Ведунья. Проклятая любовь (СИ) - "Gusarova". Страница 9

И с этими словами исчезла. Просто, мать за ногу, исчезла — ни дымка, ни хлопка, ничего! Пустота. Парк, дождь, листья. Настя.

Приблудова согнулась впополам и опустилась на дорожку, не помня себя от ужаса. Крик вырвался из груди легко и свободно. Вернее, не крик, а какое-то зверье рычание, рвущее связки — звук, который Настя никогда раньше не выдавала. Рука нащупала на дорожке наушники, и Приблудова тут же вспомнила, что они полностью пластиковые. За десятку, блин, пластик! Можно было доплатить еще пять, и тогда у них были бы вставки из железа. Всего каких-то пять косарей могли спасти ей жизнь! Настя схватила себя обеими руками за ворот куртки и забилась в истерике.

— Господи, блин, я не хочу умирать! Я не хочу умирать! Пожалуйста!

— Эй! — ей в глаза посветил фонариком охранник парка. — Эй, что тут за вопли? Ты чего орёшь?

Настя подорвалась с места быстрее лани и помчалась к воротам, за которыми виднелись огни станции. Она перелетела через проспект, едва не попав под легковушку, и стукнулась всем телом о запертую дверь вестибюля «Берзаринского парка». Болезненный удар привел ее в чувство. Приблудова поняла, что опоздала. Брать такси? А если по дороге домой с ней случится плохое? Прямо в машине?

«Железо на голове, железо в голове!» — прозвенели в памяти слова старухи.

Она дала ей и задачу, и решение. Настя полезла в рюкзак, открыла кошелёк, полный мелочи. Выбрала самую легкую монетку — «1 тубер» и, не долго думая, сунула за щёку. От сердца отлегло, но не так, чтобы совсем. Все-таки «за щекой» это не «на голове». Срочно захотелось кофе, и, вместе с тем, пришла идея. Настя решила наведаться в «Кофе Док», но парк решила в этот раз обойти.

— Валер, мне капучино и яблочный крамбл, пожалуйста, — стараясь удерживать монету за щекой, а себя в руках, потребовала Настя и заняла любимый столик.

— Шикуешь? Зарплаточку дали? — подколол её Зорин.

— Типа да... У вас же вилки железные? — уточнила она на всякий случай.

— Адамантовые, блин, — тоном дворецкого Бэрримора бросил Валера и пошел исполнять заказ.

Вернулся он с напитком, десертом и преотличнейшей маленькой вилкой, блестевшей металлом в свете ламп. Настя кое-как съела крамбл, допила кофе и, скатав волосы в пучок, подоткнула их вилкой, как шпилькой. Порядок. Теперь — точно спасена. Оставалось незаметно покинуть кофейню. Настя оставила на столе купюру в пятьсот туберов, что было на пятьдесят больше суммы заказа и, дождавшись, когда Валера переключится на соседнего посетителя, попыталась утечь из-за столика. Она почти юркнула к выходу, как её негромко окликнули, придержав за капюшон:

— Приблудова, а чё, сейчас модно таким способом вилки воровать?

Бли-и-ин.

Настя скривилась и обернулась к Валере. Тот смотрел не осуждающе, но с интересом, пытаясь понять, что происходит.

— Где? Ах, вилка, — рассмеялась Настя. — Слушай, Зорин, а можно я её одолжу? До завтра?

— У тебя крыша едет? — прищурился Зорин. — Нет, конечно. Я не хочу из-за тебя штраф платить, клептоманка.

— Валер, мне очень надо, — понимая всю абсурдность заверения, призналась Настя. — Очень надо. Понимаешь?

— Надо вилку себе в волосы засунуть? — уточнил Валера.

— Не обязательно. Любую железку на голову. Не спрашивай, зачем, надо, и все. Вопрос жизни и смерти.

— Интрига, — закатил лаячьи глаза Зорин. — Шапочка из фольги не подойдет?

— Нет, — серьезно ответила Настя. — Она аллюминиевая, а мне надо железо.

Зорин потёр нос.

— Подожди, раз так «надо».

Он ушел за дверь кухни и, вернувшись, протянул Насте дырчатый дуршлаг.

— Носи с честью. Давно считал, что пора тебя записать в пастафарианство.

— Валер, — проскулила Приблудова, чуть не плача.

Зорин тогда улыбнулся, вытащил из нагрудного кармана и отдал Насте добротную металлическую закладку от книги.

— На, держи, Придурова. В пятницу вернёшь.

— Спасибо! — та радостно воскликнула и кинулась обнимать Зорина.

