Пенсне для слепой курицы - Куликова Галина Михайловна. Страница 42

В этот момент дверца со стороны водителя неожиданно распахнулась, и Мазуренко вывалился из машины. Передо мной мелькнули подошвы его башмаков. На асфальте началась какая-то возня. Воспользовавшись случаем, я открыла вторую дверцу и выпрыгнула из машины на тротуар.

– Эй, девушка, вы куда это намылились? – раздался за спиной знакомый голос.

Крылов даже не запыхался, стоял себе как ни в чем не бывало. Обмякший Мазуренко, свесив голову на грудь, уже лежал на сиденье своего красивого авто.

– Игнат! – Я бросилась к своему спасителю.

Было бы глупо скрывать, что я по-настоящему струхнула, когда Егор начал тыкать в меня стволом пистолета.

– Чего он хотел?

– Узнать, что происходит, чтобы вовремя сделать ноги.

– Какой самонадеянный.

В этот момент из ресторана вышел Горчаков под руку с раскрасневшейся Липой.

– Что случилось? – закричал он и тут же накинулся на меня: – Разве можно исчезать так внезапно? Я чуть с ума не сошел от страха. Пошла в туалет и пропала!

– Кончай кипятиться, – остановил его Крылов. – По дороге к месту назначения ее заловил наш красавчик. Вон он, полюбуйся.

Пока Горчаков любовался на Мазуренко, я начала расспрашивать Липу:

– Как там Шапкин? Попался в твои сети?

– Все под контролем, – гордо сказала она. – Можешь быть уверена, когда мы встретимся в следующий раз, он сделает все, что я попрошу. Конечно, если речь не пойдет о его шкуре. Тут все мужчины одинаковы: себя, любимого, спасать будут в первую очередь.

– Давайте убираться отсюда, – предложил Горчаков. – Не хватало, чтобы Шапкин сбежал раньше времени.

– Но мы до сих пор не выяснили, как погибла Катя. Как Шапкин узнал, что она собиралась встретиться с человеком из ФСБ, и с помощью какой уловки заманил ее в пустой дом? И Симочка... Если они убили ее из-за той кассеты... – сказала я.

– Сейчас мы отвезем тебя и Липу в безопасное место, а сами отправимся к друзьям Игната. Нет больше смысла играть в прятки с Шапкиным. Поскольку тебе и твоим подругам нельзя предъявить никаких обвинений, руки у нас развязаны.

– Неужели весь этот кошмар когда-нибудь кончится? – пробормотала я, когда мы с Липой устроились на заднем сиденье машины, зажав между своими горячими молодыми телами обмякшего Мазуренко.

Крылов развернулся лицом к нам и не сводил с Егора глаз. Горчаков сел за руль. Дорога была недолгой. Мужчины проводили нас с Липой до самой двери конспиративной квартиры, после чего повезли Мазуренко к тем людям, которые умеют доставать сведения из себе подобных с профессиональной сноровкой.

Когда мы рассказали девочкам о том, что нас не обвинят в похищении Томочки и что всю банду Шапкина, скорее всего, нейтрализуют в самое ближайшее время, Вера расплакалась, а Ирочка стала визжать и прыгать по комнате, хлопая в ладоши. На радостях мы распили бутылку водки, которую обнаружили в холодильнике, потом погрустили, помянув своих мужей, Катю и Симочку Круглову, и в конце концов повалились спать где придется.

Мы с Липой были самыми «тепленькими», потому что перебрали еще в «Трех колосках». В итоге я проснулась на полу, завернутая в плед. На мне было все то же вечернее платье и даже туфли, которые, видимо, у меня не хватило сил снять.

Вера к моменту моего пробуждения была уже на ногах. Она сварила для всей честной компании крепкий кофе и теперь совала в нос морщившейся Ирочке первую чашку.

– Вставайте, пьянчужки, попробуйте «бодрость нового дня». Авось полегчает.

Примерно к полудню нам удалось привести себя в порядок.

– Интересно, почему никто не звонит? – задала мучивший всех вопрос Липа. – Может, все пошло не так, как было задумано?

Несмотря на то что в квартире имелся телевизор, мы его не включали. У нас было о чем поговорить! До вечера мы не вылезали из-за стола. Так что завтрак плавно перетек в обед, а потом и в ужин. Телефон по-прежнему молчал.

