Граф Верховцев. Задача - выжить (СИ) - Котляров Лев. Страница 46

Я задумался. То полупрозрачное облачко у моей двери? Значит, это было не заклинание, а сам Дубский? Меня передернуло. Сколько же он знал! Видимо, слишком многое, раз его убили. Но успел ли он рассказать обо мне таинственному незнакомцу?

— А могут два ментальных мага воздействовать друг на друга? — вдруг спросил я.

— Могут. Кто сильнее, тот и победит. Можно, конечно, поставить защитный барьер на разум. Это достаточно просто. Маг представляет, как нити силы укрывают его голову. Задача трудна, потому что этот своеобразный покров магу необходимо поддерживать постоянно. Я читал о некоторых теориях, которые позволяют сократить затраты используемой магии. Но то были сырые наработки, в деле так и не проверенные.

— У вас есть учебная литература о ментальной магии? — продолжил я допрос.

— Да, у меня богатая библиотека. Готов предоставить вам все необходимые книги.

— А распознать влияние такого мага на другого человека вы сможете?

— Смогу.

— На мне есть такие следы?

Вяткин дернулся, как от удара, опустил глаза и сцепил руки в замок.

— Прокофий Андреевич, — настойчиво сказал я. — Посмотрите на меня и ответьте на вопрос.

Он долго изучал меня, вытягивая тощую шею, и наконец, проговорил:

— Нет, ничего не вижу.

Я с облегчением откинулся на спинку кресла и начал крутить в пальцах карандаш.

— А где вы были все это время?

— Я? — недоуменно спросил он. — В Бийске. У сестры жил. Как раз свободная комнатка была. Алексей Николаевич! Вы уж простите меня! Я не со зла...Обстоятельства!

От его слов я скривился, как от зубной боли. Что он заладил! “Не со зла”, “обстоятельства”. Растерев лицо ладонями, я тихо спросил:

— Прокофий Андреевич, а что именно вы делали?

Вяткин побледнел, но быстро взял себя в руки и поднял голову, увидев шанс объясниться со мной.

— Дубский обещал причинить вред моей семье. У меня же дочка двух лет и жена...

Я удивленно уставился на него. Жена?! Это точно тот Вяткин, которого я знаю? Что ни одной юбки не упускал? Но, подавив смешок, слушал дальше.

— Михаил приказал заставить вас забыть про интерес к его, Дубского, делам. И поменьше обращать внимание на происходящее в доме. Узнавать о вас побольше и делиться с ним информацией.

— То есть, не магически вас обязал? А угрозами и шантажом?

— Совершенно верно, ваше сиятельство. Еще раз примите мои искренние извинения!

Я уже не слушал его, мне вдруг стало интересно, а не мог ли Вяткин заставить Дубского умереть? Вложить ему в голову установку, мол, в три часа утра сердце должно остановиться?

С любопытством глянув на собеседника, я спросил:

— Позавчера ночью вы где были?

— Спал, конечно! Приличные люди по ночам спят, — с некоторым возмущением сказал он, но тут же сник, — вы думаете, это я его убил, да? Из мести? Нет, — покачал Вяткин головой, — я против насилия. Хотя, конечно, силы у меня бы хватило. Но как-то это не по-божески. Лишить человека жизни...

Мы замолчали, думая о своем. Я ему верил. Да и смысл ему врать? Защита семьи от угроз? Нет, тут что другое. Кто-то другой. Скорее всего, тот, кому Дубский передавал информацию о нашей семье. Смог ли отец узнать, кто он такой?

— Что-нибудь еще рассказать, ваше сиятельство?

Я глянул в окно — дождь давно прекратился и сквозь облака выглянуло солнце. Оно подмигивало мне, искрясь в каплях на стекле.

К дому как раз подъезжал большой фургон, запряженный двумя лошадьми. Остановился. Из него высыпали рабочие, которые резво начали выгружать строительные материалы прямо на крыльцо.

— Не желаете ли пройтись по парку?

Вяткин воспрял духом, осознав, что я не держу на него обиды. Выпрямился, пригладил волосы и с улыбкой ответил:

— Всегда готов!

***

— Как же так получилось, Прокофий Андреевич? — спросил я, пока мы медленно шли вдоль изгороди.

