Двухместное купе - Кунин Владимир Владимирович. Страница 8
— Уже безумно интересно! — с закрытыми глазами ухмыльнулся В.В.
— Забыл спросить вас, Владим Владимыч, вы не боитесь небольшого перемещения во Времени? Примерно лет на тридцать, на сорок назад? — спросил Ангел.
— Я просто мечтаю об этом! В то время я был еще — ого-го!..
— Прекрасно, — сказал Ангел. — Тогда — вперед!
— Эй-эй, Ангел! — всполошился В.В. — Почему вперед?! Вы же говорили — назад... Впереди, кроме встречи с внучкой Катей, мне уже почти ничего не светит...
— Простите, ради всего святого, — виновато проговорил Ангел. — Вперед — в смысле назад — в историю, в Прошлое!
В ожидании этого прыжка из одного Времени в другое В.В. напрягся, зажмурился, и... ничего не произошло!
Только стены и потолок двухместного купе спального вагона «Красной стрелы» вдруг стали как-то странно таять, растворяться в воздухе...
...заполняться нормальным дневным светом и превращаться в...
... ПРИХОЖУЮ МАЛЕНЬКОЙ КВАРТИРКИ ЛИФШИЦЕВ
— И пожалуйста, никаких сухомяток! Обязательно доешь бульон с клецками, — говорила Фирочкина мама Любовь Абрамовна.
— И чтоб в доме никаких посиделок! — грозно сказал папа Натан Моисеевич. — Ты меня слышишь?! Тетя Нюра будет заходить и проверять тебя. А через две недели, когда мы вернемся, она нам все расскажет.
По страдальческому лицу Фирочки было видно, как она жаждет отъезда родителей.
— Хорошо, хорошо, мамочка! Папа! Не нервничай... Отдыхайте и ни о чем не думайте, умоляю вас!
— Глядя на тебя, можно подумать, что тебе не терпится спровадить нас из дому, — грустно сказала Любовь Абрамовна.
— Мамуля, прости меня, но я просто жутко хочу в уборную!
— Ну, хорошо уже, хорошо! Идем, Люба, — говорит Натан Моисеевич.
Он поднимает большой фибровый чемодан с никелированными металлическими уголками и выносит его на лестничную площадку.
Любовь Абрамовна целует Фирочку и выходит из прихожей за ним.
Фирочка облегченно поднимает глаза в потолок, словно благодарит Всевышнего за освобождение, закрывает дверь на все замки и засовы и мчится в уборную, на ходу расстегивая халатик...
ГОЛОС АНГЕЛА:
— До потери невинности у Фирочки оставались всего один час и двадцать шесть минут...
ПРОХОД ПО ДВОРАМ И ВЫХОД НА УЛИЦУ РАКОВА
Натан Моисеевич тащит тяжелый чемодан по внутренним дворам старого петербургского дома.
Любовь Абрамовна несет дорожную сумку и сетчатую авоську.
— Ты же сумасшедший! — говорит она мужу. — Ты же абсолютный мишугинэ!.. Кого ты попросил следить за Фирочкой, за твоей дочерью?!
— Как кого? Свою младшую сестру Нюру! Что, она за две недели не сможет пару раз зайти к своей племяннице?
— Если бы я знала, что оберегать нашу Фирочку ты попросишь эту блядь Нюрку, на которой пробы ставить негде, я бы тебе голову оторвала! И все остальное.
— Айне крути мне бейцы!.. — спокойно говорит Натан Моисеевич.
И тут они выходят из полутемной подворотни своего дома прямо на солнечный свет улицы Ракова.
Натан Моисеевич ставит чемодан на мостовую и лихо предлагает:
— Берем такси?
— Обойдемся автобусом, — говорит Любовь Абрамовна.
Натан Моисеевич безропотно поднимает чемодан, и они оба уходят в сторону Манежной площади...
ФИРОЧКИНА КВАРТИРА
Раздался звук спускаемой воды в уборной, и оттуда, на ходу застегивая халатик, выскочила развеселая Фи-рочка...
ГОЛОС АНГЕЛА:
— Так выглядело начало двухнедельного счастья Фирочкиной свободы. Фирочка даже не подозревала, что до утраты невинности, о чем она тайно и трусливо мечтала лет с тринадцати, у нее оставалось совсем немного времени — всего один час девятнадцать минут.
