Фантомы - Вудс Стюарт. Страница 75

— Иисусе, — сказала она, — это место выглядит, как Сан-Хуан [14] в сезон ураганов. Эмилио! — крикнула она.

— Здесь, — донесся задушенный голос из соседней комнаты.

Она толчком открыла дверь в соседнюю спальню и вошла. За ней Ли. Спальня была пуста.

— Да здесь я! Пожалуйста, входите!

— Лучше тебе войти первым, — сказала она Ли, указывая на дверь ванной.

Ли сунул туда голову и засмеялся.

— Я думаю, все нормально, — сказал он. — И потом, не такая уж ты стеснительная.

Они оба вошли в ванную. Эмилио Аппичелла сидел по уши в воде в огромной ванной, с огромной сигарой во рту.

— Привет! — сказал он, не вынимая сигары. — Я слышал, вы успешно справились с вашей миссией!

— Эмилио, — начала Рул. — Что это такое я слышу о твоей торговле планами вторжения Советов с прессой?

Из воды вынырнула рука, отерлась о полотенце и вынула сигару изо рта Аппичеллы.

— Ах, да, — он обнажил все свои великолепные зубы, — я позвонил нескольким людям и устроил небольшой аукцион. И получил тридцать тысяч долларов от одной американской телеграфной информационной компании. Ну разве капитализм это не чудесно?

— Эмилио, ведь этот документ является собственностью Центрального Разведывательного Управления, — сурово сказала Рул.

— Ну да? — воскликнул Аппичелла. — И сколько же они заплатили за это?

— Ну... — опешила Рул, — я уверена, что я могла бы пробить для тебя вполне приличные наградные от Управления.

— Спасибо тебе большое, — сказал Аппичелла, — но я не одобряю, когда дают чаевые. Но в любом случае, у тебя нет повода для огорчений. У меня для тебя приготовлен гораздо более ценный материал.

Она села на крышку унитаза.

— Да? Что за материал?

Аппичелла указал сигарой:

— Там, на кровати лежит брифкейс.

— Я принесу, — сказал Уилл и вскоре вернулся с дешевым пластиковым портфелем.

Рул открыла брифкейс. Внутри находились две пухлые стопки компьютерных дискет и коричневый конверт.

— Что это? — спросила она.

Прежде чем ответить, Аппичелла сделал длинную затяжку.

— Когда я работал на компьютерах Малибу, — наконец сказал он, — я установил там специальную плату связи моей конструкции. Я сказал Майорову, что это такой модем, который позволяет связываться с компьютером по телефону. И это было, разумеется, правдой, но не всей. Вставив соответствующую плату в компьютер Рольфа в Стокгольме, я мог по телефону связываться с компьютером в Малибу и работать с ним, пользуясь клавиатурой здесь. Далее, мне удалось так проинструктировать их компьютер, что он представлял компьютер Рольфа как дисковод жестких дисков, то есть, его собственный, только другой, еще один.

Аппичелла еще раз пыхнул сигарой и выпустил совершенное кольцо из дыма.

— Ну а потом я просто скопировал все с его дисковода на дисковод Рольфа, capisci [15]?

— Capisco [16], — сказала Рул, светлея лицом.

— И эти мягкие дискетки на твоих очаровательных коленях содержат в себе все содержимое компьютера в Малибу, — сказал Аппичелла, указывая сигарой. — В двух экземплярах, разумеется; все всегда надо дублировать.

— А скажи мне, — Рул прищурилась, — Майоров может узнать, что ты сделал это?

— Исключено, — отозвался Аппичелла. — Ведь у него теперь многопользовательная система. И я всего лишь один из пользователей, и быть им могу столько, сколько будет работать его компьютер.

— И это подарок, Эмилио? — с подозрением спросила Рул.

— От меня — тебе, — улыбнулся итальянец. — Однако попрошу, если ЦРУ пожелает и далее использовать компьютер в Малибу, и потребую сто тысяч долларов за мою особую, единственную в своем роде плату.

— Я буду счастлива передать Управлению это пожелание от твоего лица, Эмилио; я не думаю, что возникнут какие-либо проблемы.