– Послушайте, – ближе к ночи сказала Липа. – Я вполне могу вернуться домой. За мной никто не охотится. Мое присутствие здесь – простая перестраховка.

– Ну куда ты сейчас поедешь? – стали уговаривать мы ее. – Темно уже и страшно. Кроме того, тебе вряд ли удастся что-то узнать.

В этот момент наконец раздался долгожданный звонок. Я первая схватила трубку.

– Все идет отлично, – бодрым голосом доложил Горчаков, прерывая мои сумбурные возгласы. – Всю мелочь уже переловили, остался один Шапкин. Конечно, можно взять его прямо так, с надеждой на то, что он расколется в дальнейшем, но лучше бы иметь доказательства.

– А разве их нет? – опешила я. – Шапкин виноват в смерти стольких людей! Взять хотя бы Матвея...

– Ты видела, как он его убивал? Или слышала, как он отдавал распоряжения?

– Нет, но...

– Для успеха нужно, чтобы Шапкин хоть словечко обронил про все те дела, которыми ворочал.

– Что нужно сделать? – мгновенно сориентировалась я. – Вызвать его на откровенность? Разозлить? Вывести из себя?

– Это очень рискованное дело, и я бы на вашем месте не согласился. – Голос его куда-то пропал, потом появился снова. – Скажите «нет», и все будете свободны.

– Так это не ты выдвинул такое предложение? – переспросила я.

– За кого ты меня принимаешь? – Он на секунду умолк, потом мрачным тоном сообщил: – С вами тут хотят поговорить. Компетентные люди.

И с нами поговорили. Встретившись с этими компетентными людьми лицом к лицу, я сразу поняла разницу между ними и Шапкиным. Настоящие разведчики в обычной жизни не разъезжают на иномарках, одеваются скромно и не имеют второй работы. Никаких частных агентств, мебельных салонов и прочего в том же духе. Как я могла быть такой дурой?! Кажется, нечто похожее чувствовали и Вера с Ирочкой.

Вызывать Шапкина на разговор доверили нам с Липой. При этом Липа была главной фигурой. Меня выбрали ей в пару лишь потому, что мы работаем вместе и сможем в случае чего быстро понять друг друга.

– На вас будут микрофоны, – пояснил молодой сотрудник, который перед этим долго и придирчиво разглядывал наши фигуры.

– Это же опасно! – возмутилась Липа. – Я в кино сто раз видела, как эти самые микрофоны начинают фонить в самое неподходящее время.

– Уверен, вы смотрели американские фильмы. Это у них все фонит, – усмехнулся тот.

Судя по нахмуренным бровям, Липу он не убедил.

– Вот во что вы меня втянули! – набросилась она на Горчакова, который, стоя неподалеку, жевал зубочистку. – По-вашему, это и есть романтика?

– Романтика подвига, – сказал подошедший Крылов. – Липа, как ни странно, я за вас совсем не волнуюсь!

Глеб, Вера и Ирочка остались ждать, когда мы вернемся с победой. Пока машина везла нас с Липой к месту проведения операции, я думала о том, что скоро наступит мой час и я выскажу Шапкину в лицо все, что накопилось у меня на душе. И потом стану свидетелем его ареста. Возможно, ему заломят руки. Или даже врежут по морде – профессионально, с чувством. Хороший мах ногой – и он валяется на полу. Я бы с удовольствием сама добавила ему острым носком своей туфли. Ненависть буквально распирала меня.

– Ты чего ерзаешь? – спросила Липа. – Боишься? Я тоже боюсь. Мало ли что случится? Вдруг у Шапкина есть оружие и он захочет нас прихлопнуть? Пока эти типы вломятся в дверь, пока сориентируются, наши тела уже остынут.

– Типун тебе на язык! – воскликнула я.

– Вот посмотришь, нас обязательно пристрелят!

Я закатила глаза. Если Липа что-то вбила себе в голову, лучше с ней не спорить. Что касается меня, то в последнее время я так усердно готовила себя к худшему, что сегодняшняя акция казалась мне детской забавой.

Автомобиль тем временем затормозил на обочине. Справа от шоссе раскинулся большой дачный поселок, радующий глаз двухэтажными постройками, в большинстве своем кирпичными. Один из этих домов, как выяснилось, принадлежал Шапкину.

– Садитесь за руль, – велел мне человек, который до этого вел машину. – Мы сейчас объясним вам, как проехать к дому.