Алмазный квартал (СИ) - "Seguirilla". Страница 139

- Это я понял. Ладно, я сам соберу все, что надо, не мучайся. Тут меня осенило.- Джей.- Что?- Ноут.

Нет, я не думаю, что нас подслушивали – собранную таким способом информацию вообще невозможно никак использовать, разве что обеспечить мне триумфальное освобождение прямо в зале суда. Просто… ну, не знаю, на всякий случай. Тем более что Маннс понял меня и так.Он вновь поймал мой взгляд и медленно кивнул. Отлично, теперь, даже если в итоге возникнет необходимость обыска, ноута у меня дома уже не будет. Равно как и содержащихся в нем записей. А также электронных писем с номерами разных никому не интересных счетов. - Ладно, Дженс, теперь главное – ни с кем не разговаривай и ничего не подписывай, пока я не вернусь, - произнес Маннс и направился к двери, чтобы вызвать для меня почетный эскорт. Проходя мимо, он ободряюще похлопал меня по плечу… и я не выдержал.- Джейсон, прости, - реально, просто вырвалось.Маннс замер, развернулся и, вернувшись ко мне, присел рядом на корточки – я сидел, упершись локтями в колени и запустив пальцы в волосы, и по-другому ему вряд ли удалось бы увидеть мое лицо. - Дженс, посмотри на меня.Я рывком поднял голову. Черт, да пусть наконец хоть что-нибудь скажет – что я мудак, что я дебил, что он уже заебался постоянно вытаскивать мою жопу из неприятностей… Ну хоть что-то соответствующее действительности. На хер адвоката. Я хочу увидеть друга.- Не смей раскисать сейчас, парень, слышишь? – негромко произнес он, обхватывая меня ладонью за шею и слегка встряхивая. – Это я должен просить прощения за то, что поверил тебе, суке, на слово, и оставил одного. Не хрен мне было вообще у тебя ничего спрашивать, надо было просто взять и приехать – черта с два бы ты меня не впустил. И на этом трогательном признании предлагаю считать ночь взаимных реверансов законченной. У нас куча других дел, братишка. Но я обязательно вытащу тебя, обещаю. Вот тогда и поговорим.

Я криво усмехнулся и стряхнул его руку.- Завязывай лапать. Меня это возбуждает.В глазах Маннса появилось одобрение.- Так-то лучше, - резюмировал он, поднимаясь на ноги.

Я очень надеялся, что, вернувшись в камеру, все же смогу снова заснуть – чувствовал я себя просто препаскудно по всем направлениям, и физически, и морально, немного сна мне бы точно не повредило; но улегшись на жесткую откидную койку, моментально понял – ничего не выйдет. Никаких особо тягостных мыслей, нет… скорее, мне мешала пустота. В голове и в груди одновременно. Абсолютная, беспросветная, выматывающая своим холодным однообразием. Мне не о чем было думать и нечего просить у того, в кого я все равно не верил. От меня уже ничего не зависит. Теперь в любом случае все будет так, как будет. А растравлять себе душу бессмысленной надеждой… какой в этом смысл?.. Я лежал, уставившись в темноту, и слушал, как невидимые для меня часы где-то в коридоре с тихими щелчками отрезают от времени все новые и новые ломтики моментально растворяющихся в небытии секунд… - Эклз, на выход!Наверное, я все же задремал. Или просто впал в некий гипнотический транс, слишком сосредоточившись на однообразном звуке. Неважно. Я с трудом сел, опуская ноги на пол, а затем встал и подошел к решетке. Я не стал спрашивать, куда меня ведут. Мне, в самом деле, было абсолютно неинтересно.Маннс ждал меня в том же самом кабинете и выглядел откровенно уставшим. Я уже с порога хотел задать ему самый важный сейчас вопрос – но внезапно понял, что, несмотря ни на что, просто не готов услышать ответ. Пока я ничего не знаю, я могу хотя бы надеяться на лучшее. И не важно, что все уже случилось. Когда слова будут произнесены, это… не знаю, это словно удостоверит произошедшее печатью и подписью, признавая сделку между смертью и совестью свершившейся. И абсолютно законной. Поэтому я молча сел на стул и уставился в пол. У меня все равно нет ни единого шанса остаться в неведении. Просто пусть скажет сам. Я не буду ни о чем его спрашивать.- Расслабься, Эклз, - устало вздохнул Джейсон. – Я всегда подозревал, что у тебя руки не из того места растут, но чтобы почти промазать, даже выстрелив в упор… Ты счастливчик, Дженс. Да и парень, пожалуй, тоже.

