Крестовый поход - Посняков Андрей. Страница 30

– И откуда такое богатство? – шутливо заохал Лешка. – А ну, как вместо Аргипа к нам бы в гости господин Злотос пришел – вот бы и поинтересовался, на какое такое жалованье вся сия красота куплена?

– А кому какое дело? – Ксанфия довольно засмеялась, синие, как море, глаза ее прямо-таки лучились весельем. – Мы ведь с тобой пока еще не муж и жена, у меня свои средства – приданное. Увы, не от отца с матушкой – сама себе зарабатываю, не руками, конечно, головой.

– Молодец у меня невестушка, что и говорить! – шутя, хлопнув суженую по соблазнительной попке, Алексей обернулся к напарнику. – А?

– Д-да… – сглотнув слюну, Аргип хлопнул глазами и покраснел.

– Ой, да что ж ты все время конфузишься? – засмеялась Ксанфия. – Ну, нет, в самом деле. Как, понравился Аристофан?

– Аристофан? – потерянно переспросил юноша. Потом вдруг улыбнулся. – Ах, да… Понравился. Очень! Вот, я уже его прочел и принес. Возвращаю в целости и сохранности. Благодарю.

– Да ладно, читай себе на здоровье, – принимая книгу, небрежно отмахнулась девушка. – Мне так сейчас не до чтения будет: нужно готовиться к свадьбе, а кроме того – заняться коммерческими делами.

Лешка обнял невесту за талию и нежно привлек к себе:

– Какими таким делами, а? Небось – противозаконными? Какими-нибудь земельными спекуляциями и прочим… А вот я тебе за это сейчас… Сейчас подвергну пыткам. Устрашению! У-у-у!

– Ой, пусти! Пусти, щекотно! – хохотала Ксанфия. – Ну, пусти же, люди смотрят!

А Лешка сейчас вот безумно захотелось одного: подхватить нареченную на руки, утащить в опочивальню, бросить на кровать, содрать столу… Ух!

Аргип еще больше покраснел, а девушке словно бы нравилось над ним издеваться: выгнав будущего мужа «одеть что-нибудь поприличнее», она уселась рядом с молодым гостем, нарочно потянулась за какой-то надобностью через весь стол, нарочно касаясь плеча юноши своей томно-упругой грудью. Бедняга Аргип! У него был сейчас такой несчастно-смешной вид, что Ксанфия не выдержала, прыснула, и, приобняв парня за шею, громко шепнула, касаясь губами уха:

– А что, если мы тебя женим?

– Хорошая идея! – оживленно потер руки только что вернувшийся Лешка, переодевшийся в длинную, отороченную тонкой серебряной проволочкой, тунику белого флорентийского сукна, недавно приобретенную Ксанфией за целых пятнадцать флорина… Или – за пятнадцать дуката? Впрочем, что в лоб, что по лбу. Дукаты – большие золотые монеты весом около трех с половиной грамм – чеканились в Европе везде. Конечно, первыми их начали делать венецианцы, от того и название – дукат – от «дукс» – по латыни – «дож» – правитель Венеции. Флоренция тоже чеканила такие же дукаты, только свои – они и назвались флоринами.

Все эти тонкости Ксанфия объяснила суженому не далее, как вчера ночью, после того, как… Ох, и умная же была девчонка! И Лешка вполне искренне считал, что ему с ней просто повезло. Да, еще одна деталь, весьма характерная – Ксанфия и Лешка, естественно, уже давно жили, как муж и жена, но, что интересно, ребенка – точнее говоря, детей – девушка твердо решила рожать только став законной супругой – общественное мнение и все такое… Никаких предохранительных средств в это время, конечно же, не имелось, но… Но Ксанфия почему-то ничуть не сомневалась, что забеременеет только тогда, когда того захочет. Лешка на этот счет только диву давался, вызывая смех суженой.

– Просто, – как-то пояснила она. – Просто я точно знаю, в какой момент могу забеременеть, а в какой – нет. Все в этом мире циклично, милый!

Умна! Ничего не скажешь, умна! И при этом – потрясающе красива, кстати – сочетание не столь уж и редкое. Стройная синеглазая блондинка, Ксанфия – вопреки гнусным завистливым анекдотам – отличалась острым умом. Острым и даже в чем-то циничным.

А насчет женщин Лешка как-то разговорился с непосредственным начальником, Филимоном Гротасом.

– Запомни, сынок, – хлебнув вина, сказал тогда Гротас. – Женщины – умны, хитры и коварны. И вовсе не стоит обольщаться их показной глупостью и смирением.

