Тот самый сантехник 8 (СИ) - Мазур Степан Александрович. Страница 55

– Это Лаптя. Но его лучше сегодня не трогать… устал на любовном фронте.

– Да хули мне этот Лапоть? – возмутился Шац. – Я же без подушки безопасности теперь. Где деньги, Борь?

– Да отдам я тебе деньги, – уверил сантехник-инвестор, который не спешил рассказывать ни про бомбоубежище, ни про ресторан, ни про квартиру матери. – Ты чего? Погоди просто немного.

– Три года я ждать не могу. Мне сейчас хоть что-то на ход ноги нужно, – Лопырёв поднялся и заходил вокруг стола. – Во дворе ещё как после бомбёжки. В цивильный вид надо привести всё. А то приедет дочь, девушка придёт, а я что? На карточку зарплатную надеяться должен? Что обо мне девчонки подумают? А?

Боря молчал, стиснув зубы.

– Да я даже в банк не могу съездить, чтобы снова всё на телефон настроить и расплачиваться прикосновением, – продолжал распыляться Лопырёв. – К нам и такси не ездит толком после захода солнца. Я с утра одного едва уломал за две цены привести. Это при том, что до того, как уехал, посёлок лучшим по району считался среди элитной недвижимости. А теперь хоть автобуса маршрут запускай, чтобы грибников привлечь. Да говорят, мэр ещё новый. С ним ещё на контакт выходить.

Теперь уже сантехник опустил низко голову к ноутбуку.

«Ещё чуть ниже и вирус можно поймать через прикосновение», – предупредил внутренний голос.

– Борь… – обратился чисто по-человечески Шац. – Устроил ты мне головняков, конечно.

– Да погоди, Шац, – поднял голову Боря и повторил. – Верну я тебе деньги. Они ведь никуда не делись. Просто я не думал, что ты так быстро вернёшься.

Тишина повисла на кухне, а затем прозвучало:

– А может ты не рассчитывал, что я вообще вернусь?

Приподнял бровь бывший солдат. А Боря сначала рот открыл, замер.

«А вот сейчас обидно было», – добавил внутренний голос.

Сантехник поднялся, закрыл ноутбук и сказал тихо:

– Я вообще не это хотел сказать.

– Боря, а что ты хотел сказать? – хмыкнул Шац. – Мне сейчас как выкручиваться?

Стасян напряжённо молчал, глядя то на одного, то на другого. Даже ротвейлер притих, ощущая обилие новых запахов в комнате: страха, адреналина и ясного недопонимания между мужиками.

– Слушай, шестнадцать миллионов, – снова подал голос Глобальный, прикинув. – За шестнадцать месяцев? Каждый месяц по миллиону отдавать буду. Ну и семнадцатый – проценты. Идёт?

Шац только головой покачал:

– Не знаю, Борь. Идёт у нас или не идёт? А если и идёт, то как-то со скрипом. Смазать надо! Я же тебе варианты предлагаю, как приумножить богатства, как вот с землёй – рабочая тема. Кунг тебе подогнал на участок, стройся – не хочу. Прицеп оставил по доброте душевной. Он тебе копеечку приносит. Про контейнеры эти замяли. Ты один даже вернул. Вовремя, кстати. На фронте пригодился. Но я же не рассчитываю тебя усыновлять, Борь. Сам думать должен, – и тут он снова подошёл вплотную, руки на плечи сантехника положил, в глаза заглянул. – Вику то хоть заберёшь с аэропорта?

– Естественно! – ответил сантехник и уже хотел следом Матвею Алексеевичу внедорожник передать в качестве временного решения транспортной проблемы, но язык прикусил.

Понимание пришло, что первым его и продаст, чтобы на пару месяцев о свалившихся на голову платежах не думать. А вот о налоговой подумать следовало. Зарплатный потолок самозанятого составлял 2,4 миллиона в месяц. Это не более 200 000 рублей в месяц дохода в среднем. А отдавать надо было миллион, а это уже доходы индивидуального предпринимателя, не меньше. Права Яна, надо оформляться. Не говоря уже о том, как объяснить налоговой, откуда на нём вдруг столько объектов недвижимости повисло при отсутствии наследия?

– Идём, брат. Ехать надо, – напомнил крановщик и сходил за своей сумкой в гостевую спальню.

И вот уже серое как печень алкоголика небо хмурилось. Но ещё больше хмурился Боря, дыша заметным с трудом, как будто фильтр на лёгкий поставили. И тот старый.