Я резко поднял голову.- Что с ним? – забыв про все свои зароки, прошептал я.Серьезный, спокойный взгляд.

- С ним все в порядке, Дженс, - негромко, но вполне уверенно произнес Маннс. – Касательное непроникающее ранение грудной клетки. Трещина в ребре. Собственно, вот и все.Голова наливается тяжестью и болью с такой скоростью и силой, что мне хочется заорать. Просто, чтобы хоть немного стравить давление. Но я могу лишь сказать – нет, не сказать, скорее выдавить из себя, практически не слыша собственных слов из-за гулкой пульсации в висках:- Маннс, я сам видел, как он потерял сознание. Из-за пустяковых царапин такого не бывает. Легкое движение плечами.- Некоторые люди в принципе не переносят вида крови. Особенно своей собственной. Да и момент… гм… насколько я понял, был весьма эмоциональным. Это не мои домыслы, Дженс. Я говорил с врачом.- Блядь… - прошептал я, сам не знаю как – то ли вслух, то ли про себя, стискивая готовую разорваться от распирающей боли голову ладонями, словно надеялся хотя бы таким образом сохранить ее целостность. Вот честно – мне стало только хуже. Я чувствовал себя почти разочарованным, обманутым, блядь, ведь я готовился, почти смирился, а все как обычно превратилось в фарс… и лишь секунд тридцать – а может быть, вечность – спустя мое «я» буквально смело волной ни с чем не сравнимого облегчения. Это было слаще любого оргазма, круче самого невероятного прихода – просто сидеть и повторять про себя «только трещина в ребре». Маннс, обломщик, между тем продолжал что-то говорить, и мне помимо воли пришлось сосредоточиться. Как выяснилось, очень вовремя, чтобы не пропустить действительно важную информацию.

- …проблемы со страховкой, его совершенно точно не станут там долго задерживать. Я вцепился в край стола с такой силой, что побелели пальцы.- Маннс. Оплати. Я отдам.

На самом деле, по моим прикидкам денег у меня оставалось близко к «нет вообще»… но у меня еще была квартира стоимостью полтора миллиона баксов. И, похоже, ход моей мысли был слишком предсказуемым, поскольку Джейсон сдержанно усмехнулся.- Ага, а для этого продашь по дешевке квартиру и потребуешь у риелтора в качестве бонуса коробку из-под телевизора, в которой ты потом сможешь жить. Остынь, Дженс. Я, как тебе известно, тоже человек небедный. Потом сочтемся. И да – я предлагал Падалеки вполне разумную денежную компенсацию причиненного морального и физического ущерба, которую он сможет потратить на свое усмотрение – хоть на лечение, хоть на покупку небольшой яхты.

- И что?Спокойный взгляд.- Он отказался.

