Время жить (трилогия) (СИ) - Тарнавская Мила. Страница 317

– Верно, – командир нахмурился. – Тогда садись сюда и пиши отчет, пока ничего не забыл.

И поспешно отвернулся, чтобы молодой подчиненный не почувствовал охватившего его безудержного страха…

Глава 1. Заговорщики

Весна наступила внезапно. Неподвижно висевшие в небе тяжелые мрачные тучи, время от времени проливавшиеся холодным моросящим дождем, за одну ночь тихо снялись с места, исчезнув без следа, и в чистой голубизне засияло не по-зимнему яркое и приветливое солнце.

– Вот и весна пришла, – с мечтательной интонацией произнес Кен Собеско, с удовольствием подставив спину приятно греющему светилу. – Скоро и Новый Год…

– У вас Новый Год весной? – рассеянно спросил Куоти, не отрывая взгляда от большого плана космодрома.

– Да, в день весеннего равноденствия. А у вас?

– А у нас в середине зимы. Считается, что в этот день старый год умирает, а затем все возрождается снова. Впрочем, на моей родине это, наоборот, середина лета.

– А когда у вас отмечали Новый Год раньше, до вашего Единения? – прокричал Гредер Арнинг, перекрывая шум трех десятков работающих перфораторов.

– Раньше? – задумался Куоти. – Не знаю. Это было слишком давно. Да и не уверен, что у нас был какой-то свой календарь. Насколько мне известно, моя 45-я провинция до Единения была колонией какого-то из северных государств.

– Ваших предков угнетали колонизаторы? – удивился Арнинг.

– Не моих. Родители у меня родом совсем из других мест. Отец родился в 26-й провинции, его отправили на юг после завершения учебы, а мама – вообще из Десятой. Она проходила практику в наших краях, а потом вышла замуж за моего отца, да так и осталась. Я первый в семье уроженец 45-й провинции.

– Не скучаете по родине? – задал новый вопрос Арнинг.

– Наверное, нет. Это скучный провинциальный город, в котором никогда не происходит ничего нового. У нас интересно жить только в крупных центрах, а все остальное – настоящее болото. Я рад, что мне удалось вырваться оттуда в космос.

– Это было сложно? – спросил Арнинг.

– Да, но мне повезло. У родственников моей матери нашлись нужные связи, и меня приняли в космическое училище. Правда, я мечтал быть пилотом, но вот стал инженером.

– Не было такой возможности?

– Нет. На это связей не хватило.

– Что значит – связей? – удивленно переспросил Арнинг. – Разве у вас для того чтобы получить образование, нужны только связи?

– Или связи, или большие деньги, – вздохнул Куоти. – Мой отец – весьма уважаемый человек, он отвечает за все строительство в районе. Но его влияния не хватило бы, чтобы пристроить меня в космическое училище. Зато я легко мог бы стать строителем или архитектором.

– Получается, что сын у вас наследует профессию родителей?

– В общем, да, – кивнул Куоти. – Хотя, на самом деле, все не настолько тяжело. У нас принято поддерживать отношения со всеми родственниками, даже самыми дальними, и через них можно получить нужные связи или одолжить денег.

– На взятку? – ехидно поинтересовался Собеско.

– У нас это называют подарок, – слегка поморщился Куоти. – Преподаватели в наших институтах получают очень мало, а им на что-то надо жить.

– В нашей стране тоже иногда такое бывает, – самокритично заметил Арнинг. – Но обычно все решают знания. Я, например, поступил в достаточно престижное учебное заведение только потому, что имел хорошие оценки в школе, а затем успешно сдал вступительные экзамены.

– В наших институтах тоже есть экзамены, – сказал Куоти. – И официально все зависит исключительно от них. Но на самом деле по-честному их сдать практически невозможно. В принципе, можно поступить практически куда угодно без денег и связей, но для этого надо быть очень умным и притом везучим.

– А если нет ни денег, ни связей, ни везения?

– Тогда остается идти в техническую школу, туда принимают всех. Потом становишься рабочим на заводе…

– Внимание, – пробормотал Собеско. – У нас гости. Вот, принесла нелегкая…

Поклонившись Куоти, словно только что выслушали от него указания, Собеско и Арнинг вернулись к работе. А рядом остановился транспортер начальника планетной Службы Безопасности.

