Демонический Любовник (ЛП) - Форчун Дион. Страница 38

Она знала, что между ними началось противостояние, и всем своим существом приготовилась пройти через него. По выражению черных глаз в складках серого одеяния было ясно, что их владелец прекрасно осознавал перемену в ее отношении; в них было удивление и укор, но не было злости, которую ожидала увидеть Вероника.

У Вероники вновь возникло знакомое ощущение падения и она вновь увидела, как от нее отделяется туманоподобная субстанция, помогающая Лукасу превратиться в некое подобие живого человека. Теперь для завершения этого процесса требовалось не так много энергии, и в состоянии, очень близком к нормальному состоянию сознания, Вероника встретилась с материализовавшимся перед ней Лукасом.

Он стоял в тусклом красноватом свете углей, закутанный в мягкое серое одеяние с капюшоном, но теперь его руки, казалось, могли схватить ее, а темная кожа лица выглядела источавшей жизнь. Она никогда не думала о своем друге как о мертвеце, так что с этой точки зрения его возвращение не стало для нее шоком; с того самого момента, когда она обнаружила его тело на залитой солнцем кровати тем далеким летним утром, она знала, что он только и ждет возможности вернуться к ней, и что рано или поздно такая возможность появится. Она ждала его и ее ожидание было, наконец, вознаграждено. Она испытывала к нему точно такие же чувства, как и при его жизни, и, в сущности, он даже нравился ей еще больше; в прежние дни, в доме в Блумсбери Сквер, она зависела от его расположения (величины, в общем-то, переменчивой), теперь же само его существование зависело от нее, ведь она дала ему часть своей энергии для построения тела, и каким-то странным образом ее материнский инстинкт распространился и на это существо, оживленное ее собственной жизненной силой. Его невероятная зависимость от нее давала ему сильнейшую власть над ней. Вероника, с новыми для нее материнскими чувствами, могла противостоять любой агрессии, но при этом страстно заботилась обо всех, кто от нее зависел, а Лукас в своем наполовину материализованном состоянии был зависим от нее не меньше, чем ребенок, готовившийся к рождению.

То, насколько далеко мог зайти процесс, зависело лишь от смелости Лукаса, ведь в этом странном деле доступные жизненные силы разделялись между партнерами, которые стояли рядом друг с другом лицом к лицу – частично материализовавшийся мужчина и наполовину дематериализованная девушка. Снова серый мир, освещенный своим собственным сиянием, открылся ее взору; снова душа, известная ей как Джастин Лукас, превратилась в подобие человека, и он, ведомый теми же эмоциями, что руководили им в жизни, приблизился к ней, и голос, тихий и глухой, но весьма различимый, донесся до нее:

– Ну, Вероника, вы рады меня видеть?

Она не ответила. Ее страх перед ним и странными обстоятельствами его появления был огромен, и все же она была им очарована. Казалось, он это понял, ибо его темные губы изогнулись в улыбке.

– Так все же рады? Мы с вами связаны, Вероника.

Последовала пауза, во время которой они изучали друг друга. Вероника заметила, что он концентрирует доступную ему для использования субстанцию в верхних частях тела; голова, плечи и руки были хорошо проявлены, в то время как нижние конечности свисали вниз, словно длинные струящиеся обрывки одеяния.

Он возвышался над ней, словно странный призрак из теней, и нижняя часть его тела, начиная от бедер, терялась в океане хаоса, из которого он черпал свое существование.

Затем он снова заговорил.

– Итак, Вероника, наш следующий шаг – закончить процесс, который мы начали прошлой ночью. Я заприметил один дом на другом краю деревни, в который я хотел бы пойти, и если вы обуетесь во что-то, у чего нет высоких каблуков, мы выдвинемся в путь.

Но Вероника даже не пошевелилась, и черные глаза среди тенистых складок одеяния расширились в удивлении, ибо Лукас, опытный гипнотизер, никогда прежде не сталкивался с человеком, который сначала легко входил в транс, а затем становился невосприимчивым к внушению. Он не знал, что Вероника «ускользнула» от него, сконцентрировавшись на мысли, что не покинет комнату, и что это первичное самовнушение обнулило все последующие команды. В границах четырех стен он мог делать с ней все, что угодно, но выйти за их пределы не смог бы ее заставить ни он, ни кто-либо другой.

