Медведица - Ма Татьяна. Страница 3

– Приехали, – сказал он и выбрался из машины.

Дом был стареньким, выкрашенным желтой, местами изрядно облупившейся краской. Давно не беленные наличники хмуро взирали на нас. Меня пробрал озноб. Входить не хотелось.

– Я же говорил – дерьмо! – скривился муж и толкнул калитку, ведущую в палисадник.

Я последовала за ним. Заросший лужок перед домом, обветшалое крыльцо, пустующая собачья конура. Сам дом встретил нас затхлостью и запахом лекарств. Слева от двери виднелся откинутый люк, ведущий, видимо, в погреб. Господи, почему его не закрыли? Подвалов и погребов я боялась до жути.

– Да уж. Негусто, – констатировал Денис и взглянул на часы. – Значит, так. Сейчас придет риелтор, я с ним перетру по поводу продажи этой халупы. Ты пойдешь вон туда. – Он кивнул на дверь, приютившуюся в углу большой комнаты, где мы стояли и которая, видимо, служила бывшей хозяйке гостиной. – И чтобы сидела тихо, Таисия. Поняла? Я и так уже достаточно зол.

Я кивнула и ушла в дальнюю комнату. Здесь почти ничего не было: старая узкая кровать у стены, небольшой столик под крошечным окном да стул, на котором лежали какие-то тряпки. На противоположной от кровати стене висели часы, которые громко тикали.

Не знаю, сколько я так просидела. Я слышала, как Денис разговаривает с риелтором, но голоса доносились приглушенно, а потом мужчины вообще вышли на улицу.

В доме давно никто не жил. Он выстудился. От обшарпанных стен веяло гнилью. Подушка, лежавшая на кровати, на ощупь казалась сырой.

От сидения на одном месте затекли ноги. Я встала, чтобы хоть как-то размяться и согреться. Царившая вокруг сырость пробирала до костей. Половицы под ногой предательски скрипнули. Я лишь надеялась, что Денис не слышал, ведь он был снаружи.

Вернулся он часа через три. За окном уже совсем стемнело.

– Сидишь? – спросил Денис, распахнув дверь. – Хоть бы прибрала дом. Посмотри пылищи сколько.

Я не знала, что ответить, но ему и не нужен был ответ. Муж был на взводе.

– Хорошая жена давно бы порядок навела, пожрать приготовила, а от тебя никакого толку, Таисия. Привыкла жить на всем готовеньком. – Он наклонился ко мне и резко схватил за горло. – Вот скажи, зачем ты мне нужна, а?

– Денис, я сейчас все сделаю, – еле выговорила я.

– Сделаешь, как же. Я к тебе со всей любовью, а ты просто конченая бесполезная сука.

Он резко отпустил меня, и я упала на кровать, хватая ртом воздух. Денис вышел, и я уже было подумала, что все обойдется, но ошиблась, как и всегда. Я услышала, как он запер дом изнутри. Я знала, что за этим последует, и от ужаса вжалась в угол кровати.

Он за волосы выволок меня в гостиную и швырнул на пол.

– Сколько тебя ни учи, Таисия, а толку – ноль. Какая же ты тупая сука. А ну, встала! – рявкнул он.

И я встала. Колени тряслись мелкой дрожью. Денис убрал растрепавшиеся волосы с моего лица, погладил по щеке. Глаза наполнились слезами. Только не это! Он не выносил слез.

– Я устал. Каждый раз одно и то же, – зло выплюнул он мне в лицо. – Слезами делу не поможешь, ты же знаешь. Знаешь ведь? – он дернул меня за волосы.

Я кивнула.

– Я не слышу, Таисия.

– Да, я знаю, – громко сказала я.

– Умница, – улыбнулся он и отпустил.

Я громко выдохнула.

Первый удар пришелся по лицу. Я упала на пол, чувствуя, как заплывает глаз.

– А если знаешь, то должна понимать: что бы я ни делал, это только для твоего блага.

Он ударил меня ногой в живот, и я закричала.

– Не ори. – Снова удар по ребрам. – Это все, – удар, – для твоего, – еще один, – блага.

Он бил и бил меня ногами, а я могла лишь прикрыть руками голову, моля бога или дьявола – не знаю, кто из них был более милосердным, – позволить мне поскорее отключиться. К несчастью, ни тот, ни другой меня уже давно не слышали.