Старый сыскной волк знал, о чем говорил – вырастил и выдал замуж трех дочерей.

– Аргиша, у тебя есть на примете девушка? – между тем, Ксанфия не отставала от гостя. – Нет? Ну, это ничего, мы тебе подберем. Тебе какие больше нравятся? Светленькие? Темненькие? Или, может быть, рыжие?

Ха! «Аргиша»?! Вот даже как!

На какие-то доли секунды Лешка ощутил вдруг какой-то нехороший укол в сердце. Холодный такой, гаденький, подлый… Слава Богу, это быстро прошло. Да и некогда стало ни о чем таком думать.

– К вам гости, господин Алексей, – войдя, доложил привратник. – Пока ожидают в саду. Звать?

– Конечно, зови, Гермоген! Постой… Вот тебе монетка.

Поклонившись, привратник загрохотал башмаками по узкой лестнице дома.

Аргип, ахнул, увидев новых гостей: в гостиную с поклонами вошли двое: недавно выпущенный из тюрьмы бывший подозреваемый Аргирос Спул и его дочь Марика. Исхудавший, но с чисто вымытой бородой и шевелюрой, Аргирос, остановившись у края стола, еще раз с достоинством поклонился.

– Примите мою самую искреннею благодарность, господин Алексей… И вы, господин Аргип. Если б не вы…

– лучше поблагодарите свою дочь, господин Спул. Смею сказать, вы ее прекрасно воспитали!

– Благодарю за лестные слова…

– Что же вы стоите, гости дорогие? – Ксанфия всплеснула руками. – Присаживайтесь. Сейчас, кликнул служанку…

О времена, о нравы!

Еще лет двести назад и подумать было нельзя о подобном разврате – чтобы женщины (молодые незамужние девушки!) пировали за одним столом вместе с мужчинами! Однако, в мире нет ничего неизменного, в одряхлевшей империи ромеев изменились и времена и нравы. Былое могущество кануло в лету, а старые дедовские обычаи сменила латинская куртуазность.

Выпили вина, поели, разговорились. Причем, что интересно, говорили больше девушки, причем – такое!!!

Нет, они вовсе не обсуждали какие-нибудь неприличности, о, нет – они говорили о философии. И даже – спорили!

– О, нет, нет, уважаемая Марика, – морщила носик хозяйка. – Идея Плифона об идеях – вовсе не его идея.

Алексей чуть куриной костью не подавился, услышав такую фразу. Идея об идеях… Сон про не-сон…

– Да-да, не его! – в полемическом задоре, Ксанфия сбросила с плеч шаль. Хорошо хоть – не под ноги швырнула. – Не его, а Платона!

– Согласна, – кивнула Марика, но тут де и возразила. – Однако, это касается лишь самой сущности, начала. А две категории идей? Разве такое было у Платона? Первая категория – основа для вечных сущностей, вторая же – основанные на материи. Высшая необходимость – Бог! Не имеющий ничего общего с порабощением человека. Не Бог предполагает – но сам человек, наделенный Господом душою и волей. Блаженство, достойная жизнь ждет людей не после смерти, на том свете – а уже здесь, сейчас. И к этому надо стремиться каждому. Победить зло, прежде всего – в самом себе.

– Верно сказано, Марика, – согласно кивнула Ксанфия. – И все ж, мне кажется, идеи Гемиста-Плифона не вполне христианские.

– Не ортодоксально христианские – ты хочешь сказать? Да, они не имеют ничего общего с затхлым учением ортодоксов Георгия Схолария! Если бы победил Схоларий, победили такие, как он, мы вернулись бы к самым жутким временам невежества и мрака, когда женщин даже не считали за людей!

– Отказавшись от ортодоксии, можно впасть в другую крайность, как Виссарион Никейский.

– О, это святой человек! – убежденно воскликнула гостья. – Пусть ортодоксы называют его предателем… Да, уния, союз с латинянами, было делом всей его жизни… Увы! После провала унии Виссарион просто вынужден был принять католичество и уехать в Италию.

– И теперь, наверное, глотает горькие слезы и нищенствует вдали от родины? – неожиданно ставил фразу Аргип.

– Нет, – Марика покачала головой. – Виссариону, конечно, очень тяжело, но он вовсе не бедствует – он принял сан кардинала. И много, очень много делает для помощи своей бывшей родине. В том, что папа Евгений Четвертый недавно объявил крестовый поход против турок – есть большая заслуга Виссариона!