A Different Curse (ЛП) - "ChloeWinchester". Страница 37

Дуэли было достаточно. Он вызвал бы его на равных, а затем разорвал бы на части. Да, это звучало божественно.

Он сидел совершенно неподвижно, ожидая подходящего момента, чтобы появиться.

***

Тощий маленький человек, который выглядел, как воробышек в их первую встречу, сейчас сильно отличался. Одетый в тонкую одежду, с голодным, избитым взглядом черных от природы глаз. Было что-то… пугающее в нем сейчас.

Когда спросили, имя Румпельштильцхена всколыхнуло волну страха в толпе среди тех, кто его знал. Они называли его монстром. Мастером из темноты, кровожадным существом, Темным.

Это было имя, которое прижилось. Название, которое очень хорошо всех пугало.

- Он убьет тебя, — выпалила Мила, двигаясь по палубе от него. — Я слышала рассказы, Киллиан, я знаю, кем он может быть, когда не боится. Он собирается убить тебя!

- Ох, ну что ты, любовь, — он улыбнулся, коснувшись ее щеки. — Никто не собирается меня убивать. Он просто человек, в конце концов, он не сможет никому навредить. Это просто разговоры среди суеверных крестьян. Ты действительно собираешься им верить, зная, кто он такой?

Мила фыркнула и, поджав губы, посмотрела на воду.

— Мы могли бы уйти, — тихо сказала она. — Мы могли бы уплыть прямо сейчас и никогда не оглядываться назад.

— Что, чтобы я был таким же трусом, как он? — спросил он, обернувшись. — Я собираюсь сразиться с ним. И я собираюсь победить. И когда я это сделаю, ты сможешь спокойно вздохнуть, зная, что он мертв и что ни черта не сможет нам когда-либо сделать. Мы можем быть счастливы, вместе, навсегда.

Она слегка улыбнулась, прижимая руки к груди.

— Звучит, как сказка.

— Ну, может быть, — предложил он, обнимая ее. — Я не принц, но я думаю, что достаточно достоин им быть для тебя, — она рассмеялась, забыв о человеке, за которого она когда-то вышла замуж и легенды, ходившие вокруг него. Это не имело значения. Он был никем больше, чем прядильщик, измученный и горевавший с момента их разлуки. Он не мог быть большой угрозой.

Румпельшттильцхен был никем. И все знали об этом.

***

О да, он собирался победить.

Борьба продолжалась несколько минут, и он даже не устал. Киллиан был опытен, но не так, как он. Он сам учился и, будет всем известно, был довольно хорош в этом.

Одной из привилегий его недавнего проклятия была скорость. Он мог двигаться настолько быстро, что человек мог даже не заметить его. Поэтому вампир мог подбежать к Киллиану и нанизать его на ближайший выступ, прежде чем тот мог понять, что он был убит.

Он игрался с ним.

Румпель позволял ему думать, что он побеждал, скрывая в себе чудовище, которое играло с едой. Он хихикнул от осознания этого, его слюноотделение увеличилось от идеи того, как он будет пожирать этого человека, который бесчестно угрожал ему, кто похитил женщину, которую он любил и… и сделал с ней Бог знает что.

Злость захлестнула его, и он перестал играть. Его темные глаза почернели и быстрее, чем пират смог увидеть, Румпель разоружил его, ставя с рычанием на колени.

Киллиан посмотрел на него, тяжело дыша. Он смотрел на человека, растерянный и побежденный.

— Что ты сделал, прядильщик? — он задыхался, покачав головой. — Продал свою душу? Какой демон согласился на такую душу, как у тебя?

Бес усмехнулся, поднимая кончиком лезвия его подбородок. Его улыбка была слишком довольной.

— Он забрал ее с охотой, пират, — усмехнулся он, обнажая клыки. — А я с нетерпением лишился ее. Ради этого.

Киллиан удивился, глядя на него широко распахнутыми, испуганными глазами.

— Что ты, черт возьми, такое?

Вампир хихикнул.

— Что-то особенное, дорогуша! — он бросился к нему, не убирая лезвия с его ключицы и ужасающе улыбнулся.

Он хотел вырвать его сердце из груди и сожрать его, прежде чем оно перестанет биться в его руках. Чтобы иметь возможность видеть, как жизнь этого монстра, который забрал мать от ребенка, покидает его. Он будет удовлетворен сделанным, что он так хотел сделать еще давно.

