Северная верность (СИ) - Ольшанских Анна. Страница 49

— Ну как ты? Не устал сидеть в четырех стенах?

Доротея, Кир и Тьян, наблюдавшие за встречей, дружно переглянулись. А я растерянно смотрел на друга, которого заметно веселила эта ситуация.

— Думал, я не догадаюсь?

— Думал. — Признался я, выискивая следы обиды на дне его глаз.

— Не стал портить вам игру, но если бы я был в курсе всего происходящего, то помог бы увести из под носа у короля Тардии не один, а, как минимум, три спорных острова.

Кристиан уселся на диван, приглашая удобно располагаться остальных присутствующих. Рожа у него, как и всегда, была наимрачнейшая, но я даже соскучился по этому его выражению лица.

— Фух, хорошо, что ты не присутствовал на переговорах. Я с одним-то островом не знаю, что делать. А ты говоришь целых три.

— Можно было бы мне подарить. — Тоскливо вздохнул Кир. Мы все дружно рассмеялись.

— Мы тебе что-нибудь получше подберём. — Обнадежил я.

— Предполагаю, что дальше по плану Император Великой Империи Рамин Его Величество Дамиан восстановит в правах Совет Лордов. Супруга удалится от государственных дел за ветреность; Тьян — за то, что недоглядел. А что же будет с Киром?

— Что ты за скотина такая умная? — Взбеленился Тьян, который всё это время очень тяжело переживал свои собственные поступки. Он сам не мог простить себе того, что натворил, злился на себя, стал угрюмым, резким, необщительным. Хотел бы исправить всё, но ведь прошлое не вернешь.

— А я с предателями, да к тому же идиотами, не разговариваю.

— Крис! — В один голос воскликнули мы.

Себастьян вместо того, чтобы хоть как-то защитить себя, набычился, втянул голову в плечи и сжал кулаки. Я покачал головой, как в детстве.

— Кристиан, всё почти так, как ты сказал, но в легенду о неверности моей супруги будут внесены изменения, согласно которым грешить она будет с лордом Себастьяном Гвейном, за что последний будет отправлен на Север с очень сложным и едва выполненным заданием. Супруга удалиться от дел государственных и будет заниматься только светскими и благотворительными вопросами. А Кир будет назначен советником Императора. Как тебе?

— Браво, Ваше Величество! Лучше не придумаешь. И когда лорд Гвейн отбывает?

— Завтра утром. — Ожидая следующего удара, Тьян задрал подбородок.

— Смотри в оба, чтобы тебя там не сожрали, а то мне не на ком будет оттачивать свое красноречие: на императоре же нельзя, а на императрица — тем более.

Мы, все, не сговариваясь, простили Тьяна и шагнули дальше в будущее без груза обид, недоверия, боли; с крыльями прощения и веры. Осталось самое сложное — простить самого себя. Но я уверен, он справится.

Глава 31

Прошло ровно шестнадцать лет с того страшного дня, когда казнили моих родителей. Меня больше не мучают кошмары. Более того, целый год испытаний, выпавших на нашу с Дамианом долю, остался позади. Для нас наступили относительно спокойные будни, полные рутинной работы. А я так совсем расслабилась: большую часть дел переложила на Румину, которая с энтузиазмом занималась светской деятельностью и благотворительностью и с гордостью носила звание Первой Фрейлины. Таисия же отказалась становиться фрейлиной, что совершенно не мешало нам регулярно видеться. Под ее чутким руководством я вышивала полог для нашего сына. Он ещё даже не начал толкаться у меня в животе, но я вышивала довольно-таки медленно и должна закончить как раз незадолго до родов. Сейчас же мы с Дамианом пили травяной чай с медовыми лепешками и хрустящим имбирным печеньем. Обсуждать ничего не хотелось: ни императорские заботы, ни моё ужасное самочувствие по утрам, ни грядущий завтра бал. Хотелось тишины, спокойствия и умиротворения. В самую длинную зимнюю ночь я вспоминала родной сердцу морозный Север, свою белоснежную подругу Вьюгу, снежные поля, колючие морозы, промерзшую крепость, согретую солдатским байками, освещённая жёлтыми фонарями и вспышками стихийных порталов. Вздыхала украдкой об эссе, висящей сейчас на почетном месте в оружейной. Надеюсь, что будет возможность родить не одного ребёнка, а хотя бы двоих, чтобы я могла нанять для них мастера из Шираза, который обучил бы их владению этим чудесным оружием. Сама я сделать этого уже не успею. Мечты. Оглядываясь назад, я ни о чём не жалела и ничего не хотела исправлять, только лишь молилась, чтобы успеть взглянуть, каким вырастет наследник, успеть побыть любимой и счастливой женщиной. Кажется, я слишком глубоко задумалась и только сейчас ощутила пристальный взгляд мужа, поджала пальцы на ногах от волнения. Только бы ни о чем не догадался раньше времени, не хочу, не смогу жить так.

