Евреи в России и в СССР - Дикий Андрей. Страница 18

Результаты и итоги ассимиляционной и ограничительной политики.

Вначале двадцатого столетия, в годы предшествовавшие первой мировой войне, уже отчетливо выявились результаты той политики, которую вело русское правительство в «еврейском вопросе».

Кратко можно сказать, что ни длительный период стремления «слить евреев с коренным населением» мерами поощрительными и десегрегационными, ни значительно более короткий период разных ограничений успеха не имели и желаемых результатов не принесли. Русскими патриотами, в том высоком смысле этого слова, как оно понимается во всем мире, патриотами, о которых римляне говорили, что для них «дулце ет докорум эст про патрия мори» (сладостно и почетно умереть за родину) – евреи не стали, кроме немногочисленных и редких исключений.

Это и неудивительно. Ведь родина для всех евреев всего мира не страна, в которой они родились, а «Земля Обетованная», мечтой о возвращении в которую они жили все время своего пребывания в рассеянии. Так их учили с младенческих лет и в семье, и в «хедерах», и во всем быту еврейских общин. Отказаться от этой мечты для правоверного еврея (особенно тех времен) было равносильно отказу от религии своих предков. А это влекло за собой всеобщее презрение всего еврейства. Сменившего религий оплакивали, как умершего, что не так редко можно было наблюдать в «черте оседлости», когда еврей или еврейка «выкрещивались». Плач и рыдания, посыпание пеплом главу, стоны и причитания неслись из того еврейского двора, которого постигло такое несчастье.

Кроме теории и мечты о «Земле Обетованной», евреям с младенчества прививалась мысль об «избранности» еврейского племени-народа, о его превосходстве во всех отношениях над всеми другими народами мира, в чем правоверный еврей несмел сомневаться и не сомневался. А это порождало и питало комплекс супериорности и вело к самоизоляция евреев в местах их рассеяния.

Если учесть и еще то обстоятельство, что иудейская религия – единственная в мире религия, неразрывно связанная с расой и кровью (евреем надо родиться, но им нельзя стать) и к тому же географически точно определяющая, где находится родина каждого еврея – то станет понятно, почему закончились неуспехом все ассимиляционные попытки русского правительства.

Только «кантонисты», с детских лет оторванные от семьи и влияния раввинов, вступавшие в брак с не-еврейками и их потомки полностью сливались с коренным населением и дали из своей среды немало крупных деятелей Российской империи.

Португальский еврей, Девриен, занял при Петре Великом один из ответственнейших в империи постов. Барон Шафиров блестяще вел финансы при Петре. При Николае 1 министром финансов был граф Канкрин, сын литовского раввина. Кауфман-Туркестанский проявил себя, как отличный не только генерал, но и администратор. Генерал Грулев имеет огромные заслуги в деле изучения Дальнего Востока и Маньчжурии, где, по его указанию, в выбранном им пункте, был основан город Харбин.

Но все это были только единицы. Большинство же евреев так и не слились с коренным населением, к чему стремилось и чего добивалось русское правительство.

Получилось, нечто совсем иное. Получивши образование (в результате ассимиляционной политики) и будучи лишены возможности занимать должности в административном аппарате государства на сколько-нибудь ответственных и руководящих постах (в результате ограничительных мероприятий), евреи устремились, в культурную и хозяйственную жизнь России по другим путям и каналам, в чем и преуспели к началу 20-го столетия, оказывая влияние на всю жизнь государства.

Адвокатура, журналистика, критика, издательское дело, торговля и промышленность, банковское дело, газеты – все это было широким полем, где евреи не только смогли развивать свою деятельность, но и влиять в значительной степени на все стороны жизни государства, оставаясь в то же время чужеродным телом, органически не обязанным с национальными интересами России.

Накопивши к концу 19 века значительные капиталы, евреи могли оказывать значительную поддержку всем начинаниям, которые, по их мнению, могли быть полезны, в данное время или в будущем, еврейской этнической группе в России и, наоборот, противодействовать созданию, развитию и успеху тех начинаний, которые могли евреям принести вред, или материальный, или моральный ущерб.

В периодическую печать, которая все больше и больше развивалась и приобретала влияние, евреи устремились с особой энергией, и к началу 1 мировой войны большинство периодической печати России находилось или в еврейских руках, или под еврейским влиянием и контролем. Этим они приобрели мощное средство для влияния на настроения широких масс, а тем самым и на политику государства.

Профессор Соломон Лурье в своей книге, вышедшей в 1922 году («Антисемитизм в древнем мире») по вопросу о взаимоотношениях евреев с народами и государствами, в которых они пребывают, пишет следующее:

«1. Местный закон необходимо строго соблюдать, но лишь постольку, поскольку он не противоречит еще живущим народном правосознании положениям еврейского закона и поскольку его соблюдение не связано с вредом для еврейского народа. Таким образом законов, прямо или косвенно направленных против евреев, во всяком случае соблюдать не следует.

2. Необходимо быть строго лояльным по отношению к государству, благосклонно относящемуся к евреям. При борьбе двух государств или двух партий внутри государства надо симпатизировать и, по возможности, содействовать стороне, более сочувственно относящейся к евреям». (стр. 120)

Хотя эти два правила-инструкции поведения и деятельности евреев в России никогда и нигде в еврейской печати и печати, находящейся под еврейским влиянием, не печатались и даже устно на собраниях не обсуждались – тем не менее их строго придерживалась вся многомиллионная масса евреев – русских подданных.

За всю свою многовековую жизнь в диаспоре, среди других народов, у евреев выработался свой, своеобразный подход и оценка всего, что происходит вне замкнутого круга еврейского племени, что так точно формулировал профессор Лурье в приведенных выше двух пунктах.

Что бы где ни произошло, в любом государстве, в любой точке земного шара, в любой области жизни – еврей всегда неизменно задает вопрос: «а как нашим?»… Иногда громко, вслух, иногда только про себя… И, в зависимости от ответа, определяет свое отношение к данному событию, государству, народу, политическому деятелю и партии, к тем или иным проявлениям культурной жизни того народа, вереди которого он живет.

В начале 19-го столетия, когда Россия получила больше миллиона подданных-евреев, евреи, не знавшие русского языка, не имевшие сколько-нибудь крупных капиталов, чуждые вообще общеевропейской культуре и не желавшие к ней приобщаться – оказывать какое-либо влияние на политику государства и не могли, и не хотели.

Но меньше, чем за одно столетие все изменилось. Были накоплены крупные капиталы в еврейских руках; создан кадр евреев, полностью овладевших русским языком и окончивших высшие и средние школы; при помощи накопленного капитала произошло проникновение евреев во все отрасли хозяйственной и культурной жизни страны.

К этому надо добавить и то, что в Европе, начиная с половины 19-го века, еврейский капитал приобретал иногда решающее значение не только на внутреннюю, но и на внешнюю политику во многих государствах. А в иностранных капиталовложениях Россия остро нуждалась для развития своей промышленности. От Ротшильдов, французских, английских, австрийских; Мендельсонов германских многое зависело при решении тех или иных вопросов финансового характера в политике этих государств по отношению к России.

Крупнейшие и влиятельнейшие газеты и издательства Европы, телеграфные агентства (делавшие «политическую погоду») – были или чисто еврейскими, или с сильным влиянием евреев.

Понятно и естественно, что евреи европейские к судьбе и желаниям своих единоплеменников в России относились с особым вниманием и в этом направлении действовали и на правительства своих стран.