— Хорошо, — согласился он. — Я отправлю тебе плату в обмен на квитанцию о переводе денег на мой цюрихский счет — а номер депозита записан там, на конверте. — И тут его лицо вдруг посерьезнело. — Кажется, там в конверте еще один подарок для тебя, моя дорогая.

Рул извлекла из конверта пачку бумаг.

— А это что?

— Копируя файлы, я обнаружил, что некоторые из них закодированы. Расшифровать их было несложно, разумеется, поскольку именно я присоветовал им кодировочную систему, еще в первые свои визиты к Майорову. Они оказались личными файлами Майорова, и среди них содержалась информация о двух шпионах, которых он завербовал лично, одного в Швеции, другого, боюсь, в Соединенных Штатах. Их имена не названы, но шведский упоминается как Тюлень, а американский как Феррет.

— Тюлень — это, несомненно, Карлссон, — сказала Рул, пробегая глазами по страницам.

— А Феррет? — спросил Ли.

Рул уже не проглядывала, а начала читать.

— Здесь отчет о том, как он был завербован, — сказала она, — что позволяет с уверенностью его идентифицировать.

Читая страницы, она ощутила переполнявшую ее печаль.

— Мне так жаль, Кэт, — сказал Ли. — Я знаю, как это неприятно тебе.

Рул встала.

— Мне надо несколько минут подумать, Уилл.

Она вернулась обратно в гостиную и сжалась там в большом кресле. С полчаса она обдумывала эту проблему, оценивая различные выборы. Наконец она сняла трубку телефона и попросила телефонистку соединить ее с Соединенными Штатами. Она набрала номер главного коммутатора Центрального Разведывательного Управления и попросила соединить ее с кабинетом директора.

— Кабинет Директора Центрального Разведывательного, — ответил чей-то мужской голос.

— Это Кэтрин Рул, — сказала она, — из Советского отдела. Нельзя ли мне прямо сейчас поговорить с директором, пожалуйста.

Голос зазвучал холодно.

— В данный момент директор разговаривать не может. Какой у вас вопрос, миссис Рул.

— Будьте добры сообщить директору, что я звоню из Стокгольма, — сказала Рул. — Я уверена, что он захочет поговорить со мной.

— Пожалуйста, подождите минутку, — проговорил мужчина.

Последовала пауза в несколько секунд, а затем хриплый мужской голос сказал:

— Стокгольм? Какого черта вы делаете в Стокгольме, миссис Рул? Вы что, не смотрите телевизор? Вы хоть понимаете, что там происходит?

— И это говорит директор? — вежливо поинтересовалась Рул.

— Вы чертовски правы, и я хочу немедленно знать, что вы делаете в Стокгольме. А эта линия связи безопасна?

— Это не секретная линия, но мы же не собираемся в течение этого разговора обсуждать секретные дела. А что я делаю в Стокгольме, об этом я расскажу вам завтра утром в Нью-Йорке, — сказала Рул.

— Завтра утром у меня совещание в Совете Национальной Безопасности, и я вовсе не собираюсь быть в Нью-Йорке.

— Слушайте меня очень внимательно, — сказала Рул. Это очень серьезно. Я хочу, чтобы завтра, в шесть часов утра вы, Саймон Рул, Алан Никсон и Эд Роулз оказались в комнате для отдыха первого класса компании «Скендиневиен Эйруэйз Систем».

— Да о чем же ты говоришь, женщина?

— Вам придется послушать меня; у входа в комнату отдыха первого класса будет очень большой контингент представителей американской свободной прессы. Если вас там не будет, я поговорю с ними, и поверьте, вам не понравится прочитать об этом в газетах.

Последовала длительная тишина.

— Вы хоть понимаете, что вы делаете, миссис Рул? — наконец сказал директор. — Вы представляете, во что может превратиться ваша карьера прямо сейчас? Вы понимаете, что произойдет, когда вы вернетесь в Ленгли?

— Я не вернусь в Ленгли, пока вы и эта группа по моему требованию не окажется завтра утром, к шести часам в Нью-Йорке. Если вас там не будет, то предстоящие месяцы мне много времени придется провести на экранах телевизоров. Мы поняли друг друга?

Вновь долгое молчание.

— Хорошо, миссис Рул, мы будем там.