Наследницы - Мареева Марина Евгеньевна. Страница 15

— Слушай, да у тебя не мастерская, а проходной двор какой-то! — возмутилась Дарья, едва за Андреем закрылась дверь. Она с недоумением посмотрела на Катю. — Что это еще за горилла такая? Кто это? — Она взяла из рук Кати книгу, прочла название: — «Таро и астрология в поисках судьбы». Мюриел Брюс Хасбрук.

— Кто это? — в задумчивости повторила Катя. — Тут одним словом не скажешь. Это Андрей Шавель. Когда-то он танцевал в Театре Станиславского и Немировича-Данченко, потом… да он просто энциклопедист: переводчик, астролог, знаток нетрадиционной медицины, Петрушка, у них с женой свой театр…

— А почему горилла?

— Потому же, что и ты — дракон. Он родился в год Обезьяны. И вообще он — хороший человек, друг моей мамы и Иваницкого.

Вера посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна: «Отец бы одобрил, — подумала она, — ни яркого макияжа, ни дорогих украшений. Все, как мы любим». Через два часа в галерее должен начаться вечер памяти художника. После него — скромный фуршет. Организовать его взялся Олег. С утра он мотался по Москве и каждые полчаса отчитывался о проделанной работе. Анна Федоровна уехала в салон красоты. Вера ждала ее с минуты на минуту. Вдруг она вспомнила, что забыла погасить огонь в камине Вообще-то обычно за этим следил Константин Гаврилыч, но Анна Федоровна еще утром отпустила его и всю охрану, чтобы побыть вдвоем с дочерью.

Вера вошла в каминную, когда зазвенел мобильный телефон.

— Алло, Олежек. Сколько, ты говоришь? Сто жюльенов? Нет, это не скромный фуршет, а обжираловка какая-то… Не поняла, с какого канала приедут? С ТВЦ. Очень хорошо… Да, будем минут через сорок, если не попадем в пробку, как всегда… Да, хорошо, Олежек, жди…

Вера осеклась. У камина на оттоманке полулежала незнакомая женщина с веером в руках.

— Добрый день, это вы с мужем разговариваете? — Незнакомка ослепительно улыбнулась и, не дожидаясь ответного приветствия, заговорщицки добавила: — Тогда привет ему передавайте.

— От кого, простите? Мы разве с вами знакомы?

— А разве нет? Как он мог так поступить? — Красавица обиженно поджала губки.

— Алло, Олег! Он уже отключился.

Вера вглядывалась в незваную гостью, соображая, где раньше могла ее видеть. В голову ничего не приходило.

— Ну так давайте познакомимся. — Незнакомка раскрыла веер.

— Давайте.

— Лера.

— Лера? — Веру осенило: — Ах, так вы, наверное, мамина гостья?

— В какой-то степени.

— Извините, но я не могу уделить вам ни одной минуты.

— Как жаль! — Веер в руках Леры трепетал, как крылья экзотической бабочки.

— Через час в моей галерее вечер памяти отца.

— У вас галерея! Какая вы молодец! — умилилась гостья. — Галерея «Вера». Наслышана. Специалисты нахваливают, что особенно ценно. Не правда ли? Очень точный критерий отбора, — Лера сложила веер и пользовалась им теперь как указкой, направляя то на одну, то на другую картину, — но это и понятно. Вы ведь дочь своего отца.

— Вы были с ним знакомы?

— Да, была.

В каминную вошла Анна Федоровна. На ней была роскошная шуба.

— Верочка, заждалась, наверное? Представляешь, целый час провела в салоне. Мы не опаздываем? — Она увидела Леру, приветливо улыбнулась. — Добрый день.

Лера в ответ кивнула. Анна Федоровна вновь обратилась к дочери:

— Ну что, мы едем? Я тогда не буду раздеваться. Вера, познакомь же меня наконец со своей приятельницей. — Анна Федоровна вновь посмотрела на Леру. — Вы с нами едете?

— Ничего не понимаю, — пробормотала Вера. — Мне казалось, вы — гостья моей мамы.

— Как видите, нет. — Лера по-прежнему полулежала на оттоманке, не меняя позы.

— Тогда я не понимаю: как вы вошли сюда? — В голосе Анны Федоровны было больше удивления, чем возмущения. — Кто вам открыл дверь?

— Как я вошла? А у меня ключи от вашей квартиры. Так называемые летние.

Анна Федоровна с недоумением посмотрела на дочь.

— Летние? — переспросила Вера, чтобы скрыть волнение. Она начала догадываться, кто эта женщина.

