И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ) - "Люук Найтгест". Страница 149

— Потому что так я буду уверен, что ты в безопасности, — неторопливо произнёс Сириус, избавляясь от рубашки и стараясь не шевелить пробитым плечом. — Приходили за тобой, если тебе интересно.

Зрачки юноши сузились, но более ничто не выдало его страха. Сглотнув, Артемис осторожно приблизился к мужчине и поднёс ладонь к его плечу, намеренный исцелить. Однако замер и поднял вопросительный взгляд, ожидая разрешения учителя. Тот довольно улыбнулся и кивнул:

— Сегодня разрешаю.

— Тогда сядьте, — в приказном тоне произнёс Акио, не желая проводить целительство стоя. — Так будет проще.

Словно издеваясь, чернокнижник опустился в кресло, откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу. Поджав губы и зло сощурившись, Артемис расположился позади него и устроил ладони над раной. Глефа, до того сиротливо колом стоявшая посреди апартаментов, засияла, и белоснежные перчатки устроились на руках юноши.

— Тебе нравится целительство? — издалека начал Сириус, и, несмотря на его тон, лицо его оставалось безразличным, даже суровым.

— Если вы о том, нравится ли мне быть жрецом, то да, Господин, нравится, — сразу отрезал несколько возможных ветвей разговора сосредоточенный юноша. — К чему вы спрашиваете?

— Быть может, ты не хочешь продолжать обучение на чернокнижника? — продолжал подкрадываться к своей жертве вампир, аккуратно выясняя и изучая.

— Быть может, вам просто, наконец, надоело тратить своё время зря? — не слишком любезно поинтересовался жрец, однако Сириус услышал, как дрогнуло его сердце. Совсем как у перепуганного зайчишки.

— Ты можешь играть перед кем угодно, Артемис, — мягко улыбнулся чернокнижник, поймав его руку и подняв взгляд на бледную мордашку. — Неужели ты ещё не запомнил, мальчик мой? Меня бесполезно обманывать. Не убегай. Я слышал, что у тебя сердце в пятки ушло.

— Никуда оно не ушло, — огрызнулся жрец, дёрнув на себя руку, но вампир держал на славу, не позволяя вырваться.

— Как скажешь, — Сириус ехидно улыбнулся и отпустил его. — Пойдёшь к себе?

Акио помедлил, затем оглянулся на дверь и замялся. Хотелось непременно уйти и показать себя не слабым ребёнком, за которым надо присматривать, не беззащитной немочью, над которой все трясутся. А с другой стороны чернокнижник снова попал прямо в средоточие мыслей и страхов, сколько бы юноша ни пытался скрыть их от него. Этот вампир имел над ним особую власть. Жрец опустил голову:

— Ваша жена будет недовольна подобным соседством, господин.

— Тогда мы конечно же не будем её злить, — невозмутимо кивнул чернокнижник и поднялся из кресла, затем направившись к дверям. — Не то чтобы я боялся гнева Виолетты, ты не подумай. Но проводить время с тобой куда приятнее, чем выслушивать её зуд, на который её иногда пробивает.

Артемис тщательно спрятал улыбку, последовав за мужчиной, а затем и чуть обогнав его. Когда ладонь его легла на ручку двери, стало на мгновение страшно, пусто, тоскливо, и мутный отголосок видения коснулся сознания. Вновь мёртвый Сириус, вновь война, вновь разрушения. Отогнав пророчество прочь, юноша вошёл в собственные апартаменты, ставшие ему родными за прошедшие двенадцать лет. Заметивший же недавнее промедление мужчина уложил ладонь на плечо Акио:

— Что-то дурное?

— Воистину, — едва слышно прошептал он, а затем дал себе слабину и прижался к учителю, прислонившись лбом к плечу. Лишь тонкий шрам на коже напоминал о том, что здесь зияла рана.

Опомнившись, он собрался было отпрянуть, но мужчина держал крепко, приобняв за плечи. Артемис медленно поднял голову, моргнул раз, другой, затем упёрся ладонями в грудь чернокнижника.

— Пустите. Меня. Немедленно, — тихо и едва не по слогам приказал жрец, но чернокнижник даже не подумал подчиниться.

— Брось, Артемис, — лукаво улыбнулся он, склонившись к самому лицу ученика. — Я же ничего такого не делаю, чтобы тебе приходилось бояться.