Озверевший вконец Денис выкрикивал проклятия, называя меня самыми последними словами. Сначала я старалась лежать тихо и не кричать: обычно это помогало, и он, выпустив пар, успокаивался. Но сейчас я вдруг осознала: он приехал сюда не дом продать, а меня убить. Не просто же так он велел мне спрятаться в дальней комнате и не высовываться. Я закричала, моля о пощаде. Зря. Удары обрушились с удесятеренной силой.

– Все кости тебе переломаю, дрянь, чтобы знала, как слушать мужа! – прошипел он, наклоняясь надо мной и отвешивая пощечину.

Меня спас стук в дверь. Так я подумала сначала, но потом, увидев дикий взгляд мужа, поняла: стук не спас меня, а убил.

Денис схватил меня за волосы, подтащил к открытому люку и швырнул вниз. Я успела почувствовать, как предплечье обожгло болью. Видимо, я напоролась на какой-то гвоздь. Потом удар спиной о землю. И полная темнота.

Я проснулась от резкого толчка и едва успела ухватиться за сиденье, чтобы не упасть. Открыв один глаз – второй окончательно затек и отдавал ноющей болью, – я осмотрелась и спросонья даже не поняла, где нахожусь. Потом я увидела женщину-водителя, которая откинула голову на спинку водительского сиденья и выпускала в приоткрытое окно едкий табачный дым, и вспомнила. Осознание свалилось на меня лавиной. И страх. Я сбежала. Я сбежала!

– Почему стоим? – спросила я и не узнала собственный голос. Он осип и скрипел, словно кто-то скреб по стеклу гвоздем.

Водитель докурила и, развернувшись ко мне, посмотрела в упор.

– Что ты собираешься делать?

Я не нашлась что ответить. Она медленно выдохнула и сказала:

– Ну, привезу я тебя в Смоленск, а дальше что? С такой рожей, – она кивнула на мой глаз, – далеко не убежишь.

– Я не бегу…

Она, проигнорировав мое замечание, продолжила:

– В Смоленске, как я понимаю, у тебя никого нет, а если и есть, вряд ли поможет. Иначе ты бы давно сбежала. – Она чиркнула спичкой и снова задымила; с пачки на меня осуждающе взглянул Че Гевара. – Не спрашивай, откуда знаю. Я таких, как ты, за версту вижу. Так вот, – она выпустила облако дыма, – твой фейс моментально запомнит любой, даже самый тупой кассир на вокзале, если ты сунешься за билетом. И это хорошо, если просто запомнит, а скорее всего, тебя просто передадут на руки полиции и будут выяснять, откуда ты такая красивая взялась. Ну а тогда тому, кто тебя так разукрасил, не составит труда тебя найти. И не смотри на меня так, – ткнула она в меня сигаретой, – поверь мне, я знаю, о чем говорю.

Я знала, что она права. Но знала и другое – у меня нет выбора. Уже очень долго я говорила себе, что побег надо планировать тщательно, чтобы он удался. Проблема была в другом: как бы я ни планировала, у меня просто не было ни малейшего шанса вырваться из клетки. Не было бы его и сегодня ночью, если бы мы не оказались в этом забытом богом городишке. И если бы кто-то не постучал в дверь того дома. Потому что, если бы не он, я бы осталась в погребе, в который он бросил меня, и сдохла бы там. Ну, или, если бы Денис решил продолжить мою агонию, он бы просто дождался, пока я приду в себя, и увез бы домой, где бы его знакомый врач-садист подлатал бы меня после очередного неловкого «происшествия», в которые я так часто попадала из-за своей «неуклюжести». Видимо, тот, кто постучал в дверь, услышал шум и решил узнать, не нужна ли помощь. И Денису ничего другого не оставалось, как сказать, что его глупая жена не заметила откинутую крышку люка и сама свалилась в подпол. Иначе он ни за что бы не допустил, чтобы меня отвезли в местную больницу и оставили там одну на ночь. Наверное, он был сам не свой от того, что все пошло не по плану, а потому, уходя из больницы, даже про паспорт забыл. Обычно мой паспорт всегда был у него. Чтобы я не надумала сбежать. Без документов-то далеко не убежишь.

В эту ночь все сложилось в мою пользу: постучавший в дверь человек, отсутствие успокоительных в больнице, медсестра, которая выгнала мужа до утра, одежда, найденные деньги… Это был побег без плана, но я не могла не воспользоваться этим шансом. Ведь я знала: другого не будет.

Я почувствовала, как щеки стали влажными от слез. Я не понимала, что мне делать дальше.