Двухместное купе - Кунин Владимир Владимирович. Страница 6
— Вот это уже совсем ни к чему, — строго сказал Ангел.
— Простите... Но если бы вы знали, Ангел, сколько раз в своей литераторской жизни я слышал эту фразу!.. Почему-то все свято убеждены, что их существование в этом мире — уникально и требует немедленного отражения в любой форме изящной словесности! И когда им случайно встречается какой-нибудь писатель, сценарист или журналист...
— О Боже!.. Ну, не хотите — не слушайте, — досадливо сказал Ангел.
— Я не о конкретном случае, я — вообще. Знаете, откуда это? Еще из советских времен, когда с экранов и театральных сцен мудрые седоусые рабочие учили уму-разуму главных инженеров, а деревенские дедушки в лапоточках балагурили философскими сентенциями... Вколотили в головы совбедолагам, что «искусство всегда в долгу перед народом». Бросили эту тухлую косточку двухсотмиллионной толпе своих граждан в компенсацию за все их унижение и бесправие, а эта несчастная толпа взялась всерьез эту косточку мусолить. Господи!.. Сколько же поколений должно прожить Свою Жизнь, чтобы окончательно избавиться от этой вонючей и лживой шелупони?!
— Минимум — три, — тихо сказал Ангел. — Одно уже выросло. Осталось два. Но я и не пытался всучивать вам сюжетец, Владимир Владимирович. Мне просто причудилось, что вам это может показаться любопытным.
— Простите меня, Ангел! Извините меня — старого и подозрительного дурака...
— Что вы, что вы, Владим Владимыч! — Ангел озабоченно посмотрел на свои модные и очень дорогие часы. — Батюшки, и вправду — поздно-то как! Спать, спать, спать! Недосып вреден в любом возрасте. А то завтра утром на перроне ваша внучка Катя может вас и не узнать.
— Ну уж дудки! Валяйте свою историю, Ангел. Только я прилягу, с вашего разрешения, — решительно возразил В.В.
— Конечно, конечно. Ложитесь и, мало того, выключите над собой свет и прикройте глаза. О’кей?
В.В. улегся, погасил ночник и рассмеялся:
— О’кей, о’кей, Ангел! — и прикрыл глаза.
Поначалу затихли перестуки колес...
...а потом стали исчезать и все остальные железнодорожные звуки, оставляя лишь убаюкивающее покачивание вагона...
— Так лучше? — откуда-то прозвучал голос Ангела.
— Да... — слабо откликнулся В.В. из полудремы.
Стенки купе стали потихоньку раздвигаться...
...потолок начал уходить вверх, в светящуюся небесную голубизну, подернутую белесой облачной дымкой...
... Дверь, окно и столик расплылись в светлом облачном тумане и потеряли свои реальные очертания...
Только дремлющий, полупьяный, усталый В.В. лежал на своем месте.
Но и его постель словно парила в воздухе, а мимо нее медленно проплывали клочковатые обрывки облаков...
И во всей этой неожиданной, фантасмагорической обстановке откуда-то сверху, из заоблачных высот, с легкой реверберацией, прозвучал тихий голос Ангела:
— Наверное, вам известно, что в христианстве существует девять строжайше иерархических «ангельских» чинов?.. Так называемые Три Триады. Первая — Серафимы, Херувимы и Престолы... Вторая — Господства, Силы и Власти... Третья — Начала, Архангелы и, наконец, Ангелы.
Сонный и нетрезвый В.В. плыл в негустых облаках, лежа на своем вагонном диванчике.
Он с трудом приоткрыл соловые глаза, иронически пробормотал:
— Понятия не имел. Но во всем этом есть что-то армейское...
— Пожалуй, — согласился голос Ангела. — Если помните описание загробно-райской системы у Твардовского в поэме «Теркин на том свете», то смею вас заверить, что Александр Трифонович очень верно воссоздал подлинную небесную обстановку и схему внутренних отношений...
В.В. с трудом превозмог сонно-алкогольный анабиоз, добавил:
— По тому времени, Ангел... Кстати, где вы?
— Я тут, неподалеку. Что вы хотели сказать?
