Последний министр. Том 3 - Гуров Валерий Александрович. Страница 6

Протопопов кивнул – с Барком, кстати, кадет попал в самую точку. Масон. И мудак, который держался на своём посту лишь благодаря политике раздвигания булок своей старой жопы. Человек, который погряз с ног до головы в финансовом капитале западных стран. Если бы у Протопопова имелся некий список «на истребление» то Барк оказался бы в нем отнюдь не на последних местах.

Милюков продолжил.

– Бог любит троицу, но когда произошла следующая перемена власти никто уже не попытался преследовать интересы дворян также скрытно, как прежде. И никто уже не заигрывал с думским большинством. Было решено давить Думу, чем и занялся Горемыкин. Он отказался отвечать на наш запрос с той удивительной формулировкой, что совет министров якобы есть совещание, учрежденное при государе. И следом он безапелляционно вторгся в нашу законодательную инициативу в проекте о женских учебных заведениях. Ну и… вы наверняка помните привлечение Чхеидзе по 129 статье, за которым последовала бюджетная борьба и наше стремление приступить к бюджету лишь после того, как Дума проведет закон о неприкосновенности депутатской свободы слова. Вы просите фамилии, Александр Дмитриевич и я называю вам фамилии истинных патриотов. Записывайте.

– Патриотов? – Протопопов приподнял бровь.

– Как ещё называть тех людей, которые несмотря на разницу во взглядах на внешнюю политику и на способы борьбы во внутренней политике, стали на точку зрения поддержки правительства? – прошипел Милюков, подавшись вперёд и обдав перегаром министра. – И я отмечу, что мы были обескуражены, узнав, что правительство хочет распустить Думу…

Протопопов снова закивал. Если то, что говорил Милюков было правдой, то выходит правительство наступило себе на хвост. И сделало оно это в тот момент, когда настала долгожданная идиллия.

– Кто выступал с инициативой роспуска Думы? – прорычал Протопопов.

– Маклаков, – ответил кадет после небольшой заминки.

– Понятно.

Александр Дмитриевич теперь уже знал, что бывший министр внутренних дел Маклаков был масоном, причём достаточно активным. Потому ничего удивительного в его инициативе по роспуску Думы не было. Стабильность масонам не нужна. Совсем. И если она наступает – ситуацию в обязательном порядке необходимо изменить со стабильной на нестабильную.

– Расскажите подробнее, – велел Протопопов.

– Вы полагаю итак знаете, как все произошло?

Возможно прежний Протопопов и знал подробности, но увы наш герой не мог припомнить деталей тех событий, хотя честно пытался сделать это. Однако не всегда память бывшего министра безотказно передавалась владельцу этого тела. Бывали и промахи. Сейчас вот настал один из них.

Поскольку Александр Дмитриевич промолчал, Милюков счёл лучшим для себя продолжить, чтобы от греха подальше министру не вздумалось выстрелить.

– Маклаков составил записку государю, в которой он выступал за примирение с Германией и указывал опасность сближения с нашими союзниками после войны…

– Но вы ведь знали об этой инициативе Маклакова заранее, до заседания, на котором выразили поддержку правительству? – Протопопов сузил глаза, не стоило забывать, что кое-чего Александр Дмитриевич помнил по своей настоящей памяти. – И несмотря на это выразили полное доверие правительству и поддержали кабинет министров? Отчего тогда вы передумали поддерживать правительство в последствии?

Надо отдать должное – Павел Николаевич не растерялся нисколечко, хотя своим вопросом наш герой намеревался загнать Милюкова в тупик.

– Мне ли напоминать тебе, Саша, какие вести начали поступать от информаторов с фронта…

– Кто докладывал?! Фамилии! – Протопопов поднял пистолет тотчас. – Это уже вопрос.

Милюков взглянул на чёрное дуло пистолета, смотревшее ему в лицо.

– Демидов, Пуришкевич – эти зимой. А в мае, как ты помнишь, туда поехал сам Родзянко. Он хотел убедиться, что распускаемые служи преувеличены. Но Галицийский фронт, отступление…

Протопопов медленно опустил пистолет.

