Ради милости короля - Чедвик Элизабет. Страница 82

Усталая, но несказанно умиротворенная, Ида уснула.

Поздно ночью Ида повернулась, тихо ахнув от удовольствия, смешанного с беспокойством. Она вполне очнулась, чтобы осознать: ей приснился эротический сон, а подобное грешно и опасно. Мягкие губы коснулись ее плеча, пробежали по ключице и пощекотали шею. Матрас прогнулся под дополнительным весом, сильные руки обняли ее и прижали к твердой, теплой мужской груди. Ида подняла руку и коснулась кожи, волос, мягкой щетины. Вдохнула знакомый запах и расслабилась, ее руки и ноги обмякли. Она открыла глаза. В комнате было темно, но Ида знала, что не спит, и призрак по-прежнему был рядом, сильный и несомненно мужского пола.

– Роджер?

– Тсс! – Одна рука приподняла Иду, другая принялась ласкать ее тело.

Роджер целовал ее веки, щеки, уголки губ и наконец сами губы, нежно и напористо. Ида застонала и прижалась к нему, почти тотчас возбудившись. Он вошел в нее одним рывком, и она обвила мужа ногами и выгнула спину, чтобы принять его как можно глубже. Его ритм был медленным и ровным, и он двигался нежно, словно низкий летний прилив, хотя был твердым как камень. Она чувствовала, как по его телу пробегает дрожь от усилий сдержаться, и хотела сказать, что не нужно, но отчасти ей хотелось, чтобы это медленное, ласковое наступление и отступление продолжалось вечно. Она покорялась ему, почти не двигаясь, но страсть все равно нарастала, и ее тело сжималось и напрягалось, и внезапно она, будто соломинка, захваченная набежавшей на берег волной, покатилась все дальше и дальше, пока не взмыла на гребень, а вслед набегали волны поменьше. Роджер выдохнул имя жены, и та ощутила, как он пульсирует внутри ее, иссякает и оседает, задыхаясь, подобно несостоявшемуся утопленнику, выброшенному на берег.

Ида погладила мужа по волосам и щеке, мгновение наслаждаясь его весом, прежде чем он приподнялся и вышел из нее. Его дыхание успокоилось, и он ласково поцеловал ее в плечо. Чернильная темнота за пологом кровати напоминала пещеру.

– Мы прибыли очень поздно, – пробормотал Роджер. – Давно я не скакал при лунном свете. Мать сказала, что вы спите и вас лучше не беспокоить, но, боюсь, я не прислушался к ее совету.

– И я рада, – стыдливо откликнулась Ида, – хотя в остальном весьма благодарна ей за проявленную мудрость. Что вы здесь делаете?

– Забираю вас и детей в Винчестер.

– Я думала, вы до сих пор с королем.

Роджер замолчал ненадолго, и атмосфера изменилась.

– Я попросил разрешения оставить двор, чтобы съездить за вами, – невыразительно произнес он.

Встревожившись, Ида нащупала на прикроватном сундуке кремень и трут, отыскала светильник и высекла огонь. Ей нужно было увидеть лицо мужа, потому что случилось что-то плохое.

Когда светильник озарил комнату зернистым светом, Ида взглянула на Роджера. Его горло было натерто, наверное кольчугой, а на плече темнел синяк, но в остальном кожа была чистой. Под глазами, однако, залегли тени, порожденные не только естественной усталостью.

– Это единственная причина, по которой вы попросили разрешения оставить двор? – Ида отыскала еще одну свечу и вспомнила совет Юлианы не допустить, чтобы счастье просочилось сквозь пальцы.

Роджер с опаской посмотрел на нее.

– Основная, – осторожно произнес он и, вздохнув, покачал головой. – Я оставил двор, потому что нуждался в отдыхе от своих товарищей, хотя бы в нескольких днях. Есть люди, с которыми я вынужден общаться против своей воли.

Ида забрала с сундука кувшин с вином. Под салфеткой лежала еда – хлеб и сыр. Ее она тоже взяла.

– Что случилось?

– Мы захватили Ноттингем, – поморщился Роджер. – Вы получили мое письмо?

Ида кивнула. Письмо было кратким, написанным в спешке перед отъездом в королевский охотничий домик в Клипстоне. Получив его, она с раздражением подумала, что у мужа есть время гоняться за оленями, но нет времени посетить Фрамлингем.