— Сам виноват, ваше сиятельство! — Вяткин сокрушенно покачал головой, — когда приехал в имение, Михаил стребовал с меня анкету. Семейное положение, дети, образование. Все указал как есть. Я тогда не придал этому значение. А видите, как вышло...

— А тогда, зачем вы за горничными хвостом ходили? — усмехнулся я.

— Виноват, ваше сиятельство. Люблю красивых женщин. Ничего не могу с собой поделать! Но вы не подумайте, жене я верен! С девушками были только невинные встречи.

— Они так больше рассказывают? — спросил я, вспомнив, что Вяткин был для меня источником всех слухов в доме.

Он смутился и сделал вид, что любуется увядшими розами. Я его не торопил, давая возможность собраться с мыслями.

— Женщине нужно внимание, — после долгого молчания сказал Прокофий Андреевич. — Они тогда раскрывают, как бутоны цветов. И глазу, и сердцу приятно.

Мы прошлись еще немного, и я, наконец задал, вопрос, который больше всего меня интересовал:

— Прокофий Андреевич, какие сведения вы передали обо мне Дубскому?

Вяткин не ответил. До меня долетели его чувства — страх, стыд и желание солгать. Я не смотрел на бывшего учителя, а любовался разноцветными листьями на деревьях.

— Ничего такого, ваше сиятельство, — осторожно ответил Вяткин. — Какие-то банальности. Как учитесь, какие успехи, о чем мечтаете.

Сосредоточившись на своих ощущениях, я вдруг понял — не договаривает. Это вызвало во мне глухую ярость. Неужели он думает, что раз я выгляжу как ребенок, то мне можно лапшу на уши вешать?

Я резко развернулся, глянул ему в глаза, давая шанс сказать правду.

— Ваше сиятельство, — попятился Прокофий Андреевич, — так все и было.

На кончиках моих пальцев сверкнули крошечные молнии. Я сжал их в кулак и размаху врезал по каменному столбу у края дорожки. Тут же во все стороны посыпалась осколки и мелкая пыль.

— Не лгите мне! — рявкнул я, добавив в голос силу.

Вяткин побелел и хотел было закрыться руками, но они безвольно упали вдоль тела.

— Когда я использовал на вас свою магию, то заметил, — без тени эмоций начал он, — что у вас есть зачатки ментальных способностей. Это было достаточно необычно, ведь вы уже проявили силу электричества. Я принялся вас изучать...

Каждое его слово отзывалось болью в сердце. Я слушал и тупо рассматривал разбитый столб — многочисленные трещины, сколы и рубиновые капли крови. Глянул на руку. Костяшки разбиты. Медленно вдохнув и выдохнув, я постарался взять себя в руки.

—...в истории нет подтвержденных фактов владения человеком двух и более типов магии, — продолжал вещать Прокофий Андреевич. — ценность такого знания крайне высока.

— И эту информацию узнал Дубский, — зло сказал я. — Уходите! Немедленно!

Я отвернулся от Вяткина и, не оборачиваясь, пошел в сторону дома.

***

Зайдя внутрь, я в первую очередь отправился искать Анну, чтобы она залечила ссадины на руке. Нашел ее, как всегда, на кухне с чашкой чая в руке.

Увидев мое перекошенное от злости лицо, она подскочила и отпрянула в дальний угол. Я помотал головой и показал ей костяшки:

— Залечи, пожалуйста, — отрывисто сказал я, не двигаясь с места.

Она кивнула, схватила с полки чистое полотенце и с силой потащила меня к раковине, смывать кровь.

Анна крепко держала мою руку, пока я шипел от боли.

— Ничего, ничего, сейчас уберем грязь, чтобы не было заражения, — говорила она ласковым полушепотом.

Ее голос меня успокаивал. И когда Анна зашептала заклинание, я уже окончательно пришел в себя и с интересом наблюдал, как зеленые огоньки вспыхивают над поврежденной кожей. На моих глазах ссадина неторопливо заживала. Сначала ушла боль, а потом страшно зачесались костяшки. Закусив губу, я терпел.

— Вот и все! — улыбнулась Анна. — Завтра и следа не останется. Как же вы так умудрились, ваше сиятельство?

— Случайно. Задел столбик. А он в ответ меня атаковал запрещенным приемом, — отшутился я. — Нужно будет сказать рабочим, чтобы восстановили его. Спасибо за твою помощь.

— Хотите перекусить? — заботливо спросила она.