Акио заметался, рванулся изо всех сил, высвободившись из хватки вампира, а затем припустил прочь из комнаты, хлопнув дверью. Сириус хищно сощурился, а затем неторопливо двинулся следом за строптивым, но безмерно очаровательным, на его взгляд, существом. Мальчик был ему мил, в самом деле стал, как родным, вот только видел в нём чернокнижник вовсе не сына и не брата, как просила Александра. Нашёл его мужчина в дебрях библиотеки с книгой в руках: он что-то судорожно вычитывал, вцепившись в талмуд, как в свою последнюю надежду. Вампир ускорил шаг, а затем выкинул вперёд руку, поймав брошенный в юношу кинжал всего в паре миллиметрах от груди жреца. Вот только в следующий момент спасённый юноша растаял белоснежной дымкой.

— Чёртов упрямец, — ругнулся вампир, разворачивая собственный портал.

Перехватить неопытного мага во время телепортации было проще простого, и именно это произошло с Акио: почему-то открывшие на него охоту оборотни успели сбить его с пути, а затем и наброситься. Когда Сириус подоспел, Артемис уже почти выдохся, отбиваясь от атак дюжины наёмников. Кинжалы Пустоты несколько раз находили его тело, отравляя и высасывая силы. Ослеплённый яростью, Господин чернокнижников рванулся в бой, разя тенями чёртовых зверей. Он никогда не пылал любовью к оборотням, а теперь и вовсе возненавидел их всем сердцем. Когда-то давно они напали на его мать, растерзали и замучили до смерти, и Сириус надолго запомнил свой ужас в далёком детстве, когда в замок доставили её изуродованное тело. От одной только мысли, что с Артемисом могло случиться тоже самое, вампир ощущал и страх, и горе, и неистовую ярость. Жрец тихо опал в его руки, как только последний оборотень рухнул замертво, сражённый беспощадной рукой Господина чернокнижников.

Сириус не сказал своему ученику ни слова. Вернув же юношу в замок, он лично занимался его врачеванием, не подпуская ни одного из лекарей. От Пустоты разум Акио помутился, и сам он бродил по грани, готовый сверзиться в пучину безумия. Но всё же он боролся, сопротивлялся, немало этим помогая Найтгесту. Чернокнижник вытягивал из его тела осколки, не позволяя им глубоко пустить корни, спасая юношу с того света. Он метался и стонал, а щёки раскраснелись от поднявшейся температуры. Склонившись, мужчина погладил ученика по щеке тыльной стороной прохладной ладони, приласкал, отнимая жар. Артемис приоткрыл мутные глаза: радужка потемнела, наполнилась рыжеватым блеском, а зрачки потеряли свой контур, расплываясь. Застонав, даже скорее захрипев, Акио прижался пылающим лицом к ладони чернокнижника. Сириус чуть улыбнулся и припал к губам юноши, вдохнув в него ледяную искру вампира. Обычно таким образом отравляли жертв, забирая силы, но в этот раз он стал собирать на неё остатки Пустоты. Юноша выдохнул и без чувств рухнул на подушку, закрыв глаза.

— У тебя вкусные губы, мальчик мой, — с улыбкой прошептал Найтгест, а затем, осторожно укрыв нагое тело, устроился с края кровати.

Ему было, над чем поразмыслить. Кому так сильно могла понадобиться смерть Артемиса? И кто передал оборотням оружие чернокнижников, которое не у каждого высокопоставленного лорда имеется в сокровищнице? Сегодняшняя череда нападений наводила только на одну мысль — в рядах завёлся предатель. А подобное развитие событий Господину чернокнижников было совершенно ни к чему. Покопавшись на рабочем столе юноши и найдя чистые свитки, чернила и перо, Сириус стал рассылать письма, дёргая за нити, чтобы узнать побольше о том, что произошло. Подобные занятия утомляли Найтгеста и не приносили и капли того удовольствия, которое он получал от практики в магии, исследований и экспериментов. Эту любовь он передал своему ученику и точно знал, что Артемис тоже занимается изучением чего-то важного. Сам жрец не признавался, чем именно занят, и чернокнижник не лез в его дела, полагая, что со временем Артемис сам расскажет обо всём. Уже глубоко в ночи, уставший и вымотанный, мужчина устроился на постели рядом с юношей, и тот притулился к нему под бок, уткнувшись носом в плечо. И пусть на губах вампира осталась улыбка от этой близости, сон его был тревожным и мрачным.