– Битва была тяжелая, но короткая. – Роджер похлопал по одеялу, приглашая жену вернуться. – Когда в крепости поняли, что их осаждает сам король, они одумались и капитулировали. Оттуда мы перебрались в охотничий домик в Клипстоне, а затем в Нортгемптон на совет.

Он снова замолчал, и Ида почувствовала, что муж пытается успокоиться, поскольку топать ногами и злиться не в его правилах.

– Король ограничен в средствах, и тут ничего удивительного, – произнес Роджер. – Он выдоил Англию, чтобы заплатить за свой Крестовый поход, а последние капли молока с кровью пошли на выкуп, который еще не полностью уплачен, и архиепископ Руанский не может вернуться домой. Кроме того, необходимо разобраться с мятежниками во Франции и Нормандии. – У него заиграли желваки от злости. – Ричард прогнал шерифов с постов и комендантов из крепостей. Если они хотят вернуть свои места, придется их выкупать.

– Но вы не шериф, – нахмурилась Ида, – и вряд ли вам есть дело до Херефорда.

– Не шериф, и Херефорд в любом случае вернулся под опеку Лонгчампа. Дело не в этом.

– А в чем?

Он вздохнул и потер глаза:

– Ричард назначил Лонгчампа ответственным за сбор денег, а епископ настоящая пиявка. Он утверждает, что в моем графстве есть спорные поместья и я должен заплатить штраф, если желаю их сохранить, – скривился Роджер. – Тысячу марок вынь да положь.

– Это немыслимо! – ахнула Ида.

– Согласен, но иначе земли будут потеряны.

– Но ведь Ричард у вас в долгу после того, что вы для него сделали…

– То, что я для него сделал, он считает само собой разумеющимся. Долг вассала – поддерживать своего лорда.

– А долг лорда – поддерживать своего вассала!

Роджер отпил из кубка:

– Разумеется, и он ответит, что поддержал меня и проявил справедливость и щедрость, вернув мне графство и треть доходов и дав разрешение отстроить Фрамлингем. Я не одинок. Другим были выдвинуты аналогичные требования.

– И какие земли стоят таких денег?

– Пять поместий: Даннингворт, Ставертон, Холлесли, Фрамлингем и Клаксторп. Я должен заплатить сто марок немедленно, а остальные внести в казну по частям.

– А потом он потребует с вас вторую тысячу и третью?

Роджер промолчал, и она знала: это из-за того, что подобная ужасающая перспектива вполне возможна.

– А если не заплатите?

– Меня ждут новые потери. Поскольку единокровный брат продолжает оспаривать мои права, Ричард… или Лонгчамп… может поддержать его требования, и тогда придется заплатить или отдать земли Гуону. Хотя Ранульф де Гланвиль погиб в Крестовом походе, его брат до сих пор при дворе, а их племянник – архиепископ Кентерберийский. Гуго и Гундреда еще обладают влиянием среди тех, кто делает политику, а Ричард вцепится в любые деньги, и ему наплевать на источник. – Роджер посмотрел на жену. – Это еще не все.

Ида подумала, что лучше бы Ричарду остаться заложником и позволить Иоанну захватить корону.

– Что может быть хуже?

Он взял ее за руку:

– Я должен заседать в Вестминстерском суде весь осенний семестр, так что мы останемся на Фрайди-стрит.

Ида нахмурилась, поскольку это казалось хорошей новостью, означавшей, что они будут вместе. И дом был не намного меньше дома во Фрамлингеме.

– Но после король отправит меня на очередную выездную сессию суда и, помимо прочего, потребует выяснить положение вдов и сирот под опекой, поскольку это еще один источник дохода. Я должен объехать четыре графства до конца года и девять в следующем году.

Ида сглотнула. Достаточно времени, чтобы зачать очередного ребенка и уехать, подумала она. Она попыталась вырвать руку, но муж держал крепко.

– Я подумал, что вы можете поехать со мной, – произнес он. – У нас есть поместья в нескольких графствах. Я не могу обещать, что буду с вами каждый день или даже каждую неделю, но это означает, что отлучки будут менее долгими. Я знаю, вы мечтаете о другом, но это тоже выход.

Ида опустила взгляд на их сцепленные руки и прикусила губу.

– Возможно, вам придется развлекать гостей, – добавил он. – Другие судьи будут заезжать к нам время от времени.