Черный Волк, Белый Ворон (СИ) - Стинг Ксения. Страница 43

— Добрый вечер, — склонил голову старик, опираясь на ветхую трость. Он хрипло выдыхал, словно говорить ему становилось тяжелее с каждой секундой. — Кто вы?

Травница наконец-то присоединилась к Владу, чувствуя рукой его тепло.

— Мы… мы пришли помочь, — хрипло сказал охотник. — Я… — он скосил глаза на Ведеславу, словно спрашивал позволения, на удивление, она кратко кивнула. Старики не представляли опасности, разве что погонят их отсюда. — Я один из Воронов, это моя травница, — он жестом указал на девушку. — Мы идем в Чернолесье, чтобы остановить Мор.

— Охотник? — беззубым ртом переспросила старуха, слепо щуря глаза. — Знали мы Охотников, заходили они сюда. Только хорошим это не заканчивалось.

Влад виновато опустил глаза, не представляя, что могли здесь делать Вороны, раз даже старики этого места воротят от них нос. А Ведеслава напротив громко фыркнула, делая шаг вперед.

— Сидите здесь, не в силах шагу ступить из-за Мора, — прошипела она. — А теперь кривите лица, когда пришли те, кто в силах помочь вам. Столько лет ходите по земле, а ваши глаза по-прежнему слепы. Я прошла с этим охотником долгий путь, и, поверьте той, кто не любит Воронов сильнее вашего. Владислав Гордеев отличается от них.

Старики глядели на девушку с пустыми лицами. Но тут у одного из них по щеке скатилась слеза. Другой закашлял хрипло и тяжело. Мор отбирал и без такого заканчивающиеся силы, долго им здесь не прожить.

— Я могу помочь вам, если у вас есть запасы трав. Подарить вам время, пока мы не остановим погибель Замковья, — продолжила Веда, все больше удивляя Влада. Теперь он смотрел не на вышедших поглазеть на них жителей деревни, он смотрел на девушку, прикрывающую честь Ворона. Прикрывающую его честь.

— Складно говоришь, девочка, — проворчала старуха. — Но нам достаточно нашего горя, чтобы терпеть то, что принесете нам вы…

— Тихо, — шикнул все тот же старик, что заговорил первым. — Она не врет, и ты это знаешь. Пусть поможет, хуже нам не сделается.

Он слабо качнул головой, приглашая Влада и Веду пойти за собой. Они шли неторопливо, подстраиваясь под шаг старика. Он назвался Тихомиром и провел их в покосившееся от времени строение. Когда дверь отворилась, в нос девушке ударил стойкий запах трав. Она едва удержалась, чтобы не чихнуть, а вод Охотник не смог, только успев прикрыть нос и рот рукой.

— Наш лекарь умер, стоило Мору прийти сюда, и никто больше не владеет травами, — тихо объяснил Тихомир, присаживаясь на скамью. — Ты вольна брать все, что видишь.

Девушка кивнула, принимаясь за дело. Она знала, чем может помочь, сделает то же снадобье, которое они выпили с Владом, когда зашли на выжженные земли. Для этого здесь были все ингредиенты.

Старик внимательно наблюдал за ее движениями, как и оставшийся Охотник. Травница практически закончила, осталось добавить последнюю щепотку одного из порошков. Она покрутила в руках баночку, стараясь открыть крышку, но тут заметила рисунки по кругу. Черные, красные и белые. Баночка выпала из ослабших рук и чудом не разбилась, а девушка так и продолжала смотреть перед собой, не в силах даже пошевелиться.

— Веда, — Влад тут же оказался рядом, дотрагиваясь до ее руки.

— Вы знали Радамиру? — прошептала травница, поворачиваясь к Тихомиру. — Я так давно не видела ее узоры.

— Знал. Она родилась в этой деревне. Но потом ее забрала женщина, и Радамира явилась сюда только через десять лет, когда стала настоящей травницей. Помогала нам, носила травы, но с годами это становилось все реже, — он внимательно рассматривал Веду подслеповатыми глазами, видел, как нервно тряслись ее руки, неспособные достать нужные травы. — В последний раз она привела к нам травника, и я не видел ее больше двенадцати лет. Но кто ты такая?

Травница покачнулась. Радамира оставила деревню, в которой выросла, когда забрала ее к себе. Она была в этом уверена, пусть в слух и не произнесла. Неосознанно прижалась плечом к груди стоящего рядом охотника, почувствовала стук его сильного сердца. Если бы его не было рядом, она бы точно не смогла стоять и осела бы на пол.