Эта новость отрезвила меня до такой степени, что я смог не только перевести дыхание – даже сел ровно.- И чего он хочет? - Пока что – ничего конкретного, - со вздохом отозвался Маннс. – Но время подумать у него еще есть.Мой мозг включился абсолютно помимо моей воли. - Он уже дал показания? – Вообще-то меня это совершенно не волновало, я и так прекрасно понимал, что именно он скажет копам – просто, на мой взгляд, этот вопрос напрашивался.Джейсон усмехнулся и сел поудобнее, откидываясь на спинку стула.- Не поверишь, но нет, - сообщил он. – Утверждает, будто ничего не помнит. Я…гм, скажем так, краем глаза видел, как он общался с детективом Адамс. Ну что я могу сказать – не имей я удовольствие пусть мельком, но все же наблюдать мистера Падалеки в обычной жизни, скорее всего, пришел бы ко вполне однозначному выводу: что этот человек действительно способен падать в обморок при виде капли крови и честно амнезировать любые события, которые ему не понравились. По парню Голливуд плачет, Эклз, помяни мое слово – если он попадется на глаза какому-нибудь толковому агенту, лет через пять у нас будет готовый номинант на Оскар. Я не стал спрашивать, каким образом Маннсу удалось стать свидетелем полицейского опроса потерпевшего. Вот уж кто точно номинант на Оскар, так это он в процессе работы. Все же адвокат это даже не стиль жизни – это отдельная порода. Как овчарки. Или… хаски. Бог ты мой, я совсем про него забыл. Н-да, и подозреваю, что теперь мы увидимся нескоро. Черт.- И, кстати, его идея с амнезией мне понравилась, - между тем продолжал Джейсон. – Завтра тебя в любом случае будут допрашивать, вот этой линии, пожалуй, мы и станем придерживаться – ты тоже ничего не помнишь. Получится очень даже органично, особенно когда они поднимут дело о выезде на байквей. Итак: вы действительно любовники, несколько дней назад поссорились, потом напряженная ситуация на работе – тут вообще говори правду и только правду, тогда точно не запутаешься – а вот начиная с момента возвращения домой, полный провал. Да и твои слова, в принципе, большого значения сейчас не имеют, с такой-то доказательной базой… Есть показания твоей домработницы, да и взяли тебя фактически над телом пострадавшего, с твоим же пистолетом под кроватью… так что, полагаю, сорок восемь часов они по-любому ждать не станут, и обвинения будут тебе предъявлены уже утром. - На этом месте Маннс посерьезнел, в его тоне появились сухие деловые нотки. – К сожалению, речь вряд ли пойдет о простом нападении*, скорее тебе предъявят берглэри**, поскольку сам факт проникновения в чужое жилище ночью и последующее нанесение телесных повреждений смертоносным оружием – налицо. А по уголовному кодексу штата это уже в лучшем случае фелония*** класса С. Ну, это если нам повезет, и они не нароют каких-нибудь особо хитровыебанных отягощающих обстоятельств, которые позволят повысить класс преступления до В.- И чем мне это грозит? – мрачно поинтересовался я. Как только я понял, что Джаред вне опасности, то внезапно обнаружил, что моя дальнейшая судьба мне тоже далеко не безразлична. И с каждой минутой границы этого небезразличия все более расширялись.- При самом хорошем раскладе, минимум – семь лет, - спокойно отозвался Джейсон. – Максимум – пятнадцать.- Класс, - выдохнул я, в конце слова почти сорвавшись на шипение.Я не хочу сидеть пятнадцать лет. Да и семь, блядь, тоже ни малейшего желания не испытываю.- Чем нам поможет моя амнезия? – резко спросил я, полностью собираясь – и физически, и душевно. Я знаю, Джейсон готов драться за меня до последнего, и я не собираюсь усложнять ему задачу. Я тоже хочу за себя драться. Теперь – точно хочу. Похоже, Маннс это почувствовал. Я понял по глазам. Мы слишком давно друг друга знаем, чтобы не заметить подобное.- Так мы сумеем выиграть время, - просто ответил он. – Рано или поздно, но Падалеки начнет давать показания. И я очень надеюсь, что когда он заговорит, окружной прокурор будет вынужден переквалифицировать обвинение.Мне внезапно показалось – если я сейчас задам по-настоящему правильный вопрос, мне откроется истина. Ну, или что-то вроде того.