Другой дом - Джеймс Генри. Страница 10

Лицо молодого человека вытянулось.

— Что это за состояние?

— Странное неверие в саму себя. Она подавлена и напугана — ей кажется, что она угасает.

Деннис посерьезнел.

— Бедная маленькая леди, какое горе для нас! Я прекрасно ее помню.

— И она, конечно, вас помнит, — сказала Роза. — Она проявляет самый дружеский интерес к вашему пребыванию здесь.

— Это очень любезно с ее стороны, в ее-то состоянии.

— О, ее состояние, — возразила Роза, — не такое уж плохое, как она думает.

— Понятно. — Деннис поколебался. — И именно это мистер Брим должен ей сказать.

— Не только. — Роза взглянула на документ, который он ей принес; бумага лежала в конверте, и Деннис чуть нетерпеливо постукивал по нему кончиками пальцев левой руки. Однако ее дальнейшие слова не имели к документу никакого отношения. — Ее гнетет болезненный страх из-за того, что он — подумать только — может еще раз жениться.

— Если она умрет? Она хочет, чтобы он этого не делал? — спросил Деннис.

— Она хочет, чтобы он этого не делал. — Роза немного помолчала. — Она хочет быть единственной.

Деннис задумался, слегка смущенный тем, что заглянул одним глазком в обстоятельства, которые лишь отдаленно касались его.

— Ну, я полагаю, такое желание не редкость среди женщин.

— Осмелюсь предположить, что так оно и есть. — Серьезность девушки уступила место мимолетной улыбке. — Осмелюсь предположить, что и я бы этого желала.

В ответ Деннис Видал просто схватил ее и поцеловал.

— Вам нечего бояться — вы будете единственной!

Его объятие продлилось всего несколько секунд, и Роза не сделала ни малейшей попытки вырваться, но посмотрела на него так, словно хотела дать понять, что крайне приподнятое настроение, о котором свидетельствовал этот жест, было, возможно, чуть-чуть не ко времени.

— Именно это, — обронила она, — я посоветовала ему сказать Джулии.

— Иного я и не ожидал! — Вскоре Деннис продолжил с некоторым удивлением: — Разве он этого не хочет?

— Хочет всей душой. Они оба — всё друг для друга. Но он, естественно, очень расстроен и сбит с толку.

— И он пришел к вам за советом?

— О, он приходит ко мне, — сказала Роза, — так, как мог бы прийти поговорить о ней с ее матерью, которой бедняжка, к несчастью, никогда не знала.

В молодом человеке снова взыграла жизнерадостность.

— Хотите сказать, что он обращается с вами как с тещей?

— Во многом да. Но я очень хорошо к нему отношусь. Люди, которые хорошо относятся к Джулии, могут обращаться со мной как угодно.

Деннис с минуту молчал, а затем вынул письмо из конверта.

— Что ж, надеюсь, они благодарны вам за такую преданность.

— Благодарны мне, Деннис? Они меня просто обожают. — Затем, как бы желая напомнить ему о некоем обстоятельстве, в наличии которого и ему важно отдавать себе отчет: — Разве вы не видите, как много значит для бедной девушки иметь такой якорь — место, где ее уважают, где ей сочувствуют, место, где можно найти прибежище?

Приняв этот вызов, ее гость немного подумал и честно ответил:

— Конечно, я рад, что у вас такие славные друзья — сразу видно, что они очаровательные люди. В последнее время для меня было большим утешением знать, что вы с ними. — Он пристально оглядел светлый и красивый холл. — Это хорошая гавань, моя дорогая, и, должно быть, приятно жить среди таких прекрасных вещей. Мне отвели комнату, в которой их множество, — ужасно милую комнату. — Он взглянул на пару картин, впитывая общее ощущение. — У них полно денег?

— Как у всех банкиров, полагаю, — сказала Роза. — Разве у банкиров не всегда полно денег?

— Да, они, по-видимому, купаются в деньгах. Какая жалость, что мы не банкиры, правда?

— Ах, деньги — меньшее из достоинств моих друзей, — ответила девушка. — Самое замечательное — их душевная доброта.

Деннис остановился перед столом, где на маленьком позолоченном мольберте стояла большая фотография в массивной рамке.