— Июньские, — безмятежно уточнила Лера, обмахиваясь веером. — Вы ведь, как правило, с маменькой в июне устраивали себе римские каникулы или парижские. А в прошлом году, если мне не изменяет память, вы были в Египте. Так вот, вы — в Египет, а я сюда, к Володеньке.

— Убирайтесь отсюда вон! — Вера едва сдержалась, чтобы не добавить крепкое словцо, которое вертелось у нее на языке.

— И не подумаю. Нам предстоит очень длинный важный разговор.

— Вера, кто это? — спросила Анна Федоровна.

Дочь молчала, с ненавистью глядя на Леру.

— Это я, Лера. Бывшая любовница вашего мужа. Мать его единственного сына. Официально им усыновленного. Что немаловажно, согласитесь.

— Я сейчас позвоню мужу, — прервала ее Вера и, чеканя каждый слог, пригрозила: — Он вызовет охрану и, если вы сейчас же не уберетесь отсюда, он вас просто…

— Позвоните, позвоните Олегу, — оживилась Лера. — Он будет рад меня видеть. В последний раз мы встречались месяца полтора назад. А недавно он мне звонил и сказал, что безумно скучает, что я — лучшая женщина, которая была у него когда-либо… Так что, Верочка, звоните Олегу, он будет счастлив!

— Так. — Вера подошла к каминной полке, налила в хрустальный стакан воды из хрустального же графина, вылила часть в камин, сделала глоток. — С кем еще в этом доме вы успели переспать, летняя Лера? Пташка вы наша июньская!

Зазвонил мобильный телефон. Прежде чем ответить, Вера сделала еще один глоток.

— Олег, немедленно домой! У нас ЧП!.. Понимаю, что вечер. Пускай начинают без нас… Да, это срочно!

— Вера, может, не стоит Олегу…

— Мам, — Вера не дала Анне Федоровне договорить, — пойдем, лучше я отведу тебя в спальню. Прошу, пойдем.

— Нет, я останусь. — Высвободившись из объятий дочери, Анна Федоровна прошла к диванчику, стоящему под углом к оттоманке, где полулежала Лера, и присела. — Вы пришли, чтобы свести с нами счеты? Хочу сказать, вы выбрали не самое удачное время.

— Напротив, самое удачное, — уверенно возразила Лера. — Через три недели будет вскрыто Володенькино завещание. Так вот, я хочу, чтобы вы знали: у Владимира Григорьевича есть сын. И назвала я его в честь папеньки — Володей.

— Володя мне не изменял.

— Ха, ха, ха! — Лера встала с оттоманки, нарочито демонстративно подтянула чулок, подошла к зеркалу и стала поправлять волосы. — Блаженно верующая! Изменял! Он даже мне изменял. А я на тридцать лет его моложе. Такой уж он был человек. Мачо! Стопроцентный мужик! В последний раз я застукала его в мастерской… три года назад, за год до нашего с ним расставания. — Она обернулась и в упор посмотрела на Анну Федоровну. — Вот так, а вы говорите…

— Бред! Я не верю вам. Ни единому вашему слову.

— А хотите, я вам покажу свидетельство о рождении? Там черным по белому написано: Иваницкий Владимир Владимирович.

— Документы можно подделать. — Анна Федоровна защищалась до последнего, но пришло время наступать: — А чего вы добиваетесь? Зачем устроили этот бездарный фарс?

— Может, и от моего Олега, — с издевкой спросила Вера, — вы произвели на свет какого-нибудь потенциального наследничка?

— А хорошая мысль! — озорно подхватила Лера. — Замечательная идея!

— Дарю, — ядовито процедила Вера.

Зазвонил мобильный телефон. Собираясь с мыслями, Вера медленно поднесла трубку к уху:

— Алло. Да, Олег… Нет, ничего… успокойся… но поторопись.

— Хотите устроить нам очную ставку? — Лера подошла к оттоманке и взяла свою сумочку. — Нет, я не так жестока, как вы. Чего мужика ставить в дурацкое положение. Он и так у вас затюканный. Подай, принеси, убери. Думаете, Верочка, я не знаю, как пару лет назад вы запустили в него мраморной пепельницей? У него еще шрамик остался… маленький такой… на левом предплечье.

Стакан выскользнул из рук Веры, но не разбился, упав в густой ворс дорогого ковра.

— На счастье! — съехидничала Лера. — Нет, не будет у вас счастья, — с притворным сожалением констатировала она, — не разбился.