Спорим, тебе понравится? (СИ) - Коэн Даша. Страница 57

— Тогда может...

— Что?

— Может, ты дашь мне зелёный свет?

— Раф!

— Я должен был попытаться! — поднимает руки вверх в защитном жесте парень, а потом вдруг добавляет, резко меняя тему разговора: — Кстати. У меня днюха сегодня.

— Поздравляю тебя. Расти большой, не будь лапшой.

— Ха-ха.

— Прости, — украдкой вытираю слёзы салфеткой и всё-таки поднимаю на парня несчастный взгляд, — можно реабилитироваться и ещё раз перепоздравить?

— Можно, — одними губами улыбается Рафаэль и долго, въедливо смотрит на меня так, как никогда раньше этого не делал. Будто первый раз по-настоящему видит меня.

Но только я начинаю говорить, как он перебивает и поднимает руку, останавливая поток моего сознания.

— Не сейчас. Позже. Я пришлю за тобой такси в полночь.

— Что?

— Я отмечаю своё совершеннолетие сегодня в ночном клубе «Панорама» и приглашаю тебя на праздник. Там и реабилитируешься.

— Ты спятил? — охаю я.

— Нет.

— Меня же мама...

— Что? Не отпустит?

— Нет!

— А ты попробуй не отпрашиваться, Вероника, и сразу жизнь заиграет яркими красками, - и заговорщически подмигивает.

— Спасибо за приглашение, но я...

— Но ты подумай. Карета будет ждать под окнами четверть часа, потом превратится в тыкву.

А после, посеяв в моей душе миллионы ростков сомнений, просто встал и ушёл, кинув на прощание разрывную гранату мне прямо в душу:

— Я буду тебя ждать. И он тоже...

Вероника

Остаток дня я слоняюсь по гимназии, будто бы с трудом рассекая густой сироп. Видимость на нуле, мысли сбились в кучу — не разобрать ничего. И я сама в раздрае. Всё перебираю в голове то, что сказал мне Аммо и никак не могу понять, куда же меня разрывает — вправо или влево?

Зачем он вообще ко мне подошёл?

Зачем пригласил туда, куда я заведомо никогда не пойду?

Зачем уверил в том, что меня будет ждать Ярослав, если это сущая неправда?

Что опять за жёсткие игры? Или их и в помине нет, а мне так просто кажется, потому что дорогая и горячо любимая мама законсервировала в моей голове только ей нужные мысли, а те, что были, промыла так, как ей это выгодно, а теперь радуется, что всех переиграла?

Что, если она держит нас всех под колпаком? Я на коротком поводке, так как мне всю жизнь твердили о том, что я ничем не примечательная серая мышь. А Ярик, потому что выбирает своё будущее, не чувствуя от меня никакой отдачи.

Вот и всё. Партия.

Или нет и мне просто до зубовного скрежета хочется так думать, а потом снова впасть в зависимость от шоколадных глаз Басова и бесконечно тонуть в их тёплой глубине?

Сумасшествие!

После уроков домой бреду не разбирая дороги. Меня должен был встретить Семён, но мы оба наврали своим матерям, что это случилось. Причина? Просто и незамысловата — меня тошнит от этого парня. Его от меня, очевидно, тоже.

И я снова, и снова варюсь в собственном котле из сомнений, страхов и потаённых желаний, которые рвут моё влюблённое сердце на куски.

Из дум меня вырывает неожиданно громкий рёв мотоциклов. Они несколькими чёрными, блестящими в осеннем солнце пулями пронеслись мимо и встали на светофоре в нескольких десятках метрах от меня. А я будто бы со скалы упала. Не вдохнуть, не выдохнуть, по вискам отбойным молотком шарашит адреналин.

Это он? Или нет?

Повернул голову в тонированном шлеме и будто бы прожёг взглядом насквозь, начиная пригазовывать на месте, пока из-под заднего колеса не повалил сизый дым. Красный — жёлтый — зелёный — с визгом по газам и вдаль, пока я ошарашенно глядела ему вслед и пыталась усмирить спятивших бабочек внутри живота.

А может это и не Ярослав? С чего я вообще взяла?

Бред...

А если да, то что он хотел сказать мне?

Слепо шагнула дальше раз, другой и тут же полетела вперёд, в последний момент успевая выставить впереди себя руки.

