День, когда они возвратились - Андерсон Пол Уильям. Страница 28

Для тех, кто не нес вахту, день начинался с наведения чистоты. Кто-то отправился вниз, кто-то, сняв одежду, нырнул за борт, чтобы вдоволь поплескаться, прежде чем взобраться обратно на палубу по веревочному трапу. Всем было весело. Но это было не такое веселье, как у тинеранов. Шутки и подначивания были добродушными, а не жалящими, смех мягким, а не визгливым. Кто бы ни проходил мимо Айвара, непременно кланялся ему и желал приятного путешествия на борту «Нефритовых Ворот».

«Да, они цивилизованны, но не скованны, сильны без жестокости, счастливы без дурачеств, сообразительны без жульничества, они ценят образование и послушны закону, они мастера в своем деле, — безразлично подумал Айвар. — И все-таки это не дикие меднокожие кочевники. Впрочем, они довольно красивы».

Речные люди, коренастые, смуглые и черноволосые, были выше ростом, чем тинераны, хотя и уступали в этом отношении северянам. Круглолицые, с высокими скулами, слегка раскосыми карими глазами, полными губами и по большей части приплюснутыми носами (хотя среди них встречались и обладатели ястребиных носов), они, как мужчины, так и женщины, стригли волосы под горшок. Одинакова была и рабочая одежда: синие блузы и широкие штаны. Даже сейчас, когда ночной мороз еще давал о себе знать, многие из них были босы. Судя по телам любителей раннего купания, искусство татуировки среди речного народа достигло больших высот.

Айвар знал о них мало, но все же больше, чем о кочевниках. Он впервые оказался на корабле, если не считать того случая, когда одно из судов речного народа в Новом Риме оказалось открыто для посещений. В остальном его знания были почерпнуты из книг и из данных исследования, проведенного почти столетие назад.

Куанг Ши, как называл себя речной народ, имели гораздо более тесные связи с основной культурой Энея, чем тинераны. Они занимались перевозками грузов, предоставляли транспорт тем путешественникам, кому не нужно было спешить, — по всему нижнему течению Флоуна. Они ловили рыбу, разводили речных свиней, добывали древесину, принесенную паводком, и обменивали это на те товары, которые были им нужны.

Если на берегу они и держались настороженно, это не было проявлением враждебности. Речной народ был всегда изысканно вежлив при заключении сделок, а пассажиров на борту любого корабля встречали с искренним радушием. Дело было просто в том, что они любили свою жизнь и имели мало общего с обитателями суши. Даже самые консервативные из землевладельцев не так усердно поддерживали родственные связи, как речной народ. Команда каждого корабля представляла собой одну большую семью, строго экзогамную: старейшины без лишних слов поддерживали высокий уровень морали. Верования, традиции, законы, обычаи, искусства и ремесла, надежды и чаяния, равно как и опасения, — все было здесь совершенно отличным от свойственных остальным энейцам.

«Я мечтал о том, что стану нераздельной частью Привала, а вместо этого они вышвырнули меня. На „Нефритовых Воротах“ — так ведь называется этот корабль? — со мной будут добры, пока мы не расстанемся, но мне и в голову не придет стремиться стать здесь своим.

Все это не имеет значения. Ох, Фрайна!»

— Сэр…

Девочка, робко обратившаяся к Айвару, болезненно напомнила ему тинеранку-танцовщицу именно своей непохожестью на нее. Помимо расового отличия, она была моложе — лет восьми или девяти, и одета в такую бесформенную одежду, что трудно было судить, насколько сформировалось ее тоненькое тело (да это его и не интересовало). Ее черты были более тонкими, чем у других обитательниц корабля. Девочка низко поклонилась Айвару.

— Простите, пожалуйста, благословенный пассажир, — сказала она тонким голосом, — не желаете ли вы позавтракать?

Ока принесла ему миску овсянки, зелень с кусочками мяса, чашку чая, салфетку и привычные для него ложку, вилку и нож. Айвар заметил, что команда выстроилась в очередь у входа в камбуз. Должно быть, прозвучал сигнал на завтрак, которого он в своем беспросветном горе не заметил. Речной народ рассаживался на палубе веселыми группками и принимался за еду.