Как просто оказалось подрезать человеку крылья! Только что порхал, а вот уже – доживает. Настроение ушло даже не в ноль, а сразу в отрицательное. И хоть внедорожник ехал неторопливо и без происшествий, но на душе было тревожно.

Когда они покидали элитный посёлок, Боря вдруг понял, что здесь даже за забором землю расхотелось покупать. А пока мчали по асфальтированной трассе, больше молчали и настроение лучше не становилось. Потому что сразу найти большие деньги маленькие человек не способен.

По крайне мере, без жертв.

Только на съезде с асфальта на гравийку в сторону Петюхов Боря заговорил вслух, устав вновь и вновь прокручивать в голове одно и то же:

– Так, ну джип продам, это квартал, – начал рассуждать вслух сантехник. – Жаль, гараж Янкин уже реализовал. Так бы ещё на месяц хватило. Но есть ещё Ромина машина и выкупил Егора развалюха. На волне спроса на японские автомобили ещё на лимон потянут. Считай, четыре ляма. Потом батин гараж продам. Это пять. Но микроавтобус продать уже не получится, Моня ещё на нём товары возит. Ну да ладно, доставку оформим, а автомобиль мне нужнее.

Он посмотрел на крановщика. Тот кивнул. Но молчал и слушал, в отличие от внутреннего голоса.

– Потом уже придётся квартиры распродавать, а их ещё сделать надо, – продолжил сантехник. – Тут уже с налогом придётся. А ещё деньги в ресторан надо вкладывать. И студию доделать. И Дашка родит, а я вообще не пришей пизде рукав, получается. А наследнику-то что? В планах было построить, довести до ума и передать к совершеннолетию спортивный комплекс. Чтобы не одноэтажная «Юность» уже, а двухэтажное здание с бассейном и прочим.

– Братан, притормози, – посоветовал Стасян.

И Боря завис, понимая, что губа не дура. А ему ещё дом надо строить… на двух участках.

«А спорткомплекс по цене как полтора-два Ламборджини выйдет», – прикинул внутренний голос: «А у тебя по-прежнему даже своего жилья нет, бомжара!»

Стасян до поры до времени слушал внимательно, а затем сам начал говорить:

– М-да. Нажил ты дел. Но меня послушай. Ты сейчас просто всё распродашь и останешься с голой жопой. Все активы свои потеряешь на суете. И никакой прибыли по итогу не получишь. Ещё и должен останешься.

– Но я же должен Шацу деньги вернуть? – напомнил Глобальный.

– Должен.

– И строиться должен начать. Ну, чтобы было где жить, с женой там, с детьми, – только грустнел с каждой минутой Боря. – А на участке вообще только один пустой контейнер с кунгом и остался. Кунг, конечно, тоже можно продать. И контейнер рынку зайдёт. Сорокофутовые в ходу сейчас. Их дефицит по миру после пандемии. Но потом что? У меня из сделанных квартир только один объект. Однушка. Но в ней мама живёт. Я уже подарил ей. Конечно, на меня записана. На тот случай, если мама снова в какую-нибудь Италию соберётся. А так выгонять не красиво. Да я и не собираюсь. Моя же проблема, не её. Я не из тех детей, что от родителей жилплощади требуют.

– Боря, остановись, – снова отрекомендовал крановщик. – Так дела не делаются

– В смысле?

– В том, что не торопись, – попытался донести до него мысль Стасян.

Но телефонный звонок оборвал разговор. Боря скосил глаза на дисплей. «Леся Василькова».

– Да, Леся?

– Боря, привет. Слушай, надо поговорить.

– Говори.

– Это не телефонный разговор.

– Почему? – изобразил удивление сантехник. – Ты теперь настолько погрязла в своей работе, что уже телефоны запретили? Или прослушивают?

– Нет… не поэтому, – добавила она с лёгкой запинкой. – Кое-что произошло, что касается моей бабушки. Ты мог бы ко мне заехать… на чай?

«Ну, начинается. Зовут на чай, потом секс, потом начнёт что-нибудь придумывать по ремонту в квартире. Краны ей поменяй, стены покрась, ребёнка сделай», – тут же начал перечислять внутренний голос: «А это квартира вообще ещё на тебя записана. Так что сам и будешь по итогу платить и налоги, и платёжки ежемесячно. И как тут не быть меркантильным?».

– Я еду в деревню. Я за городом. Сейчас никак, – отрезал Боря так жёстко, что где-то порезался один или два эмо по миру и ещё один гот заплакал.