Ребенок-демон - Кунц Дин Рей. Страница 14

Дженни вспыхнула и почувствовала себя глупышкой.

– Вы вчера так весело нас развлекали. Воображаю: если вы в таком же духе рассказывали им сказку, как и нам – анекдоты за обедом, то детишки были в восторге.

– Неужели я так много болтал? – спросил он, поддев вилкой кусочек яичницы.

– Нет-нет, что вы! Вчера был самый прекрасный обед с тех пор, как я здесь.

К тому времени как завтрак Дженни был готов, Хобарт разделался со своим. Он налил еще кофе, и, пока девушка ела, доктор развлекал ее своими разговорами. Всего лишь учтивость, но весьма приятная.

Или это нечто большее, чем учтивость? Может быть, он уделяет Дженни особое внимание?

"Предположи отрицательный вариант, – приказала она себе. – Не хватало еще, чтобы и с этой стороны тебе причинили боль".

Позже она встретилась с ним в полдень. После того как он провел первый сеанс с Фрейей. Дженни сидела под деревом в рощице, которая была сразу за домом, и наблюдала за прыгающими с дерева на дерево белками. Хобарт так тихо подошел к ней, что она испугалась.

– Как дела? – поинтересовалась Дженни.

– Она как натянутая струна. Скрытная маленькая девочка. Думаю, что вы поступили мудро, пригласив профессионала, прежде чем ухудшилось ее состояние.

– Кора считает, что любовь и внимание помогут малышке.

Хобарт нахмурился и покачал головой:

– Дело обстоит гораздо хуже. Ее страхи, неврозы зашли слишком далеко. Я провел с ней полуторачасовой сеанс гипноза. Конечно, это был всего лишь пробный сеанс. Но к сожалению, я не смог отыскать ни малейшей щелочки в ее броне. Девочка почти уверена, что проклятие действует.

– Что вы хотите этим сказать? – переспросила Дженни. В душе она точно знала, что он имел в виду.

– Даже под гипнозом она упорно повторяет одну и ту же байку об оборотне.

Дженни повернула голову и, прямо смотря в его глаза, спросила:

– Неужели это так необычно... придерживаться своей точки зрения даже под гипнозом?

– Пожалуй. Естественно, я не рассчитывал на скорейшее излечение. Но по крайней мере, я надеялся увидеть простое заблуждение, а не полную уверенность в своих сверхъестественных способностях. Как она говорит, в определенные ночи она покидает свое тело и рыщет по округе, как волк.

Несколько минут они молчали.

Белки прыгали но деревьям, играя в салочки. Начало лета – единственное время отдыха, когда им не надо делать запасы на зиму.

Наконец Дженни прервала молчание:

– Вы слышали про то, что по имению бродит волк?

– Так, кое-что.

– А про лошадь? Про Холликросс?

– Краем уха. Полагаю, что это был гризли. Это ведь вы обнаружили ее?

– Да.

Дрожь прошла по телу Дженни при упоминании об этом. Вкратце она рассказала ему обо всем, опустив в рассказе подробное описание трупа лошади.

– Довольно интересно, – заметил Хобарт.

– Вы не думаете, что...

– Что?

– Нет ли здесь связи?

Рядом на дереве запела птица. Издавая гортанные звуки, она призывала своего друга.

– Между волком и манией Фрейи? – Он улыбнулся. – Не вижу здесь прямой связи. Обычное совпадение. Но поскольку в голове ребенка проросли семена этого глупого суеверия, присутствие настоящего волка, бродящего по имению, может только усилить эту веру. И это самое жуткое совпадение.

– Ричард утверждает, что сам волк не смог бы открыть дверь к Холликросс. – Дженни совершенно непроизвольно упомянула имя кузена. Она не знала мнения Хобарта о молодом человеке. И ей бы не хотелось, чтобы доктор думал, что она одобряет импульсивные действия Ричарда.

– В таком случае дверь не была заперта как следует, – возразил доктор, передернув плечами.

Девушка прикусила губу, опустила взор, уставившись в землю, покрытую коричневыми хвойными иглами.

Доктор фыркнул:

– Я слышал, вы были последней, кто ездил на лошади до ее гибели?

Хобарт помолчал. Дженни нехотя кивнула.

– Ну, в таком случае, – усмехнулся он, – дверь, должно быть, была закрыта тщательно! Другого от вас я не мог бы и ожидать! Даже если бы речь шла о волке, у которого есть руки.