С тех пор как лагеря для пленных перешли под контроль СБ, прошло уже свыше двух месяцев, и за это время назойливая опека превратилась в рутину. Прежний жесткий режим как-то сам собой смягчился, а о введенных некогда строгостях вспоминали только во время прибытия начальства.

Как, например, сейчас.

Собеско окинул обеспокоенным взглядом бригаду, пытаясь представить себя на месте пришельца. Вроде бы, ничего подозрительного он не должен заметить. Все люди заняты делом; стоят, широко расставив ноги, над своими перфораторами и, не поднимая головы, упорно вгрызаются в неподатливый керамито-бетон. То и дело в общий гул врезается резкий визжащий звук – это кто-то пробурил отверстие нужной глубины и теперь должен выключить перфоратор и перейти на новое место. Впереди всех Арнинг с резаком проплавляет прямые щели в покрытии, указывая направление дальнейшей работы, а позади свирепствует грузный картаец Дранго. С массивным резаком в руках он хлещет наотмашь плазменным факелом, круша узкие перегородки в источенном отверстиями бетоне, прокладывая выемку. Через несколько минут он остановится, чтобы дать остыть аппарату, и тогда придет черед уборщиков, выгребающих лопатами из канавы куски нарезанного бетона, а несколько человек с перфораторами и Арнинг со вторым резаком начнут рихтовать стенки и дно…

Внезапно привычная картина потеряла стройность. Массивный Дранго недоуменно уставился на переставший вдруг функционировать резак. Легкими хлопками по корпусу он пытался заставить его снова работать, как это неоднократно бывало раньше, но теперь капризный инструмент, похоже, окончательно вышел из строя.

– Выходи, – настойчивым, но спокойным тоном произнес Собеско, показывая Дранго рукой, чтобы тот выбирался из канавы и дал дорогу уборщикам.

В глазах пришельцев порча рабочего инструмента считалась серьезным проступком и заслуживала строгого наказания, вплоть до передачи в распоряжение Отдела специальных исследований. И если на периодически отправляемые в починку перфораторы смотрели сквозь пальцы, и все ограничивалось тем, что Собеско назначал неудачникам наряд на уборку вне очереди, то выход из строя резака, да еще в присутствии начальника планетной СБ, мог повлечь за собой более серьезные последствия.

Вероятно, им удалось бы скрыть поломку, выдав ее за обычный технологический перерыв, но Дранго сам все испортил. Он стоял как истукан, продолжая упорно похлопывать по ствольной коробке резака, словно все еще надеясь таким образом вернуть его к жизни.

– Не работает, – поднял Дранго испуганные глаза на Собеско. – Что мне делать?

– Исчезни! – махнул рукой Собеско, но было уже поздно.

– Что это? – раздался у него за спиной резкий голос автоматического переводчика.

Собеско обреченно поднял голову. Начальник СБ стоял рядом. На его лице появилось выражение злобной радости.

– Саботаж?! – торжествующе прошипел эсбист. – Взять их!

Прежде чем кто-либо успел сказать хотя бы слово, сонные солдаты, постоянно сопровождающие начальника СБ, словно сорвавшись с привязи, в мгновение ока скрутили Дранго, обоих уборщиков и еще двоих филитов, оказавшихся поблизости, и потащили их к транспортеру.

Мягко взревели двигатели, и эсбисты исчезли так же быстро, как и появились.

– По какому праву они это сделали? – первым вышел из оцепенения Гредер Арнинг. Он был больше удивлен, чем разгневан или испуган.

– Они – Служба Безопасности. Они делают все, что считают нужным, и никому не дают отчета, – с трудом расцепил плотно сжатые зубы Куоти.

– Но что теперь сделают с ними? – голос Арнинга предательски дрогнул.

– Все что угодно. Скорее всего, отдадут Отделу специальных исследований. Или казнят.

– А что мы сейчас должны сделать…

– Радоваться, что взяли не вас, – с горечью перебил Арнинга Куоти. – Никто из нас не может здесь ничего сделать.