Сокол на рукаве (СИ, Слэш) - Соот'. Страница 28

— Да, я служу Иллюмину, — повторил Эдмон. Он отлично знал, какое впечатление произвели на Пьера его слова.

Теперь уже молчал Пьер.

— Законы церкви ты знаешь, Пьер. Я не монах. Я рыцарь ордена Иллюмина. Ордена Мальты. Но я давал обеты и не могу их преступить.

Пьер продолжал смотреть на него.

— Твой ответ… я… я догадываюсь, каким он будет.

— Ты проверяешь меня… — прошептал Пьер упрямо.

Эдмон покачал головой.

— Я с самого начала говорил тебе, Пьер…

Он отвернулся. Смотрел в огонь с минуту, а затем встал.

— Прости. Это пройдёт.

— Это пройдёт… — повторил Пьер шепотом. Потом поднялся рывком и схватил Эдмона за плечи, крича: — это не пройдёт, слышишь ты, не пройдёт! Я без тебя чуть не сошёл с ума! Я люблю тебя, Эдмон! В сутане или без! Ну что ты хочешь от меня? Что я должен сделать, чтобы ты… — он сглотнул, подавившись слезами.

— Пьер, — Эдмон перехватил его руки и отвёл от себя, а затем поцеловал тыльную сторону ладони, оказавшейся сверху. — Пьер, ты знаешь — что. Просить тебя я не буду.

— Ты… хочешь… Хочешь сделать из меня шлюху, да?

— Пьер!

— Как эти… Я ведь видел их. И все будут…

— Пьер! — Эдмон встряхнул его, так что зубы Пьера с хрустом ударились друг о друга, а затем прижал к груди. — Никогда, Пьер. Если ты и согласишься, ты будешь только моим, слышишь? Я не вынесу, если тебя коснётся… Даже увидит кто-то другой.

Пьер всхлипнул и уткнулся носом ему в плечо.

— Я так не могу… — прошептал он. — Эдмон, я так не могу. Я хочу жить. И без тебя я тоже не могу. Понимаешь ты или нет? Почему я… почему я из-за дурацких обетов, которые не имеют смысла…

— Ты ничего не должен, — Эдмон отстранил его от себя, и когда Пьер снова потянулся к нему, отвёл руки Пьера в сторону. — Я сказал тебе, как есть. Я… думал утаить нашу связь, но это невозможно. Даже здесь о нас уже узнали все, кто хотел знать. Я хотел позволить уйти тебе раньше, чем наша связь стала слишком болезненной для обоих. Видит Иллюмин, я сделал всё, что мог.

Эдмон отпустил руки Пьера, и те безвольно упали.

— Прости. Тебе нужно подумать. Не торопись. Не нужно делать того, что заставит тебя мучиться всю жизнь. Пришли мне письмо. Я только попросил бы тебя прислать письмо, даже если… ты скажешь «нет». Чтобы я точно знал.

Эдмон развернулся и пошёл к двери, собираясь уехать, не дожидаясь наступления рассвета.

— Не всё, — услышал он из-за спины.

Эдмон сжал кулаки. Этих двух слов хватило ему, чтобы понять, но Пьер продолжил:

— Не всё. Ты можешь отказаться от обетов, Эдмон.

Эдмон сильнее впился пальцами в ладони и, ничего не отвечая, вышел вон.

ГЛАВА 9. Осень

Осень началась внезапно — так показалось Эдмону, оказавшемуся после долгого отсутствия снова запертым в своём городском склепе. Как ни старалась прислуга, всё здесь казалось хозяину пропахшим пылью. Запах тления источали дорогие портьеры и старинная мебель, и теперь уже страх потерять всё это не довлел над Эдмоном — напротив, он мечтал о том, чтобы лишиться этого груза смерти, протянувшегося сквозь года.

Эдмон не переставал думать о Пьере. Мысли эти занимали его с тех пор, как в поместье Леруа графа настигло письмо от магистра.

Двадцать лет орден не вспоминал о нём. Двадцать лет лишь послушник Фабьен приходил к нему, чтобы раз в месяц рассказать о новостях и забрать регулярную подать. Двадцать лет — с тех самых пор, как последний поход в Палестину не оправдал ожиданий магистров, судьба рыцарей не интересовала никого, кроме них самих.

Кто-то плёл интриги, кто-то искал пути услужить Папе. Кто-то просто жил — и к одним из последних причислял себя Эдмон.

Ничто не обязывало его носить рясу, и он ничем не отличался от обычных людей, кроме обетов, данных Иллюмину — обетов, которые легко обходило большинство адептов.

Только одного он не мог позволить себе — любить. И именно это несчастье приключилось с ним теперь.

Эдмон покривил душой, когда сказал Пьеру, что сделал всё возможное. Но мальчишка был умён и, конечно же, легко разгадал его хитрость.

В самом деле, обеты можно было снять. Существовали разные пути убедить Папу в том, что граф Бросо выполнил свою миссию перед лицом Иллюмина. Эдмон, прежде всего, думал о подкупе — но именно эти намёки сразу же пресек магистр, едва зашла речь о Пьере. Смысла такого упрямства Эдмон не понимал — не он первый и не он последний менял своё решение. Он мог лишь подозревать, что магистр и без того рассчитывает получить всё его состояние по завещанию рано или поздно — но в этом случае ссориться с графом Бросо было тем более глупо.