Великие Дома Империи (СИ) - Бадевский Ян. Страница 28

Федя и Джан одобрили принятое мной решение.

Я попросил Алису пока не увольняться из муниципальной библиотеки, чтобы иметь прямой доступ к её фондам. И мы непременно займёмся новым проектом в ближайшее время, но для начала следует перевезти Николая Филипповича с дочерью в Красную Поляну. А лучший способ это сделать — переброска Бродяги к дому, где Аркусы снимают квартиру.

В полдень я позвонил Николаю Филипповичу.

— Собрались?

— Привет, Сергей. Ещё с утра. Но Алиса на работе, её как-то забрать нужно.

— Без проблем. Когда у неё смена закончится?

— В половину восьмого.

— Перетащим её через квартиру. Я подгоню Бродягу. А за вами сейчас заскочу.

— Договорились, — голос старика потеплел.

Мы решили, что Алиса поживёт ещё пару недель в старой квартире. Во-первых, её не уволят сразу, надо будет доработать до конца месяца. Во-вторых, мы сможем эффективно влезать в муниципальную библиотеку, встраиваясь в её пневмопровод. А ещё Бродяга обещал сделать так, чтобы грузовой лифт прибывал аккурат к нам в холл. Это здорово упростит задачу, но я не уверен, что мы успеем перетащить всё из закромов «губернаторки». Поэтому акцент будет сделан на той части фонда, куда доступ простым смертным строго воспрещён. Архив, обслуживающий нужды клана и учёных с высшим уровнем допуска. В начале февраля Алиса переберётся к нам окончательно.

Поговорив с Николаем Филипповичем, я тут же приказал Бродяге отправиться в центр города, откуда и забрал старика с кучей чемоданов. Домоморф уже создал на втором этаже гостевые комнаты, и я помог пожилому эмпату занести вещи в одну из них.

— Сергей, — окликнул меня Аркус, когда я уже собирался оставить его одного, — ты говорил, что живёшь не один. Твои соседи… не против того, что мы с Алисой… ну… не хотелось бы никого стеснять.

На лице старика возникла виноватая улыбка.

— Всё в порядке, — заверил я нового жильца. — Мы согласовали этот вопрос.

— А кто ещё с нами живёт?

— Джан Курт, мою представительницу, вы знаете. Ещё Федя, оружейник. Все они управляют Бродягой наравне со мной и могут перемещаться, куда попросите. За Алисой или в магазин.

— Где они сейчас?

— На занятиях.

Повисла неловкая пауза.

— В общем, располагайтесь, — я взялся за ручку двери. — Если что-то понадобится создать — просите Бродягу. Эту услугу он окажет без проблем. Но учтите, все его порождения распадаются снаружи.

Старик кивнул.

И задал давно мучивший его вопрос:

— Знаешь, я понимаю, что сотрудничать с тобой… перспективно. Но… насколько мы в безопасности? Мне кажется, род твоей деятельности весьма… специфичен.

Я грустно улыбнулся:

— Весьма.

— Ты выполняешь… какие-то спецзадания? Для клана? Это будет иметь последствия для меня и Алисы?

— Ваши опасения понятны, Николай Филиппович. Скажем так: домоморф — это чрезвычайно мощный артефакт, способный противостоять любым внешним воздействиям. Здесь вы в полной безопасности. Снаружи — патрули клановой СБ, мехи, ясновидцы и элитные бойцы Эфы. Пока я в клане, можно не переживать.

— Пока, — хмыкнул старик.

— У нас скоро появится собственная гвардия. И да, Трубецкие не посмеют напасть на кого-то из моих друзей. Это я гарантирую.

— Громкое заявление, молодой человек.

Остаётся лишь пожать плечами:

— Я говорю правду.

Николай Филиппович смотрит на меня долгим, испытующим взглядом. Я знаю, что он считывает мои эмоции, но даже не пытаюсь их экранировать. Во-первых, Аркус пробьёт любые блоки. Во-вторых, я не хочу ничего скрывать. Люди, которые присоединились к моей команде, должны доверять своему лидеру безоговорочно. Иначе никому из нас не выжить.

— Ты в это веришь, — слабо улыбнулся старик.

— Конечно.

Покачав головой, старик отвернулся к окну.

— Съезжу в город, — буркнул я на прощание. — Если что, Джан поможет обжиться.

Контрактами я ещё не занимался, но сейчас у меня появилось одно неотложное дело. Я понял, что для моего наполеоновского замысла потребуется грубая рабочая сила… то есть, голем. А лучше два.