— Вот чёрт! — отряхнулась и, пошатываясь, встала, с сожалением смотря на прилично отклеившуюся подошву своих потёртых ботинок. Споткнулась о выступивший камень брусчатой мостовой и вот итог — носок совсем испорчен, и искусственная кожа содрана в хлам.

Мама будет недовольна.

Хотя, эта пара и так была уже перештопана вдоль и поперёк. Давно было пора купить что-то новое...

И тут же фыркнула, покачала головой и пробубнила себе под нос:

— Ночной клуб! Да у меня даже обуви подходящей нет, чтобы сунуться туда...

Но фантазии, как я иду на день рождения Рафаэля, всё-таки буйным цветом расцветали в моей голове. Да, я никогда не решусь на подобную вольность и глупость, но помечтать-то могу? Могу! Я бы надела серебристый топ, который я в прошлом году перешила из старого маминого платья и короткие шорты с завышенной талией, которые точно так же вышли после того, как мать выбросила в мусорное ведро порванную юбку из чёрной джинсы, а я её стащила на собственные нужды.

Образ тут же заискрил в моей голове.

М-м-м...классно!

Сюда бы ещё колготки в крупную клетку и мамины ботильоны на высоком каблуке. У нас с ней один размер, так что...

Ох, о чём я вообще думаю, глупая гусыня?

Снова чертыхнулась и припустила быстрее к дому, обещая себе, что более не допущу этих позорных мыслей о ночных клубах и Ярославе, которому я не нужна. И почти справилась с поставленной задачей, хотя тот самый топ и шорты всё-таки достала из глубины собственного шкафа. Приложила к себе, повздыхала обречённо и снова спрятала, понимая, что никогда не решусь их надеть.

Никогда...

Ещё я достала тот самый телефон и украдкой сунула его на зарядку, чтобы всё-таки войти в сеть и написать Рафаэлю сообщение с просьбой не тратить ресурсы на бесполезный вызов такси. Я пас!

А после уж и родительница с работы пришла. Мы все уселись за стол ужинать, и там-то я завела разговор о насущном.

— Мам, мои ботинки опять прохудились. На этот раз подошва оторвалась на правом.

— Завтра сдадим в ремонт. Заклеят.

— Там и кожа подралась до мяса.

— Вера! — рявкнула мать, и я даже на стуле подскочила, не ожидая такой реакции.

— Ч-что?

— Сейчас не то время, чтобы сорить средствами, сама же знаешь. Придётся походить как есть.

— Но, мам, — тут же покрылась я испариной, представляя, как посыплются в гимназии со всех сторон смешки в мой адрес, если я посмею прийти на занятия в драной обуви.

Это будет эпический звездец, не иначе!

— Я всё сказала!

И тут же перевела всё своё внимание на бабушку, которая прихлёбывала из высокой кружки чай с чабрецом.

— Ох, не знаю, что и делать?

— А что такое, Алечка?

— Приход деньги собирает на новую икону. Дело, конечно же, нужное и благородное, но… В общем, я просила старосту, Любовь Ильиничну, чуть отсрочить наш вклад в данное мероприятие, но она мне отказала. А там сумма крупная, сама же знаешь.

— Но как же, дочка? Нельзя с такими делами медлить или отлынивать. Не бери грех на душу, это же божье провидение!

— Да знаю я, мама. Но мне тогда не хватит денег, чтобы слетать в Красноярск на годовщину смерти Ирочки и Толика.

— Пухом им земля, — вздохнула бабуля.

— Пухом. Ох, придётся, наверное, от чего-то отказаться, — качает головой мать и нервно грызёт подушечку большого пальца.

— Отчего ты собралась отказываться? От бога? От семьи? Ты мне тут это брось! Я с похоронных тебе пока выделю.

— Да ну, чего ты!

— Не спорь, Аля! Это все дела безотлагательные, остальное подождёт.

И я тоже, видимо, подожду. Вот только сколько мне ещё в разбитой обуви ходить? Ведь что не месяц, так мать несёт немалые суммы в приход на добрые дела — ремонт, чистку, позолоту, новое облачение для служащих, помощь нуждающимся и так далее и тому подобное. Ладно, Красноярск — тут я всё понимаю, мама хочет отдать дань памяти любимым и дорогим сердцу людям. Но икона в церковь? Конечно же, это важнее, чем то, что дочь будет ходить в рваных, давно протекающих ботинках, да?