговор. В Англии столько разных акцентов, что и не скажешь, какой лучше других.

— В нашем случае все не так. Чиновники Гражданской службы все говорят одинаково. И так же должен говорить мой сын. — Мирабаи снова взяла вилку и начала ковырять ею в тарелке.

— Я говорю английский! В погоде идет дождь. — Английские слова княжна Падмабаи произносила мило, но неуверенно. — Когда падает дождь, я брать зонтик. Кто брать зонтик у меня? Зонтик брать собака!

Падмабаи, самая маленькая из всех, уже научилась искусству миротворчества — и была достаточно уверена в себе, чтобы заговорить по-английски. Первин окатила волна восторга, которая сразу сменилась жалостью. Участь раджкумари — выйти замуж за человека, равного ей по крови.

Первин улыбнулась девочке и спросила по-английски:

— А почему вы говорите, что Ганесан взял ваш зонтик?

— Собаки не умеют держать зонтов! — выпалил на маратхи Джива Рао. — Ганесан просто лежит, и все.

— Собака брать зонтик в рот и приносить зонтик королеве! — ответила Падмабаи по-английски, подражая официальному тону бабушки. А потом взяла шарик кофты и закинула в рот.

— Вы очень меткая, раджкумари, и хорошо знаете английский! — похвалила ее Первин.

Княжна Падмабаи рассмеялась, а махарани Мирабаи поджала сухие губы.

— Мой сын тоже умен, просто ему нужно общество других мальчиков, чтобы у него проснулся интерес к учебе. В окружении женщин мужчина становится слабым.

Первин кивнула. Она вовсе не была с этим согласна, однако осознала, что обидела Мирабаи, похвалив ее дочь и не сказав перед тем ничего хорошего про ее сына.

— Махараджа, могу я спросить, какой предмет нравится вам больше всего?

Мальчик возил вилкой по тарелке и молчал.

— Вам нравится читать книги по истории? Может, вам интереснее решать примеры или что-то еще? — Она вспомнила слова Колина. — Вы ведь хорошо рисуете, правда?

Джива Рао помолчал, а когда заговорил, в голосе было меньше напряжения, чем раньше:

— У махараджи нет времени рисовать. Мне нравится запускать воздушные змеи. Мне их приносит Адитья-ерда, и, когда светит солнце, я бегу — и цвета полыхают высоко над стенами. Там, где птицы.

— Вас спрашивают не про игрушки! — резко вмешалась вдовствующая махарани. — А про серьезные вещи, которые вы изучаете с Басу-сагибом.