Девушка с характером (СИ) - Якобс Анне. Страница 39

– Расскажи мне про ваши занятия, – попросил он. – Мне было бы интересно посмотреть, что ты нарисовала.

– С удовольствием, господин. Но не сейчас. Я отвечу на все вопросы, когда госпожа вернется.

– Она вот-вот должна приехать. Подождем ее здесь и поболтаем немножко…

– Это невозможно, господин.

Пауль одним махом допил свое шампанское и преградил ей дорогу в коридор. Мари в нерешительности остановилась вплотную к нему. Она надеялась, что Пауль посторонится. Но он не двигался. Ему захотелось быть дерзким, кровь стучала в висках, ведь последние дни и ночи он только и думал о ней. Мари, Мари, Мари…

Он обхватил ее и почувствовал дрожь, его охватило желание поцеловать ее. Какой блестящей была ее кожа, как пылали губы…

– Нет! – произнесла она тоном, не терпящим возражений. – Я не хочу, чтобы вы это делали. – Она окаменела в его руках, превратилась в твердую и холодную мраморную статую, которую только что рисовала. Пауль отпустил ее, отпрянул и испугался ее горящих гневом глаз. – Я не хочу, потому что ни к чему хорошему это не приведет, господин. Доброй ночи!

Теперь ему пришлось дать ей выйти. Он еще какое-то время стоял неподвижно и слушал, как за Мари затворилась дверь на служебную лестницу. Пауль повернулся и посмотрел ей вслед в темный коридор.

Она действительно отказала.

III

Зима 1914

23

– Мне кажется, Китти, это неудачная идея.

Алисия прокашлялась, чтобы окончательно прочистить горло, и отхлебнула горячего кофе. Она проснулась почти без голоса, горло саднило, побаливала голова. Позавчера на балконе, несмотря на толстую шубу, она продрогла. Она готова была даже окоченеть, но не сдвинулась бы с места до того, как Иоганн закончит новогоднюю речь. Роберт с Густавом разливали шнапс, рабочим были предложены бутерброды и дымящийся какао. С каким теплом все эти люди приветствовали «своего» директора, как превозносили чету Мельцеров и пили с ними за Новый год! Алисия в очередной раз увидела, насколько преданны фабрике и семье были служащие. За некоторыми исключениями, конечно. Но такое есть всегда.

– Почему, мама? – спросила Китти с присущей ей настойчивостью. – Роберту всего-то нужно будет нас высадить, обратно мы возьмем такси.

Естественно, со своей идеей она подошла к матери только сейчас, когда отец закончил завтракать. Иоганн попросту запретил бы ей. Нет, и баста.

– Ты хочешь поехать с Мари в музей? – подала голос Элизабет.

– В художественное собрание церкви Святой Катарины. Что в этом такого? Мари одаренная художница, и я ее обучаю. Она должна познакомиться с разными стилями.

– Наша кухарка должна познакомиться с разными стилями! – воскликнула Элизабет и звонко рассмеялась. – Иногда я спрашиваю себя, что происходит в твоей голове, Китти. Не завелись ли в ней тараканы?

– Мари не кухарка, а горничная, – стала защищаться Китти. – И кроме того, поскольку Элизабет вечно разъезжает по своим подружкам – то к Доротее, то к Серафине, у нее нет никакого права…

– Нельзя ли обсудить спокойно? – перебила ее Алисия. – Хотя бы потому, что у меня нет голоса.

Обе дочери сейчас же озаботились состоянием здоровья матери. Элизабет предложила ей горячий лимонный сок, Китти вспомнила о теплом компрессе на горло и чае с шалфеем, как в детстве.

– Роберт! И где он застрял?

– Посмотрим, Лиза, – успокоила ее мать. – Я потом немного прилягу и выпью чаю с бузиной.

Роберт бесшумно открыл дверь. Они принес поднос со свежезаваренным чаем и маленьким сливочником.

– Скажите на кухне, чтобы подогрели лимонный сок и добавили в него меду, – распорядилась Элизабет.

– Будет сделано, фрейлейн. Хотя не уверен, что у нас есть лимоны. Даже для чая не нашлось.