— Не говоря об их прекрасной наружности! Он чрезвычайно хорош собой.

Роза, снисходительно вздохнув, взглянула на изображение Тони Брима во всем его великолепии — в тонком белом жилете и высокой белой шляпе, с тростью, перчатками и сигарой, с его орхидеей в петлице, его фигурой и его улыбкой.

— Ах, этот вкус бедняжки Джулии!

— Да, — воскликнул Деннис, — теперь понятно, чем он ее взял!

— Я про стиль этой вещицы, — сказала Роза.

— Она безвкусна, да? Что ж, вам лучше знать. — Затем, отвернувшись от фотографии, молодой человек добавил: — Должно быть, у этого парня от них отбоя не будет!

Роза замялась.

— От тех, кого она боится?

— От женского пола — благослови его Господь, — если он потеряет ее.

— Осмелюсь предположить, что так, — сказала Роза. — Но он будет стоек.

— Он вам об этом сказал? — улыбнулся Деннис.

Роза улыбнулась в ответ с какой-то сознательной бравадой.

— Он много чего наговорил. Но он уверяет меня, что успокоит ее.

Деннис немного помолчал, затем развернул свое письмо и пробежал его глазами.

— Да уж, забавная тема для него!

— Вы хотите сказать, забавная тема для его разговоров со мной?

— И с вами, и с женой.

— Дорогой мой, — воскликнула Роза, — имейте в виду, что не он эти разговоры начал!

— То есть начали вы? — спросил ее собеседник.

Роза снова заколебалась, а затем ответила спокойно-насмешливо: «Да, тупица!», чем вызвала новое проявление нежности с его стороны. Эту попытку она пресекла — подняла руку, побуждая прислушаться, поскольку ей померещился какой-то звук.

— В чем дело?

Она навострила уши.

— Разве в комнате Джулии не кричали?

— Я ничего не слышал.

Роза испытала облегчение.

— Значит, это всего лишь моя нервозность.

Деннис Видал поднял письмо повыше.

— Надеюсь, она не настолько велика, чтобы помешать вам уделить вот этому минутку внимания?

— А, ваше письмо!

Взгляд Розы остановился на письме, как будто она впервые его заметила.

— Оно самым тесным образом связано с нашим будущим, — сказал ее гость. — Я специально сходил за ним наверх, так что вы должны оказать мне услугу и прочесть его.

Роза тут же с готовностью протянула руку.

— Тогда отдайте его мне — позвольте немного подержать его.

— Конечно; но, пожалуйста, помните, что от меня еще ждут ответа — я хочу сказать, по конкретным условиям. Я ждал встречи с вами, потому что письмо из резиденции губернатора и составлено от его собственного имени — там конкретно сказано, что он готов для меня сделать.

Роза держала письмо; ее большие светлые глаза расширились от удивления и симпатии.

Деннис со значением и вместе с тем не без игривости кивнул на письмо, указывая, куда ей следует направить свое любопытство.

— Прочтите — и увидите!

Роза опустила глаза, но через мгновение, прижав левую руку к сердцу, подняла их со странным, напряженным выражением.

— Я хотела спросить, достаточно ли все это хорошо?

— Именно это я хочу узнать от вас! — громко рассмеялся Деннис.

Судя по выражению его лица, ее поведение привело его в некоторое недоумение.

Роза заметила это, но тут вновь услышала посторонний звук, на этот раз объяснявшийся тем, что открылась дверь вестибюля. Вернулся доктор Рэймидж; Роза отложила письмо.

— Скажу вам, как только поговорю с доктором.

IX

Доктор с ходу обратился к ней.

— Наш друг еще не вернулся?

— Мой — вернулся, — тактично сказала Роза. — Позвольте представить вам мистера Видала.

Доктор Рэймидж просиял в знак приветствия, и наша молодая леди со свойственной ей сдержанной веселостью обратилась к Деннису:

— Он тоже считает, что я какая-то из ряда вон.

— Ах, она просто чудо: она всегда знает, что делать! Но вы и сами в этом скоро убедитесь, — сказал доктор.

— Боюсь, вы сочтете, я тут не ко времени, — озабоченно ответил Деннис. — Скажете: у меня тут пациентка, а этот под ногами путается.