— Ну же, — задыхался Киллиан. — Я готов к мечу.

— Нет…— прорычал он, наклоняясь ближе. — Знаешь ли ты, каково это? Когда у тебя крадут жену? Что ты чувствуешь, когда ты не в силах остановить это? Ты чувствуешь себя так, словно твое сердце разрывается у тебя в груди. На самом деле, — он опустил клинок, рыча. — Позволь тебе показать это.

Он поднял руку, сжигаемый ненавистью разорвать его на части и сделать то, что он хотел. Клыки обнажились, огонь вспыхнул в его глазах, когда он придвинулся к нему, едва Киллиан закрыл глаза, он вонзил свою руку в его грудь, позволяя почувствовать пирату, как мышцы и сухожилья сокращаются в его руке. Забирая его время, забирая все время мира…

— Стой!

Он замер, его голова повернулась на голос. Рык исчез, сознание затуманилось, и сердце болезненно заныло.

— Мила? — он посмотрел на нее, позволив пирату выпрямиться, и покачал головой. — Мила.

Она не могла быть здесь, как это было возможно?

— Но как?

— Мила, ты должна бежать! — прошипел Киллиан, наблюдая за тем, как клыки монстра сверкнули в свете огня, а глаза стали черней ночи.

— Нет, я не уйду без тебя, — Мила тяжело дышала, отказываясь смотреть на своего бывшего мужа, на то, кем он стал.

— О, как мило, — напевал он приторным голосом. — Кажется, есть в этой сказке кое-что еще, чего я не знал. Скажи же мне это, Мила! — потребовал он и быстрым движением, едва она успела среагировать, приблизился к ней. Киллиан хмыкнул в знак протеста.

— Пожалуйста, не причиняй ему боль! — попросила Мила. — Я могу все объяснить!

— ТИК-ТАК, ДОРОГУША! ТИК-ТАК! — это было слишком больно. Его грудь горела в огне, боль пронизывала иглами тело, вонзаясь в сердце. Маленькое подозрение того, что Мила любила его, закралось в его сердце, сдавливая его, когда она объясняла, почему она ушла.

Почему оставила своего сына.

Почему она не хотела его.

— Я не знала, как сказать тебе правду. Прости меня! — настаивала она, пытаясь встретиться с ним взглядом. Пытаясь заставить себя взглянуть на него, и это заставило все сжаться у него внутри.

Румпель увидел ее отвращение, видел ее недовольство, его внешностью, тем, кем он стал. Она хотела, чтобы он был сильным, был храбрым и не боялся, и вот сейчас в нем это было и многое другое. И она до сих пор не хотела его. Он все еще был не достаточно хорош для нее.

Это сломало его.

Мужчина так много хотел сказать ей, так много о том, что его израненное сердце было в синяках и побоях. Как он проводил каждый день в отвращении к себе за свою трусость. Как его сны были наполнены видениями того, что ее пытают, принуждают быть компанией для пиратов и это все его была вина. Ему снилось, что она утонула, ей перерезали горло, сломали шею, морят голодом или ее избил до смерти этот мужчина.

А она просто влюбилась в кого-то и побоялась иначе ему об этом сказать. Женщина, которая плевала ему в лицо и бросалась на него с ремнем и шипела «трус», отказываясь спать с ним в постели, была слишком напугана сказать ему, что она просто оставила его.

Он хотел все это высказать ей, но сохранить маску было гораздо проще.

— И вот мы здесь! — он улыбнулся, подходя еще ближе. — Ты пришла, чтобы спасти жизнь своей любви, пирату! — обвинил он, превращая свою боль в гнев, сожаление — в отвращение, горе — в кровожадность. — Раньше я не понимал силу истинной любви. Это впечатляюще. Я ненавижу разрушать ее.

Он хихикнул, его щеки дрожали от ненависти. Он снова обнажил клыки, поворачиваясь к Киллиану, и схватил его, желая разорвать его горло.

— Подожди! — он замер, не отрываясь от шеи Киллиана. — У меня есть что-то, что тебе нужно.

Его черные глаза впились в нее. Он склонил голову с интересом.

— Ну, мне тяжело поверить в это.

Мила взяла сумку, висящую у нее на бедре, и достала пузырек крови. Невероятно старый, пугающий, но он смотрел на нее с любопытством.

— Где ты это взяла?