Потом он проделал кунштюк, за которым Китти каждый раз наблюдала с большим интересом. Одной рукой он снял с горелки пустой чайник, держа другой рукой поднос с полным чайником. Теперь он расположил пустой чайник рядом с полным таким образом, чтобы было равновесие, и наконец, снова водрузил полный чайник на горелку. У обычного человека, по представлению Китти, поднос непременно бы перевернулся. Но Роберт проделывал этот трюк играючи, мог бы, наверное, и с закрытыми глазами.

– Ах да, Роберт, – сказала Китти. – Можно ли будет поехать в город на машине? Я имею в виду после ночного снегопада?

Элизабет метнула гневный взгляд в сторону матери, но Алисия позволила Китти говорить. Только бы не ссориться в присутствии прислуги.

– Ну, разумеется, барышня, – поспешно ответил Роберт, и поднос с пустым чайником качнулся в его руках. – Мы с Густавом рано утром уже убрали снег, а на дорогах давно уже образовались колеи. Куда прикажете вас отвезти?

– Спасибо, Роберт, – мгновенно вмешалась в их разговор Алисия. – Мы сообщим вам позже.

– Слушаю, госпожа.

Роберт скрыл свое разочарование за каменным выражением лица, попутно приняв заказ на чай с бузиной, поставил на поднос приборы, которыми пользовался за завтраком директор, и вышел из столовой.

– Но мама, это же очень удобно! – радостно воскликнула Китти. – Роберт может отвезти нас к церкви Святой Катарины и на обратном пути заехать за лимонами в магазин колониальных товаров. Убьем сразу двух зайцев. Кстати, ты права, Лиза. Лимонный сок – лучшее средство при простуде.

Элизабет закатила глаза, и Алисия, вздохнув, сдалась. Сегодня она была слишком слаба, чтобы противостоять Китти. К тому же она не забыла их последнюю ссору, после которой Китти заперлась в комнате.

– Бог с тобой, но я хочу, чтобы ты обращалась с Мари как с прислугой в случае, если вы встретите знакомых. Я говорю так не зря, Китти. Твое общение с Мари часто кажется окружающим слишком уж неформальным.

Китти радовалась предстоящей поездке и не хотела лишний раз конфликтовать. Конечно, она не будет обращаться с Мари, как с подружкой. По крайней мере на людях. Это и для Мари было бы нехорошо, она отлично знает свое место. И да, теперь она бы чего-нибудь съела, поскольку мама все время боится, что она умрет от истощения.

Элизабет налила себе чаю и с завистью смотрела, как ее сестра уплетала аппетитную булочку с маслом и вареной ветчиной. Как вообще возможно, что эта девочка может есть что пожелает и не набирает ни одного лишнего грамма? У нее самой от одного только взгляда на булочку с маслом талия увеличивалась на сантиметр.

– Я пойду, пожалуй, к себе. – Алисия снова закашлялась. – Кому-то нужна газета? Нет? Тогда я возьму ее.

Алисия ушла в свою комнату, чтобы пить горячий бузинный чай от подступающей простуды, Китти тем временем радостно подбежала к окну, чтобы убедиться, что по аллеям можно проехать на машине. Снег действительно сгребли к высоким воротам парка, и Густав сметал оставшееся с парковой дорожки. Он работал лопатой размеренными сильными движениями и, казалось, не уставал. Какой мускулистый парень! Изо рта у него валил пар. В столовую вошел Роберт, со стола он всегда убирал настолько бесшумно, что лишь изредка раздавался тихий стук или звон.

– Роберт, в одиннадцать я вместе с Мари хотела быть возле церкви Святой Катарины.

– Тогда нам нужно выезжать около половины одиннадцатого, барышня.

Она легкой походкой вышла в коридор и, поднимаясь к себе, заметила, как непривычно сильно колотится сердце. Неудивительно: она слишком уж спешила. Да и чаю выпила больше, чем нужно. Лучше пить кофе, от чая ей становилось неспокойно. Господи, как же она нервничала!

К удивлению Катарины, из ее комнаты доносились голоса. Один принадлежал Мари. Другой – Шмальцлер. Что ей там было нужно? Ко всему, еще и ругань Йордан. Невероятно! Никто не заметил, как она вошла, все трое находились, по всей видимости, в гардеробной. Китти бросила взгляд на маленькие часы на комоде – до половины одиннадцатого оставалось еще добрых два часа. Катарина немного подумала, вмешаться ли ей в перебранку в гардеробной, однако решила послушать.