— Я ее ученица. Она меня всему научила, — тихо ответила она, рассматривая запачканную обувь Владислава.

— Что с ней случилось? — старик понимал, что будь Радамира жива, стоящая перед ним девушка не дрожала бы так.

— Она погибла, давно.

Тихомир тяжело вздохнул и больше ничего говорить не стал. Веда, постояв еще несколько минут, закончила отвар и разлила его по всем пустым баночкам, чтобы хватило на дольше. Старик благодарно кивнул, думая о чем-то своем, затем поднялся на ноги.

— Благодарим тебя, Ведеслава. Уверен, Радамира хорошо обучила тебя, — прокряхтел он, грустно улыбаясь. — У нас много свободных домов, оставайтесь, вымойтесь, отдохните. Еды у нас немного, но мы накормим вас в память о Радамире.

Веда кивнула, Влад поклонился, выражая уважение. Они вновь последовали за Тихомиром, но на улице уже никого не было, все разошлись по домам.

Старик провел их до дальней избы, говоря, что путники могут передохнуть здесь. Объяснил, что в погребе есть немного еды, а на заднем дворе достаточно дров, чтобы растопить баню и печь. Сказал, что в последние месяцы ночи здесь очень холодные, практически зимние, только без снега.

И, попрощавшись, Тихомир ушел, чтобы раздать варево травницы сначала больным, а потом и остальным.

Ведеслава проводила его грустным, задумчивым взглядом и вошла в дом. Он был маленьким, в один этаж, с большой печью посередине. Небольшая, покосившаяся баня была неподалёку. Но это лучше, чем спать на пустой, холодной земле. Был и небольшой амбар, в котором раньше хранили сено; там оставили лошадей.

— Я все сделаю, Веда. Посиди, отдохни, — Влад дотронулся до ее плеча и слегка сжал, а затем вышел из дома, чтобы набрать дров и натопить дом. Становилось зябко.

Он вернулся нескоро, огонь в бане никак не хотел разгораться, и Охотник успел промокнуть в душном помещении, а теперь дрожал от холода. Но все равно упрямо занес дрова внутрь и принялся разжигать печь.

Веда так и не шевельнулась, продолжала стоять на месте, глядя на невидимую точку на стене. Она очнулась лишь когда щеку обдало теплом, а Охотник подтолкнул ее к столу, призывая сесть.

— Эй, — он улыбнулся, глядя ей в глаза. — Все хорошо, ты помогла им, как помогла бы Радамира. Ты справилась.

Травница благодарно улыбнулась и провела неприятно теплыми ладонями по лицу. Он был прав, пора прекращать издеваться над собой, поддаваясь воспоминаниям. Становилось жарко, Влад расстегнул ворот рубахи, показывая девушке метку. Она не стала отворачиваться, продолжая разглядывать парня.

— Ты не боишься заболеть тем, от чего спасаешь? — неожиданно спросил охотник, отрывая Ведеславу от размышлений. — Здесь все больны, а ты так просто решилась помочь. Хотя не позволила мне приблизиться к той девочке.

— Это обычная болезнь, усиленная Мором, Влад. А я не болела, ни разу, даже в детстве. Тебя бы смогла вылечить, можешь не сомневаться, — сказала девушка.

Он улыбнулся, вновь прикасаясь к ее руке, огладил ладонь, слегка щекоча. Веда не заметила, как сама стала улыбаться, вопреки той тьме, что очнулась в ее душе.

— Я тоже давно не болел. После долгих мучений, когда был ребенком. Мне говорили, что я мог умереть, не так, я должен был умереть. Моя мама сидела со мной днями и ночами, умоляла всех богов, чтобы я выжил. Я выздоровел чудом, но через несколько месяцев заболела она… Отец тогда обвинил меня в ее слабости, — прошептал охотник, и теперь уже его пальцы лежали в ладони травницы, и она осторожно их поглаживала.

— Ты знаешь, что не виноват. Ты просто был маленьким мальчиком, Влад. И все, — так же тихо ответила Веда. — Я скоро вернусь, хочу избавиться от липкости Мора на теле.

Влад хорошо натопил баню, вода нагрелась, и напряженное тело травницы стало неторопливо расслабляться. Она вдыхала влажный воздух с запахом мокрой древесины, было хорошо. Так и не скажешь, что за окном неумолимо бушует практически невидимый Мор, оставляя за собой черные следы.