Метод супружества (ЛП) - Малком Энн. Страница 10

— Если ты еще раз зайдешь туда, я отшлепаю твою задницу, — тихо говорит он.

Так вот, теоретически я должна бы с этим поспорить. Я действительно, черт возьми, хочу с этим поспорить. Помимо того, что он говорит мне, что делать — на что он не имел никакого гребаного права, — это была такая женоненавистническая дерьмовая угроза, которая шла вразрез со всем, за что я выступаю.

Порка мне не поможет. Папа перестал решать проблемы со мной таким образом.

Так что да, мне следует поспорить с ним по этому поводу.

Но я держу рот на замке.

Потому что я слишком занята мыслями о Кипе, который шлепает меня по заднице.

И мне чертовски нравится эта идея.

В его глазах промелькнуло что-то похожее на голод, словно в ответ на какое-то выражение моего лица.

К счастью, это лишь мимолетное явление, и оно быстро сменяется хмурой гримасой, прежде чем он поворачивается и идет прочь с пляжа.

Мне следовало сразу же прыгнуть обратно в воду, как только он повернулся ко мне спиной. Просто показать, что я могу, и не боюсь его.

Только я этого не сделала.

Потому что, технически я не боюсь Кипа, но я умная, и понимаю, что это не пустая угроза. Он буквально отшлепал бы меня, залезь я в воду.

И сейчас мне это не нужно.

Так что я собираю свое барахло, вытираюсь и иду обратно домой.

Этот год будет чертовски долгим.

***

Остаток дня я избегала Кипа.

Это было легко, потому что, когда я вернулась, его уже не было. Спасибо за это. Я пришла в себя, как только согрелась, вернулась в дом, набралась смелости и злости, чтобы накричать на него за комментарий «жестко отшлепаю по заднице» и вообще за чушь о «мужественном мужчине» на пляже.

То, что он собирается командовать мной на протяжении всего брака, не сулит ничего хорошего. Он ведет себя так же, как Роуэн с Норой, весь такой мачо и доминант.

Конечно, она смогла. К тому же, она получала от всего этого потрясающий секс.

Может быть, «альфа-штучки» и сработали при случае, если бы я получала умопомрачительные оргазмы, но мы этим не занимались. Наш брак только на бумаге. И я черт возьми, не собираюсь выслушивать его претензии без каких-либо преимуществ.

Размышляю над этим в ванне под аккомпанемент Тейлор Свифт, так что я не услышу, когда он вернется домой. Если вернется.

Фу. Все еще мерзко и неуютно думать о том, что он живет здесь. В моем доме.

Я не люблю соседей.

Даже когда я переехала в Штаты, и у меня было черт знает, что на счету, я экономила и вкалывала не покладая рук, чтобы жить в полупустом доме без необходимости маркировать свою еду или что там еще приходится делать, когда живешь с кем-то.

Нет, спасибо.

Прошли годы в дерьмовых квартирах, прежде чем я наконец нашла Юпитер и свой коттедж. Как будто это была судьба. Как будто Вселенная наконец-то дала мне передышку. Святилище.

Я создала прекрасное пространство, которое было лишь моим.

И вот теперь Кип здесь.

Но ведь его проживание здесь — мой единственный вариант. Так что на самом деле мне остается винить только себя.

Достаточно сказать, что у меня не самое хорошее настроение, когда вылезаю из чуть теплой ванны.

А еще у меня до сих пор похмелье, и я чертовски проголодалась. Я перекусила тем, что было в кладовке — а это, по сути, пустяк, потому что я намеренно не запасалась к переезду Кипа. Не хотела внушать ему никаких мыслей о том, что я какая-то гребаная домохозяйка.

Я сделала это на зло ему, и в итоге наказала только себя. Так мне и надо. Эх, мне чуть за тридцать. Наверное, стоит повзрослеть.

Когда я вхожу на кухню, мысленно настраиваю себя на то, чтобы отведать немного запеченного нута с горсткой плавленого сыра сверху. Но я чувствую что-то другое.

Какой-то запах.

Чертовски восхитительный запах.

И Кип. На моей кухне. Готовящий еду. С фартуком и всем прочим. Я была уверена, что у меня нет фартука.