Но шум спускаемой воды в туалете подозрительно не прекращался.
Фирочка насторожилась, прислушалась — там, в уборной, вода склочно забулькала и отвратительно захрюкала!!!
В испуге Фирочка бросилась обратно в туалет и заглянула в горшок: уровень воды в унитазе не уходил в слив, а, наоборот, угрожающе поднимался!..
Фирочка рванула в комнату, лихорадорчно стала рыться в отцовских бумагах...
...наконец отыскала затрепанную телефонную книжку, панически листая страницы, обнаружила нужный номер и стала названивать в домоуправление...
ДОМОВАЯ КОНТОРА
Типичная домовая контора шестидесятых. Два стола, на стенках графики, социалистические обязательства, какие-то таинственные списки...
За одним столом — невзрачный, тусклый мужчина в бывшем офицерском кителе...
...за другим столом — суровая, булыжного вида женщина в крепдешине. Она и подняла трубку звонящего телефона:
— Контора. Чё нада?
ФИРОЧКИНА КВАРТИРА
— Извините, пожалуйста... — лепечет Фирочка в трубку. — У нас унитаз засорился, и я очень боюсь залить нижних соседей... Что мне делать?
— Номер? — услышала в ответ Фирочка.
— Что? — не поняла Фирочка.
— Ну, люди! — презрительно проговорил женский голос. — Квартира какая? Номер говори!
— Семьдесят шесть...
— Счас.
ДОМОВАЯ КОНТОРА
Булыжная женщина в крепдешине положила телефонную трубку на стол, спросила у невзрачного мужчины в бывшем офицерском кителе:
— Кто из слесарей-сантехников сегодня дежурит?
Мужчина в кителе макал куски хлеба в открытую консервную банку «Частик в томате» и запивал кефиром прямо из бутылки с широким горлышком.
— А чего? — без интереса спросил он.
— Да горшок в семьдесят шестой, видать, засрали. Вода у их, вишь ли, не проходит.
— А кто там? — спросил мужчина, тщательно вытирая в банке томатный соус хлебным мякишем.
— Да эти... Как их? — Женщина порылась в толстой домовой книге. — Явреи. Лифшицы, что ли?
— А-а-а... — невыразительно проговорил мужчина в кителе. — Ну, пошли им Серегу Самошникова. Нехай он только заявку и наряд сначала оформит. А то ходят, рубли сшибают...
— Ага... — Женщина в крепдешине взяла трубку, сказала Фирочке раздраженно и поучительно: — Вот вы газет туды натолкаете, а потом нам названиваете! Поаккуратнее надо с социалистическим имуществом. Вам квартира дадена не затем, чтобы вы нам, понимаешь, систему портили и работников домоуправления без толку дергали! Ждите водопроводчика. Явится.
ФИРОЧКИНА КВАРТИРА
Возмущенно клокотал унитаз. Из-под двери уборной в коридор стала просачиваться вода...
— А когда придет водопроводчик? — робко спросила Фирочка в трубку.
И услышала в ответ:
— Когда придет, тогда и явится.
— Спасибо, — выдавила из себя вежливая Фирочка.
— «Спасибом» не отделаетесь! — хохотнул в трубке женский голос.
...Когда босая, растрепанная и взмыленная Фирочка в подоткнутом халатике, с почти целиком обнаженными грязными и стройными ножками...
...стараясь подавить приступы подступающей к горлу тошноты...
...огромной половой тряпкой собирала с пола нечистую воду, переполнявшую унитаз...
...и отжимала эту тряпку в старую большую эмалированную кастрюлю...
...у входной двери раздался долгожданный звонок!
Фирочка бросила тряпку, поспешно обо что-то вытерла руки и помчалась открывать дверь.
На пороге стоял высокий тощий парень с хмурым лицом, лет двадцати трех.
Он был в свитере, грязном ватнике, рабочем комбинезоне и старых солдатских кирзовых сапогах. На голове — черная лыжная шапочка с помпоном.
В руках он держал большой моток стальной проволоки и коленкоровую сумку с инструментами.
— Вы водопроводчик? — с надеждой спросила Фирочка.
— Сантехник я, — грубовато ответил ей парень. — Взрослые дома?
— Дома... — растерялась Фирочка и стала нервно прикрывать ноги халатом. — Я... Я — взрослые.