Ты – всё (СИ) - Тодорова Елена. Страница 86

Грудь сдавливает, но сердце уже не унять. Воюет за территорию как одурелое, а по факту – против себя же. Меня бросает в жар. Кожа вмиг покрывается испариной.

«Я тобой порезалась, Ян!»

Не идет из головы.

– Ю тоже пережила ад, пап, – констатирую без подробностей. – Возможно, дело еще и в этом. Как выдать это чертово «люблю», если тогда не смог быть рядом? Я себя поедом ем за то, что не был рядом, чтобы прекратить все.

– Расскажи ей, почему тебя не было рядом.

– Ты меня видел тогда, пап? Я, блядь, скорее сдохну, чем позволю Ю представить себя таким слабым. Хотелось бы просто забыть обо всем, начать с чистого листа…

– Но так не получается.

– Не получается.

Прижимаю Ю, и тревога отступает на задний план. Фокусируюсь на том, как она пахнет, как ощущается, как выглядит в моих руках.

Моя красивая. Моя родная. Моя нежная Зая.

Девушка, которая была моей мечтой, стала легендой, и скоро будет женой.

«Живой» музыкой нетрудно впечатлить. А если это еще бессмертный мировой бестселлер, то пробирает порой до мурашек. Среди людей есть такие же хиты – к ним возвращаются всю свою жизнь.

Улавливаю, когда у Ю хмелеют от любви глаза, и сам плыву так, что остается только сильнее ее прижимать.

– Расстроилась из-за свадьбы в сентябре?

Спрашиваю не только для того, чтобы снизить градус накала. Стараюсь учитывать ее чувства. Привычке принимать все решения самостоятельно не изменяю, но если узнаю, что Ю в каком-то вопросе со мной не согласна, готов искать варианты.

– Нет… – выдыхает, перебирая пальцами ткань пиджака у меня на плече. Смотрит до определенного момента туда же, чему я даже рад. Потому что, когда она вскидывает взгляд, меня будто током прошивает. Какой бы Ю ни была ласковой и покорной, Бесунию нельзя списывать со счетов. – Ты прав, ни к чему затягивать. Я подумала и теперь даже рада. Знаешь, сегодня немного расстроилась по другому поводу.

– По какому?

– У твоих друзей за эти пять лет столько детей родилось… И вообще, должно быть, много хорошего произошло… А мы их потеряли.

За грудиной ноет, но внешне я, конечно же, остаюсь спокойным.

– У нас впереди тоже много хорошего, Зай.

– Я не хочу терять ни минуты.

Наклоняя голову, приподнимаю брови.

– Тогда что мы тут делаем, Ю?

Ее лицо алеет, но при этом она смеется.

– Поздравляем Илью!

– Уже поздравили. Можно домой.

– Мы так с тобой все семейные праздники пропустим. Это тоже не дело.

Мелодия обрывается на минорной ноте, но моя Ю мне улыбается. Увожу ее с танцпола счастливую.

– Подойдем к моим? – просит, когда уже между столиками идем. – А то весь вечер как будто специально игнорим их.

– По-моему, они прекрасно проводят время, – оцениваю широкие улыбки будущих тестя и тещи.

– Это все благодаря твоим родителям. Хорошо, что они вместе сели.

– Они первые сваты друг у друга.

– Смешно так…

– Что?

– Мои так боялись с вами породниться…

– Очень смешно, – выдаю я. И в самом деле растягиваю губы в улыбке. – У судьбы отличное чувство юмора.

– Мам, пап, ну как вы? Все хорошо? – припадая к спинам родителей, встревает между их головами.

Одной рукой обнимает отца. Вторую не пытается у меня отобрать.

– Все чудесно, дочь, – отзывается Валерия Ивановна, прижимая к щеке Юнии ладонь. – Нам очень весело.

– Точно? Потому что мы с Яном решили пораньше уехать…

Подмигиваю, когда оборачивается, чтобы поймать мой взгляд.

Проходящий мимо Чарушин со смехом закидывает мне на плечи руку.

– Ох уж этот период, когда ни одно торжество невмоготу добыть до конца, – подшучивает, скотина, прямо при родителях.

Я-то ладно. Не смущает.

А вот Ю краснеет тотально.

– Да. Нам пора, – заключаю. – Всем счастливо. Всем пока.

Увлекаю Заю за собой. Она только махнуть на прощание и успевает.