Идею обратиться к Доброму Эху я сразу отмёл.

Меня сейчас не интересуют каббалистические пули и экспертные оценки украденных артефактов. Эх работает через почтовые ячейки, а големов туда не запихнёшь.

В общем, надо посетить улицу Звездочётов.

А заодно прикупить всяких-разных ингредиентов для приготовления яда, которым я буду травить Вышинского. Да-да, не смотрите на меня косо! Вышинский умрёт от отравления, и никто не догадается, откуда ветер дует. Правда, яд у меня будет весьма специфический, но об этом чуть позже.

Недолго думая, я вывел из гаража «Борей» и помчался в город. Если успею, попробую забрать Алису с работы, но это не точно. В любом случае, Николай Филиппович обратится за помощью к Джан, если я совсем заверчусь.

Куда ехать, я знал.

Более того, успел договориться с Маро, которая записала меня к своему каббалисту, снабдив положительной рекомендацией. И это стало решающим фактором, чтобы сдвинуть в очереди некоторых клиентов. В очередной раз я убедился в том, что имя Маро Кобалии способно открывать весьма интересные двери.

Каббалистическая мастерская Джургана затесалась среди антикварных лавок чуть поодаль от знаменитой улицы Звездочётов. Мы здесь уже были осенью, когда Маро забирала из ремонта своего голема. Я осторожно приблизился к двери с медной табличкой, на которой было выбито без лишних затей: «Каббалист». Массивное деревянное полотно, не пропускающее посторонних. Отполированная сотнями тысяч ладоней дверная ручка.

Машину я оставил в стороне, на пустой парковке. В это время года никто особо не интересовался антиквариатом, а Джурган не любил, когда паркуются на тротуаре рядом с его мастерской.

Останавливаюсь в нерешительности.

Дверь запоминает постоянных клиентов, но я — не постоянный клиент.

Секунда — и дверь начинает разваливаться, словно сумасшедший паззл или диафрагма фотообъектива. Плашки со стуком и лязгом накладываются друг на друга, скользят в пазах, расползаются во все стороны.

— Проходите, молодой человек.

На пороге стоит неприметный мужчина, о котором сложно сказать вообще что-либо. Не молодой и не старый, не худой и не толстый. Взгляд невыразительный. Очки с толстыми линзами и розоватым отливом. Зачёсанные на пробор тёмные волосы с проседью. Усы, клиновидная бородка.

Плашки втянулись в проём.

Хозяин мастерской посторонился, пропуская меня внутрь. Дверь с тихим шелестом и щелчками собралась воедино, отгородив нас от внешнего мира.

— Она вас запомнила, — сообщил хозяин.

Первый этаж представлял собой странную смесь гостиной, частного музея и пункта приёма заказов. Я снял зимнюю куртку и повесил в шкаф, услужливо раздвинувший свои дверцы. Вытер ноги о ворсистый коврик, хотя снаружи было сухо.

— Вы и есть Джурган?

— Можно и так сказать, — рассмеялся хозяин, направляясь к стойке. — Джурган — это основатель нашей каббалистической лавки. А я — один из его учеников. А если уж быть совсем точным — ученик ученика его ученика.

— Как всё сложно.

— Воспринимайте это как торговую марку. Здесь работает несколько высококлассных специалистов, и все они — Джурган.

Я вспомнил аналогичную историю из своего мира. Некий художник, японец, под псевдонимом которого работали поколения его учеников и потомков. Все как один освоили технику основателя и десятилетиями клепали однотипные картины. Что приносило ощутимый и регулярный доход…

— Должно быть, вы уверены в качестве своих изделий, — предположил я.

— Безусловно, — кивнул Джурган. — Мы все — высшие каббалисты. С огромным стажем. И все проходили обучение в этой мастерской чуть ли не с детства.

Хозяин обогнул стойку регистрации, достал из ящика толстую амбарную книгу, переплетённую кожей, и с вопросительным выражением уставился на меня.

— Госпожа Кобалия не уточнила, что именно вам нужно.

Я то и дело бросал взгляды на экспозицию Джургана. Чего здесь только не было! Миниатюррные големы-игрушки, самодвижущиеся машинки, покрытые позолотой Знаки в деревянных рамках, всевозможные вставки под стеклом… Я в курсе, что дети обеспеченных родителей в этом мире играют с игрушечными големчиками, а нередко и с машинками или роботами, способными выполнять примитивные команды. Это дорого, невероятно дорого, но дети аристо в восторге. Простым смертным такие удовольствия недоступны.