— Но-но, полегче, — Валера отодвинул её, нервно косясь на кабинет. — Вали давай, и на будущее — есть такие заколки-невидимки, тоже стальные. Рекомендую.

Настя ехала домой в такси и думала о случившемся. Ей все еще было страшно, но условие старухи она выполнила, а значит, с ней не должно случиться ничего плохого.

«Простоволосая!» Ага. Как будто сама прям с французским плетением явилась!

Раньше, в институте, Настя носила толстую, медвяную косу, пока Кикус не обрезал её ножом в припадке ревности. И, чтобы больше такого не повторилось, Настя стала стричься под длинное каре. Она вздохнула. Бабушка всегда считала густые, светлые волосы богатством ее семьи, и теперь Настя могла отрастить их до прежней длины. Ярости Кирилла бояться не стоило. Мобильник в кармане завибрировал, Настя достала его и прочитала смс от Серёги:

«Ты прости меня за сегодняшнее. Не надо было рассказывать про войну. Настя, если захочется, пиши и звони в любое время, я готов тебя беречь!»

Уголки губ Насти дрогнули в улыбке. Вряд ли Баянов мог защитить её от призрака, но она была ему благодарна. Теперь Приблудову занимала одна цель — без происшествий добраться до дома.

Примечание к части

¹ — с распущенными волосами, что в древности считалось недопустимым.

² — растрёпа (устар.)

9. Портрет

Маленькие металлические заколки держались на волосах отлично. Настя даже поехала с ними кататься на велике. Не то чтобы она совсем перестала бояться старухиного проклятия. Но ведь помереть можно и дома, например, поскользнувшись в ванной и приложившись виском о смеситель. А жить-то как-то надо!

Дашка была ослепительна. Как всегда. Вот уж кто походил на яркую и дерзкую ведьму, так это она! Рыжие волосы играли с ветром и переливались на солнце, широкая улыбка и мелодичный голос прогоняли кошмары, большие серо-голубые глаза лучились энтузиазмом. Дашка сегодня особенно зажигала, и так, и эдак подбадривая Настю. Понятное дело, она старалась отвлечь подругу от мыслей о Кикусе, но ей было невдомёк, что недавняя потеря отошла для Приблудовой на второй план. Настя время от времени напряженно осматривалась, нет ли чего опасного, потом снова переключалась на щебет Дашки. Они искатали центральные набережные, домчали до спорткомплекса и еще там поколесили по пролескам и дорожкам. Обычно на втором часу езды Настя начинала ныть, что устала, и просила остановиться отдохнуть на лавочке. Но сегодня она была необычайно энергична. По Дашке было видно, что она удивлена перемене в подруге, но и рада тоже.

— Ого, ты приходишь в форму! — одобрительно заявила Дашка Насте. — Еще немного, и сможем участвовать в велопробегах!

— Было бы здорово, — пыхтела рядом Приблудова. — Может, выиграем что-нибудь.

— Приз самых красивых и самых свободных участниц! — определила Дашка и засмеялась.

Недавно она выгнала взашей очередного кавалера, по причине того, что «опять долбоклюй попался». Дашке, несмотря на красоту, не везло в личном. Всё ей долбоклюи попадались. Ну как, долбоклюи — слабые, безвольные мальчики тянулись к сильной и деятельной Дашке в поисках мамочки. А та сначала увлекалась, сажала себе на шею, а потом спохватывалась, когда поменять уже ничего было нельзя, и гнала. Сценарий повторялся, сменялись лишь актеры и спецэффекты. Настя отчаянно верила, что однажды Дашке повезет, и с ней случится принц. Иначе и быть не могло! После многих испытаний всегда дается награда, так считала Приблудова, и, кроме того, она очень любила Дашку. Девушки отлично провели время вместе, Настя благополучно доехала домой и даже уснула без таблетки. Ее уверенность в том, что она выполнила задание ведуньи и теперь «спасена», росла. Перед сном Настя подумала, что откажись Скопидомов от покупки особняка — тоже мог бы еще коптить воздух. Или Кирилл. Брось он пить... Хотя, о чем вообще тут думать. Рассудив так, Настя отправилась прямиком в воскресенье.

Утро второго выходного стало необычным. Зорин решил поскорее вернуть себе закладку, а заодно пригласил Настю в Двадияковскую галерею. Будучи художником-самоучкой он частенько присылал Насте свои картинки — мультяшных эльфов, сценки, комиксы. Рисовал он хорошо, и Настя жалела, что Валера отчислился из художки. Он был талантлив, и вместо того, чтобы развивать свой талант профессионально — прозябал в каком-то кафе. А жил — у друзей на вписке! Ни кола, ни двора, один талант. Долбоклюй, что тут скажешь.