Она засмеялась:

– В самом деле не так уж это и смешно. Если бы я действительно была виновата в ее гибели. И Холликросс погибла, потому что я...

Теплой сухой рукой он погладил Дженни по плечу. Его юмор сменился братской симпатией.

– Вы слишком переживаете, Дженни. Холликросс не вернуть. Есть ли в этом ваша вина? Едва ли... Ну, может, самая малость. Даже если бы вы и были виновны, самобичевание не приводит ни к чему хорошему. Вы произвели на меня впечатление человека, который все делает очень продуманно и редко совершает ошибки. Но мы все небезгрешны, и нам всем предстоит отвечать за свои грехи.

– Вы не имеете права на ошибку, – поспешно возразила Дженни. – Если вы допустите ошибку и не будете внимательны, это проникнет к вам, откуда вы совсем его не ждете.

Дженни взглянула в его холодные голубые глаза.

Хобарт спокойно встретил ее взгляд и спросил:

– Что проникнет, Дженни?

– Я не знаю. Все, что угодно. Смерть, возможно.

– Но мы не можем идти по жизни как кошки, выгнув спину дугой и принюхиваясь к возможной опасности.

Голос доктора был глубокий, мягкий и почти гипнотический.

– А я вынуждена так жить! – воскликнула Дженни. – Мама, папа, бабушка не смогли уследить за этим. А я должна!

Она моргнула, смахивая слезу. И отвела взор от его глубоких, блестящих глаз.

– Ну и?.. – выдохнул доктор, вынуждая ее продолжить разговор.

– Наша беседа напоминает мне разговор психиатра и пациента.

– Неужели?

Она взглянула в его глаза и улыбнулась:

– Вы прекрасно знаете это. И вы здесь не для того, чтобы выслушивать болтовню легкомысленной девчонки.

– Угу. Но вы далеко не легкомысленны.

– Все равно. Давайте прекратим этот разговор.

– Отлично.

Хобарт был хорошим психиатром. Он знал, когда нужно остановиться.

Белки вновь привлекли к себе их внимание. Внезапно в глубине леса раздался низкий, животный рев. Дженни не поняла, был ли это вой волка или нет. Кому бы это ни принадлежало, прозвучал он громко и угрожающе.

Доктор выглядел удивленным и слегка напуганным.

– Может быть, нам лучше вернуться в дом, – предложила Дженни.

Он быстро взял себя в руки:

– Не вижу необходимости в этом. Если где-то и бродит волк, то он не решится выйти сюда днем. Как и любое животное, волк немного труслив. Он нападает только тогда, когда уверен в победе. Если он давно обитает в этих местах, то уже хорошо изучил людей и знает, что их тяжело победить.

– Все равно я хочу пойти домой. Я хочу отдохнуть перед обедом и не желаю пропустить новости.

– Вы не против, если я останусь здесь?

– Нет, – ответила Дженни. – Наслаждайтесь природой. Лес такой прекрасный, а белки ужасно забавные.

Она поднялась, стряхнула с джинсов прилипшие хвойные иглы. В этот момент она заметила Ричарда Браккера на открытой веранде. Он пристально смотрел на лужайку, где сидели Дженни и доктор. Поняв, что она увидела его, кузен поспешно ушел с веранды и скрылся за массивными дверями. Это могло означать, что он либо разозлился, либо очень спешит.

Подойдя к входной двери, она не обнаружила Ричарда поблизости.

Девушка повернулась и посмотрела в сторону, где остался сидеть Уолтер Хобарт. Доктор был на том же месте и внимательно вглядывался в лес. Он склонил голову, как бы прислушиваясь к чему-то. Дженни показалось, что он не наблюдает за белками, а вглядывается в глубину леса, пытаясь разглядеть нечто скрытое в густой листве.

За ужином доктор подробно доложил им о своем первом сеансе с малышкой. Дженни обнаружила, что ей интересно слушать о методах, которые он планирует применить при лечении Фрейи. Мысли Хобарта о человеческой психике, о том, что заставляет людей быть такими, какие они есть, очень успокаивали Дженни. После того как он дал свои разъяснения о поведении человека, она стала лучше понимать людей. Действия человека стали казаться гораздо менее загадочными и более благоразумными, чем это было раньше.