48

Там любят до криков…

© Юния Филатова

Квартира Нечаева. Наш дом. Кухонная зона.

Он уже по пояс обнажен. Внутри меня начинает полыхать огонь неконтролируемого возбуждения. Делаю два торопливых глотка согревающего и поразительно пряного глинтвейна, которым меня так любит баловать Ян. Поймала синдром Одувана, пока он, решая в телефонном режиме возникший в клубе конфликт, резкими движениями развязывал галстук и снимал рубашку. Теперь с удовольствием от него избавляюсь.

Еще глоток. Пожар за грудиной. Сердце – в ударный пляс. По венам – разлив бурных потоков. В глазах – дополнительный блеск. С этими спецэффектами я и слежу за тем, как раздуваются и сокращаются мускулы на спине Яна.

Чисто внешне он мне нравится настолько сильно, что дрожат коленки. Про тягучие спазмы в животе и судорожное поджатие пальчиков ног я и вовсе молчу. Вкупе с личностными качествами мужественная красота Титана вызывает ярчайшее ощущение свежей и безумно острой влюбленности.

То, что мои чувства к нему постоянно усиливаются – все еще пугает меня. Но эйфория, которую я при этом, вопреки всем страхам, испытываю, наделяет желанием испить эту любовь до донышка.

– Сейчас брат поднимется, все решит. У него есть право подписи, – говорит Ян сухо, но я с легкостью считываю переполнившее его раздражение.

Наблюдая, упиваюсь преимуществом, которое, должно быть, лишь сейчас осознаю полноценно. Преимуществом перед всем остальным миром – ведь я реально могу чувствовать Яна Нечаева, даже тогда, когда он подавляет свои эмоции и продавливает исключительно твердость характера.

Отключившись, Ян припадает задницей к столешнице кухонного гарнитура и утыкается в телефон. Пока я с неустанным рвением изучаю его широкие плечи, крепкие грудные мышцы и рельеф бесподобного пресса, он, судя по всему, набирает эсэмэску.

– Столько дебильной волокиты с этим херовым клубом. Придется Илюху дергать, – проговаривает резко.

А я тихо ловлю восторг. Ведь делясь эмоциями, которые обычно скрывает ото всех, он тем самым выказывает доверие ко мне.

– Это бизнес, на территории которого нужно сидеть ночами, – заключаю глубокомысленно. – Ты к этому не готов, да?

Ян поднимает голову.

Изгибая бровь, разбавляет теплоту взгляда пикантной и ничуточки не обидной, а, напротив, веселящей меня иронией.

– Зая, ты хочешь, чтобы я сидел ночами в клубе? – выступает со встречным вопросом.

– Конечно, нет.

Купаясь в его внимании, аккуратно отпиваю вино, которое на этом этапе нашего с Нечаевым взаимодействия ощущается еще более концентрированным, чем пару минут назад.

Внутри меня становится настолько жарко, что кожа, вступая в конфликт с охлажденным сплит-системой воздухом, покрывается испариной и стягивается мурашками.

Опускаю на столешницу локоть, скольжу ладонью под волосы, кокетливо их взбиваю, соскальзываю по щеке назад и без спешки устраиваю кисть под подбородок. Из размещенных по всему периметру квартиры динамиков, на приятной для слуха громкости плывет сексуальный блюз. В этот миг мне кажется, будто я с ним синхронизируюсь. Облизываю губы, улыбаюсь и постукиваю по ним ногтями. Качая головой, слегка встряхиваю волосами – нравится, как они щекочут плечи и спину.

– Помню, что в твоем клубе творится, – замечаю с чувственной провокацией.

Сердце замирает, когда Нечаев улыбается. А едва он откладывает телефон и направляется ко мне, резко срывается на бешеный стук.

Ян обходит остров, за которым я сижу, пока не оказывается у меня за спиной. Подобно тому, как делает это в офисе, ограждает мое тело руками и, сжимая столешницу пальцами, нависает. Мы много успели попробовать, но я все равно вздрагиваю все так же остро, едва происходит контакт его горячей груди с моими голыми плечами.

Взбурлившая в венах кровь собирается у меня на затылке, чтобы через мгновение ударить огненной волной вдоль позвоночника и пустить по всему моему телу ток. Поймав разбившую меня дрожь, Ян прижимается губами сначала к плечу, затем к щеке и будоражаще влажно к шее.