Непристойно богатый вампир (ЛП) - Ли Женева. Страница 44

Но ее взгляд, как и оружие, были все также направлены на своенравного сына.

― Ничего, с чем бы не справилась мать. Добро пожаловать домой, любовь моя. Я тебя не ждала.

Могло пройти две недели или два года с тех пор, как он был здесь последний раз. Я никогда не спрашивал о таких личных вещах. Брак моих родителей можно было охарактеризовать как вулканический. Один всегда знал, когда другой был на грани извержения, и уходил, пока не оседал пепел. Поскольку брак вампиров длился дольше, чем союз смертных, это был вопрос выживания. Более слабые союзы заканчивались кровопролитием и обезглавливанием. Но, будучи родоначальниками одной из старейших и богатейших вампирских ветвей, они стремились к тому, чтобы брак сохранялся. До сих пор они воевали друг с другом лишь однажды, пару сотен лет назад. Большинство членов семьи выжили. Но многие люди нет.

― Пахнет завтраком? ― Доминик Руссо появился в поле зрения, бросив поношенную кожаную куртку на диван. У меня было яркое воспоминание о том, как он проделал то же самое с боевым плащом и испачкал обивку кровью. Мамины глаза прищурились, как будто она вспомнила о том же.

Я не знал точно, в каком году родился мой отец. Он никогда не рассказывал о своей жизни до того, как стал вампиром. Среди первородных вампиров существовало негласное правило не рассказывать о своей жизни до превращения. Некоторые считали, что они не помнят ни своей человеческой жизни, ни того, как они стали первыми в нашем роду. Я же просто полагал, что, вероятно, он просто забыл. Я прожил всего девятьсот лет и не помнил и половины этого времени.

Но Доминик выглядел как воин, которых изображали в голливудских фильмах о варварах и спартанцах. Никто не принимал его высокую, брутальную фигуру за человеческую. Он выглядел так, словно был высечен из мрамора ― больше статуя, чем живая плоть, выточенная в мифических пропорциях.

― Привет, отец, ― сухо сказал я. ― Не поможешь?

Но он знал, что лучше не принимать чью-либо иную сторону, даже сторону собственного сына, чем сторону жены.

― Твой сын привел домой женщину, ― сказала она ему.

― Это было предусмотрительно, ― сказал он, глядя между нами. ― Я умираю с голоду.

В моей груди раздался рык, который вырвался из моего горла прежде, чем я успел его остановить. Вибрация от него ударила по лезвию, задев кожу, но мне было все равно. Что-то сместилось внутри меня, и я понял. Мать или нет ― вампир или нет ― я убью женщину, держащую меня, прежде чем кто-нибудь хотя бы взглянет на Тею.

― Он под влиянием, ― добавила она.

― Ясно. ― Доминик присоединился к нам и встал по другую сторону от меня, оценивая ситуацию.

― Я не под влиянием, ― процедил я, размышляя, не проще ли сразиться с ними обоими, чем продолжать этот безумный разговор.

― Я слышал ее песню крови еще с дороги, ― тихо сказал отец. ― Даже я не смог бы устоять против этой кантаты. В этом нет ничего постыдного. Это случается со всеми нами время от времени. Просто некоторые люди более соблазнительны, чем другие. Возможно, твоей матери стоит разобраться с твоей проблемой.

Эти слова словно высосали весь воздух из моих легких и заменили его расплавленной яростью. Инстинкт овладел мной. Кровь запульсировала внутри меня, и я перестал слышать их слова. Что-то первобытное двигало мной: желание бороться.

Защищать.

Я поднял руку, схватился за лезвие, и вырвал его у Сабины. Я перебросил его в свою неповрежденную правую руку и взмахнул мечом, теперь уже покрытым ржавчиной. Мои действия были молниеносными даже для меня. Словно какой-то новый, более глубокий инстинкт овладел мной.

― Если вы позволите. ― Я сделал шаг к двери, ведущей на лестницу, и оказался между родителями и спальней, где спала Тея. Мне сразу стало легче. Ни один из них не мог пройти мимо меня, не проверив, насколько далеко я зайду. Я надеялся, что никто из них не попытается. ― Я могу объяснить.

― Это должно быть интересно, ― сухо сказала Сабина, глядя на свои пустые руки.