— Ты расскажешь, что за ритуал применяла тем утром?

Ну вот… Он уже не раз подбирался к этой теме слишком близко и пытался выведать подробности случившегося тогда. Раньше мне удавалось заговорить ему зубы. Выйдет ли сейчас? От необходимости отвечать меня спас громкий стук в дверь. Так стучал только один человек. Только у него хватало наглости и полномочий и не хватало совести беспокоить Его Величество в такое позднее время. Дамиан страдальчески вздохнул и бросил в мою сторону красноречивый взгляд, обещая вернуться к этому разговору. Но я уже придумала, что нужно ему сказать, чтобы он так ничего и не узнал до того самого часа.

— Войдите. — Негромко сказал муж, видимо надеясь, что за дверью никто не услышит. Но, увы, дверь бодро распахнулась, и в гостиную наших покоев пружинистым шагом зашел господин Дагон, сияя как начищенные пуговицы на кителе.

— Ваши Величества, — поклоном поприветствуй он нас обоих, хоть Дамиан и видел его уже пару раз за день, — Вы просили беспокоить в любое время по неотложным вопросам.

— Угу, — мрачно буркнул Дамиан, — и очень об этом сожалею.

Я спрятала улыбку за чашкой с чаем. Господин Дагон отлично справлялся со своими служебными обязанностями, но был настолько нозящим, что хотелось видеть его, как можно реже. Боги не додали ему роста, привлекательности, чувства юмора, ловкости, но зато с лихвой отмерили ума и занудности. Для преступников самой страшной пыткой был разговор по душам с Дагоном. На всех официальных и неофициальных дворцовых мероприятиях он умудрился каждого приглашенного лично охватить своим неуемным вниманием, что с одной стороны было нам на руку, ведь большую часть времени господин Павол Дагон находился рядом с нами, а остальные гости образовывали вокруг широкую зону отчуждения. Но тогда вся его энергия доставалась нам, и ещё Киру с Кристианом. В результате у всех начиналась мигрень. Кир, Крис и Дами после этого обычно устраивали попойку, а мне приходилось страдать на трезвую голову. На следующее утро мы страдали вчетвером: я от токсикоза, а эта троица от дичайшего похмелья. Приходилось заваривать северные травы, которые заготовил летом Большой Билл. Он передал мне целый мешок через бабушку. В мешок он положил письмо, в котором рассказал, что решил не возвращаться в крепость и стал травничать понемногу, чему я была весьма рада. У меня до сих пор дыхание спирает и в глазах темнеет, как вспомню, насколько у него тяжелая рука.

— Разрешите доложить, Ваше Величество? — Чётко, по уставу, слегка гнусавым голосом спросил господин Дагон.

Дамиан подпер голову рукой и мрачно сказал:

— Разрешаю.

Если так пойдет и дальше, тогда скоро выражение его лица будет намного мрачнее, чем у Кристиана.

— Ваше Величество, в Янтарию вернулся лорд Себастьян Гвейн.

— О, Боги. — Простонал муж. — Вы же могли сказать об этом сразу?

— Ваше Величество, прошу меня извинить, так я и сказал сразу же. Как только мне принесли отчет, я сразу же поспешил сообщить. Вы же сами, Ваше Величество, говорили, в любое время дня и ночи. — Павол говорил быстро и чётко. Лицо при этом было самое серьёзное, и было совершенно ясно, что он совсем-совсем не шутит, указания выполняет чётко, местом своим дорожит. Кто со стороны посмотрит — увидит этакого идиота на побегушках. Но у кого хватало глупости обманываться на его счёт, потом очень об этом жалели. У меня уже начали в голове позвонивать первые далекие колокольчики головной боли, и я поспешила прервать его пламенную речь.