– Отсюда и последовало заявление о необходимости правительства общественного доверия. Такая формулировка наиболее обобщала и объединяла всех… за исключением «прогрессистов» и более левых, которые остались стоять за «ответственное министерство». Ты спрашивал как появился прогрессивный блок. Вокруг этой формулировки. Потому как ни левые, ни правые нас тогда не поддержали. Теперь понятно для чего я рассказывал тебе историю?

– Как блок нашёл поддержку в Госсовете? – вопрос Милюкова Протопопов пропустил мимо ушей. – Кто этому способствовал?

– Нам сочувствовал граф Олсуфьев. Небезызвестный вам, Александр Дмитриевич, – Милюков взял себя в руки и не преминул запустить шпильку Протопопову.

Графа прежний министр знал более чем хорошо, что правда, то правда. Достаточно сказать, что они вместе были членами делегации (Александр Дмитриевич Протопопов ее возглавил) от Государственной Думы, которая в 1916 году посетила Великобританию, Францию и Италию. А потом в Стокгольме, по инициативе этого самого Олсуфьева, Протопопов встретился с Варбургом… но это другая история, из которой, кстати, росли корни ненависти к министру внутренних дел.

– В Госсовете у большинства имелось требование создания сильной власти и прямое указание на нежелательные стороны внутренней политики: борьба с национальностями, преследование печати, сословное разъединение вместо объединения… Таким образом образовался прогрессивный блок Государственной Думы.

– Были ли в правительстве те, кто способствовал его созданию?

– Ну…

– Это вопрос, Павел Николаевич, лучше бы вам ответить.

– Кривошеин через посредничество Крупенского. Кривошеин ждал своего премьерства и он ведь был уверен, что разно или поздно возглавит правительство, я полагаю ты можешь припомнить об этих его чаяниях, много слухов ходило, – затараторил Милюков. – Самая первая попытка переговоров связана с этим… Его видели желательным премьером.

Протопопов впитывал. Именно Кривошеин в своё время по сути создал Особые совещания по транспорту и продовольствию. Сейчас он возглавлял Красный Крест…

– Ещё называли Гучкова Александра Ивановича, того же Хвостова на пост премьера… Но как ты знаешь, Саша прогрессивный блок это отнюдь не орудие для достижения политических целей в чьих либо руках. Нет, мы стали новой независимой силой. Во многом ввиду того, что наш блок был связан с Кривошеиным, Горемыкин принял крутые меры и распустил Думу. Ну ты помнишь тот конфликт между Горемыкиным и Кривошеиным? А ведь «министерство доверия» мыслилось без Горемыкина. Отсюда его категоричность ко всему.

– Если все было так хорошо и блок преследовал исключительно благие цели, отчего Государь подписал роспуск, уважаемый? – усмехнулся Протопопов. – Как то не бьется?

– Стало быть, ты… вы помните, что на первом же заседание, когда мы вели переговоры о блоке, стало известно, что Государь желает командовать армией? – Милюков от волнения переходил с «вы» на «ты» и обратно. – И вы стало быть помните, что занятие поста главнокомандующего подвергало опасности нашу страну?

– Это ещё почему?

– Хотя бы потому, что Государь не может быть ответственным лицом. И на это мы указали в своём письме Государю. Увы и ах, впоследствии царь воспринял это как личную обиду.

– Теперь то ты понимаешь, что вы ошиблись в своих оценках? – Протопопов приподнял бровь.

Милюков не ответил. Тогда Александр Дмитриевич задал свой следующий вопрос.

– Именно поэтому, поняв, что просчитались, вы решили устранить Государя? Кто был организатором, Павел Николаевич? Кому не нужен успех России?

Милюков молчал.

А потом, отчетливо понимая что молчание Протопопова не удовлетворит министра и за не ответом последует «действие», кадет бросился к револьверу на столе.

Сдали нервы.

У Павла Николаевича они тоже оказались не из железа.

Понятно, что у изрядно накачавшегося водкой Милюкова ничего не вышло. И в принципе затея его была обречена на полный провал с самого начала. Но осознал это лидер Прогрессивного блока только тогда, когда после хлесткого удара Протопопова ребром ладони в кадык, упал на пятую точку и схватившись за горло начал задыхаться. Павел Николаевич спешно отполз к стене, пытаясь спастись от настигающего его министра внутренних дел с револьвером в руках.