Я предложил им сесть. От меня не ускользнуло, что они заняли места по разные стороны комнаты. Они были женаты тысячи лет и могли понимать друг друга без слов, поэтому мне пришлось действовать осторожно. Небо за окном начало угрожающе светлеть. Ярко-оранжевая трещина разлила дневной свет по горизонту. Тея скоро проснется, и мне нужно было, чтобы они вели себя спокойно. Хотя бы какое-то время, чтобы вытащить ее отсюда. Но было бы гораздо легче довести ее до дома в целости и сохранности, если бы мои родители не взялись за оружие.

― Просто послушай. ― Я не скрывал, что чувствую усталость. Пульсация в раненой руке теперь повторяла пульсацию в голове, и было еще труднее игнорировать желание вернуться туда, где я оставил Тею. ― Я не под воздействием. Все гораздо хуже.

Не успел я продолжить, как в комнату вошел Себастьян, почесывая голову и глупо моргая.

― Что, черт возьми, происходит? Вы распугали моих друзей.

― Вечеринка закончилась несколько часов назад, ― огрызнулась Сабина. Очевидно, что сегодня утром у нее закончилось терпение по отношению ко всем детям, а ведь еще только рассвело.

― Извините! ― Он поднял руки в знак капитуляции и опустился в кресло у камина. Он кивнул нашему отцу. ― Продолжайте семейное собрание.

― Это не собрание. ― С каждой минутой я все больше раздражался. Я не ожидал, что оставлю Тею одну так надолго. Мы были заняты всю ночь, и она, вероятно, еще спала, но с каждой секундой в моей груди нарастало чувство тревоги.

― Твой брат сейчас объяснит, почему он игнорирует Обряды и вместо этого ложится в постель со смертной. ― Улыбка Сабины могла убить человека.

Себастьян перевел взгляд с нее на нашего отца, а затем на меня.

― Ну, не позволяйте мне прерывать вас.

Я бросил на него взгляд. Он так старался поддержать меня.

― Это жажда крови, ― объяснил я. Я рассказал, что произошло с Беллами во время вечеринки. ― Я почти потерял контроль над собой. Я даже не помню, когда в последний раз у меня была такая сильная жажда крови.

Себастьян захихикал, как будто мысль о том, что его старший брат не может контролировать свой сексуальный аппетит, забавляла его. Учитывая, что он спал с половиной встреченных им теплых тел, я полагал, что для него это чуждое понятие.

― Я думала, она твоя девушка, ― с сомнением сказала Сабина.

― Так и есть, ― подтвердил я. Такова была договоренность. ― Мы еще не переспали.

― И теперь эта тема закрыта, ― сказала она, ― а тебе пора подумать о женитьбе.

Я ожидал, что она скажет именно это.

― Я думаю о женитьбе.

Сабина приблизилась ко мне на расстояние дюйма ― новый меч появился словно из ниоткуда, ― пока отец не обхватил ее за талию и не удержал.

― Ты ― чистокровный Руссо, наследник этой семьи! ― Она продолжала размахивать мечом.

― Если ты думаешь, что можешь жениться на какой-то случайной смертной только потому, что она красивая…

― Дорогая, ― прервал ее Доминик успокаивающим голосом. ― Возможно, нам стоит обсудить это, когда мы все успокоимся.

― Я спокойна! ― вскричала она, ударив его ногой по голени.

― У тебя в руках меч, ― с сомнением сказал Себастьян.

Она бросила на него взгляд и убрала меч в его сторону.

― Ты следующий в очереди.

― Ладно. ― Он пожал плечами. ― Это не имеет значения. А потом будет очередь Бенедикта и так далее.

В его голосе прозвучало смирение, которого я никогда раньше не слышал, но сейчас было не время обсуждать это.

― Почему бы тебе не проведать свою девушку? ― предложил отец. ― Себастьян, а ты проверь, нет ли там задержавшихся гостей.

Мы получили приказ. Никто не мог успокоить Сабину лучше, чем наш отец. Это умение он оттачивал веками, ведь обычно именно он выводил ее из себя. Он не отпускал ее до тех пор, пока мы не вышли за дверь.

― Ты же не думаешь всерьез о женитьбе, ― сказал Себастьян, когда мы шли по коридору. ― Ты знаешь ее несколько дней.

― Два, ― сказал я ему. ― И нет, я не думаю о женитьбе на ней. Я просто не хочу провести следующий год, расхаживая как павлин, чтобы устроить новый семейный союз. Я оставался неженатым девятьсот лет. Почему я должен соглашаться сейчас, чтобы угодить Совету?