Останавливаюсь как вкопанная и смотрю на него. Судя по посуде на сушилке, он явно пробыл здесь какое-то время. Я не слышала, как он вернулся, потому что слушала Тейлор Свифт.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, раздражаясь, что он использует мою духовку и что тут чертовски вкусно пахнет.

— Готовлю, — говорит он дразнящим тоном.

Ушел тот разъяренный мачо, который был раньше. Я рада. Эта его версия сбивает с толку и каким-то образом еще больше приводит в бешенство. Эта дерзкая версия злит еще больше в том смысле, что она… безопаснее.

Я хмуро смотрю на него.

— У меня есть глаза, — огрызаюсь. — Ты умеешь готовить? — удивленно спрашиваю. Когда я была у него дома — правда, это было всего один раз, — там был беспорядок из-за всевозможных коробок с едой навынос и упаковок с полуфабрикатами.

Я подумала, что он не умеет готовить. Или убираться.

Но опрятное рабочее пространство и запах на моей кухне доказывают совсем иное.

Он смотрит на меня снизу-вверх.

— Кое-что умею.

Я снова обращаю на него сердитый взгляд.

— Мне нужна духовка, — ною я, еще больше расстроившись из-за гребаного нута. Но ни за что не стану просить еду, которую он готовит. Я слишком упрямая для этого.

Он прислоняется к стойке и смотрит на меня.

— Ты умеешь готовить? — спрашивает он странным тоном.

На самом деле, не умею. У меня хорошая кухня — домовладелец обновил ее перед моим переездом, как будто делал одолжение. Я охала и ахала по поводу приборов из нержавеющей стали и каменных столешниц, потому что не хотела ранить его чувства, но правда заключалась в том, что я могу сварить яйцо-пашот, и на этом все.

Я не домашняя богиня. И мне это не нужно. У меня есть Нора Хендерсон, выдающийся пекарь и шеф-повар, прямо по соседству.

Я часто обедаю у нее дома, и сама забочусь о себе, как могу. В Америке много возможностей хорошо питаться для такого дерьмового повара, как я. Хотя время от времени у меня действительно возникают приступы вины из-за пищи, которую я употребляю, и из-за того, способствует ли она ухудшению моего здоровья или чему-то еще.

К счастью, эти приступы скоротечны.

Скрещиваю руки на груди.

— Я умею готовить, — говорю Кипу.

— Детка, мы собираемся жить вместе в ближайшее время. Солгав сейчас, ты на самом деле ничего не добьешься, только поставишь себя в неловкое положение.

Мне хочется закричать. Или ударить. Прямо в его самодовольную физиономию.

— Пошел ты, — отвечаю я. — И не называй меня деткой. Мы не пара.

— Возможно, тебе стоит быть немного любезнее с человеком, который только что испек тебе пирог с мясом и сыром, — говорит он мне, наклоняясь, чтобы достать противень из духовки.

Я моргаю, понимая, почему этот аромат такой приятный. Потому что он знакомый. Запах пирогов с молочных заводов времен моей юности.

Только лучше. Намного лучше.

Кип ставит противень, и я смотрю на них. Слоеное тесто с золотистой корочкой. Сыр и фарш вылезают через край.

— Теперь рада, что ты вышла за меня замуж, да? — нахально спрашивает он.

— Не надо, — огрызаюсь я, подняв палец, чтобы заставить его замолчать. — Не вздумай все испортить.

Пирог очаровал меня как внешним видом, так и ароматом. У меня буквально потекли слюнки.

Я заставляю себя отвести взгляд и посмотреть на Кипа.

— Есть подвох? — требую я. — Мне встать на колени или что-то в этом роде?

Хотя обычно я бы никогда не встала на колени перед мужчиной, ради свежеиспеченного пирога с мясом и сыром, во время похмелья я бы сделала это.

Кип наклоняет голову, схватившись за подбородок в преувеличенно задумчивом жесте.

— Хм-м-м, — мычит он, растягивая звук.

— Пошел ты, придурок, — бормочу. — Пойду куплю себе что-нибудь, — хотя мой голос звучит решительно, на самом деле я не двигаюсь с места. Мои ноги, кажется, не хотят слушаться.

Он усмехается, разглядывая меня.

— Какой бы заманчивой ни была идея увидеть тебя на коленях, я не собираюсь заставлять тебя что-либо делать.

Я смотрю на него со скептицизмом.