— Я хотел сказать, что тогда «Теркин на том свете» был очень смелой и превосходной пародией на всю систему Советской власти, — слабым голосом сказал В.В.
— И одновременно — точным слепком с нашего запредельного мира! — где-то произнес Ангел. — Свидетельство тому — мои самые яркие детские воспоминания...
Не открывая глаз, В.В. даже попытался сострить:
— В каком же качестве вы там пребывали? Как «Сын святого полка»?
— Нет, — прозвучал спокойный голос Ангела. — Я был одним из лучших учеников Школы ангелов при третьей ступени Третьей Триады. Звучит несколько нелепо, но иначе и не скажешь.
— Забавненько... — В.В. даже попытался ухмыльнуться во сне.
Но именно в эту секунду стали происходить уж совсем невероятные вещи...
НЕБО. ШКОЛА АНГЕЛОВ. СОВСЕМ ИНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ...
Над нашими головами теплое солнечно-голубое небо...
Плотные прелестные белые облака, на которых, как на какой-то земной лужайке, расположена очаровательная игровая площадка для малышей...
Маленькие — лет четырех-пяти Амурчики и Купидончики, с небольшими трогательными крылышками, одеты в белоснежные с золотом хитончики.
В их пухлых ручках зажаты маленькие золотые луки и стрелы, и они весело стреляют по мишеням...
...фанерным фигурам Адама и Евы, с нарисованными на них большими красными сердцами, похожими на красные яблоки, которыми Ангел недавно угощал В.В.
Откуда-то слышался голос Ангела, объясняющего старому В.В. порядок и структуру обучения в Школе ангелов-хранителей:
— Преподавали нам старые и опытные ангелы-хранители, которые в свое время были вынуждены перейти на педагогическую работу. Кто по возрасту, кто по здоровью. Ибо работа ангелов-хранителей на Земле с Людьми — труд невероятно тяжелый! От общения с Человеком, от попыток оградить его от кучи мелких и больших неприятностей, порой — смертельных, нервное напряжение самих ангелов-хранителей обычно достигало критических точек, когда уже требовалась немедленная реабилитация. Это несмотря на то что два раза в год все практикующие ангелы-хранители проходили обязательный курс оздоровительной диспансеризации. Но этого оказывалось недостаточно, и в конце концов вымотанный ангел-хранитель со временем был просто вынужден сменить поле деятельности...
... Весело трепеща крылышками, Амурчики и Купидончики с удовольствием расстреливают фанерные мишени с изображением Адама и Евы...
Их тренер — пожилой, благообразный крылатый ангел с настоящим спортивным олимпийским луком и колчаном, полным настоящих стрел, — поправляет малышей, радуется их метким выстрелам, огорчается их неудачам...
А малыши — Амурчики и Купидончики — ведут себя точно так же, как и все их земные сверстники в обычном детском саду...
... Далее, на этих очень плотных и белых облаках под теплым солнцем, совсем как в образцовой и дорогой частной Земной школе, стоят прекрасные белоснежные парты, за которыми сидят старшие мальчики...
И привычная школьная доска, и все учебные пособия, которые в обычных Земных классах висят на стенах или стоят на полу, здесь, в Школе ангелов-хранителей, просто висят в воздухе, переплывая с места на место по мановению пожилого Ангела-Педагога с поредевшими и пожелтевшими от старости обвисшими крыльями...
А в это время мы слышим голос нашего Ангела:
—...кто-то из стариков ангелов-хранителей вступал на канцелярско-административную тропу, кто-то на преподавательскую работу в начальное и среднее отделение нашей Школы...
Вот маленький, хулиганистый Купидончик подлетел к мишени «Ева» и, пользуясь тем, что преподаватель стрельбы из лука не видит его, перевешивает яблоко в виде сердца с груди Евы на ее причинное место...
И тут же, к ужасу ангела-воспитателя, с десяток золотых стрел точно вонзаются в это «яблоко Евы»!!!
Голос нашего Ангела:
—...в начальном учились совсем малолетки. Готовили из них Амуров и Купидонов, а на среднее отделение отбирали мальчиков от восьми до двенадцати лет. Ну как в Петербургскую хоровую капеллу...