Озадаченный поворотом, который приняло дело, Лукас пытался прощупать почву.

– Вы не хотите мне помочь? – спросил он.

Вероника, замершая в кресле, словно статуя, повернулась к нему, как если бы могла видеть с закрытыми глазами.

– Один из тех детей умер, – сказала она. – А другие серьезно больны.

– Я очень сожалею, что ребенок умер, – ответил Лукас. – Должно быть, я взял у него больше, чем он мог дать. Остальные поправятся через день или два; их силы скоро восстановятся.

– Были и другие дети, которые умерли из-за того, что вы сделали с ними, – сказала Вероника, набравшись смелости.

– Правда? Дети умирают так быстро; кажется, изъятие даже малого количества жизненной силы может опустошить их.

– Это не должно повториться, – сказала Вероника.

– Нет, я надеюсь, что нет, – ответил Лукас. – Но пойдемте же теперь, нам уже пора. Я думаю, еще одна вылазка поможет покончить с этим.

– Не будет никакой другой вылазки, – ответила Вероника.

– О, конечно же будет, – ответил Лукас, и нахмурил темные брови под серым капюшоном, сконцентрировав на ней свой взгляд. Открытая ладонь с длинными пальцами, как и при жизни, потянулась к ней и стала совершать медленные поглаживающие движения перед ее лицом. Тело Вероники осталось неподвижным, но душа ее вновь начала проваливаться в темно-голубую бездну, когда гипнотический транс углубился в результате манипуляций Лукаса.

Он снова попытался приказать ей, когда она оказалась на этом более глубоком уровне транса, и вновь ее разум, сконцентрированный на главной мысли, устоял перед внушением. Он еще раз отправил ее на еще более глубокий уровень, но она снова ускользнула от него. Тогда, рассерженный и сбитый с толку, он превысил все меры предосторожности и вытолкнул ее в третий раз, когда, к его удивлению, ее неподвижное тело расслабилось и она откинулась на подушки, словно уснувший ребенок, и напряженное, взволнованное выражение ее лица сменилось блаженным умиротворением. Лукас переиграл сам себя, как это часто бывает с теми, кто стремится подчинить себе законы природы, и отправил Веронику за пределы любого из планов, на которых мог функционировать он сам; она освободилась от его влияния; ее душа перешла от субъективного состояния гипнотического транса к объективному существованию на высшем плане сознания; подсознание уступило место сверхсознанию и Вероника сбежала.

Существует не так много гипнотизеров, которые могут ввести субъект в такой транс, и существует не так много людей, способных к существованию на этом уровне, но все же они существуют и иногда встречают друг друга, и результаты подобных встреч могут быть ошеломляющими. Душа Вероники, загоняемая все глубже и глубже в субъективное состояние, внезапно вырвалась в те области, которые известны оккультистам как Сферы Безопасности. Душа оказалась на собственном уровне и пребывала среди себе подобных.

Улыбка тронула губы Вероники, когда она, казалось, ответила на чье-то приветствие. Лукас, наблюдая за ней, понимал, что что она ушла в те сферы, за право входа в которые он продал свою душу; нечто, что было в ее природе, помогло ей обрести ключ к вратам, которые были закрыты для него. Он наблюдал и ждал, неспособный пойти за ней туда, куда она ушла. Он вспомнил случай, когда неизвестная Сила вступилась за нее по дороге в Брайтон, внезапно сокрушив его, и что Она пришла с плана, подобного этому, и Лукас спрашивал себя, что же это была за душа, которая использовала похожую на ребенка личность Вероники. Она должна была обладать древним происхождением и высокой степенью развития, чтобы контактировать с такими уровнями; Лукас гадал, почему же он раньше не догадался о ее статусе. Он считал ее маленьким, недоразвитым, примитивным созданием; в то время как ее уровень развития многократно превосходил способности ее мозга.