— Э-э… спасибо, — сказал он девочке. Айвар не был голоден, но решил, что поесть следует. Мясо аппетитно пахло специями.

— Столовая внизу, со столом и скамейками, если угодно, — сообщила ему девочка.

— Нет! — Сама мысль о возможности оказаться в замкнутом пространстве, после, благословенной свободы пустыни и теплых летних ночей в долине, проведенных с Фрайной, вызвала у него дурноту.

— Простите, простите меня… — Девочка попятилась. Айвар только теперь понял, что закричал на нее.

— Извини, — сказал он. — Я не в себе. Я не хотел тебя обидеть. Мне и здесь хорошо. — Девочка улыбнулась и опустила поднос на палубу рядом с фальшбортом, на который можно было облокотиться. — Да, меня зовут Айв… Рольф Маринер.

— Ваша покорная служанка Яо, четвертая дочь капитана Рио Меа. Она приказала мне позаботиться о вас. Могу ли я чем-нибудь помочь вам, сэр Маринер? — Девочка склонила голову, сложив ладони.

— Я… не знаю. — «Да и кто может мне помочь?»

— Я буду поблизости. Может быть, потом вы захотите, чтобы я показала вам корабль? Или у вас появится еще какое-нибудь желание…

Девочка была такая чистенькая, что это напомнило ему о том, какой он сам грязный, пропахший потом, с всклокоченными волосами и отросшей щетиной.

— Мне… мне следовало помыться перед завтраком.

— Поешьте, а потом я отведу вас в ванную и принесу в вашу каюту все, что вам понадобится. Вы наш единственный гость в этом плавании. — Ее взгляд скользнул вверх и засветился восторгом. — Ах, как прекрасен летун со звезд? Как же я забыла? Не могли бы вы позвать его, пока я принесу ему завтрак?

— Он ест только мясо, знаешь ли. Ох, конечно… Откуда же ты можешь знать? К тому же, я думаю, он уже поохотился за какой-нибудь дичью. Он видит нас и спустятся вниз, когда захочет.

— Как скажете, сэр. Можно мне принести сюда свою миску или вы желаете завтракать в одиночестве?

— Как хочешь, — проворчал Айвар. — Боюсь, что сегодня я плохой собеседник.

— Может быть, вы хотели бы еще поспать? Моя матушка капитан не велела вас беспокоить. Но она сказала, что сегодня хотела бы поговорить с вами и с вашим другом наедине.

Пассажирам предоставлялись по возможности отдельные каюты. Команда не пользовалась такой привилегией. Дети воспитывались сообща с момента рождения… Они и их родители были очень привязаны друг к другу — гораздо больше, чем это имело место среди тинеранов, — но семьей в полном смысле слова являлась вся команда корабля. Супружеским парам отводились крошечные закутки, где еле помещалась койка и немногочисленные личные веши. Специальные звукоизолированные помещения отводились для занятий или медитации. В остальном же физическое уединение было недоступно никому, кроме капитана и священнослужителя.

Капитан имела апартаменты рядом с мостиком, состоящие из двух смежных кают. Большая из них служила гостиной и кабинетом.

Муж Рио Меа вежливо приветствовал посетителей у дверей, потом оставил их наедине. Это был третий муж капитана, как сообщила Айвару Яо. Еще совсем молодой девушкой Меа, родившаяся на «Небесном Спокойствии», была просватана по соглашению между родителями, как это принято, на «Знамя Красной Птицы». Ее муж утонул, когда перевернулась лодка; Флоун — коварная река. Рио Меа удачно вложила полученное от родителей наследство и благодаря торговле стала состоятельной женщиной. Встретив ее на ежегодном празднике речного народа, второй помощник капитана «Нефритовых Ворот» уговорил ее перебраться на его корабль. Он был вдовец и гораздо старше ее, в определенном смысле это был брак по расчету. Но таковы же были по большей части все браки среди Куанг Ши. Супруги были довольны жизнью, успешно дополняя друг друга и умело используя общее богатство, их последним ребенком оказалась младшая сестренка Яо. Потом мужа Рио Меа разбил паралич, и, не желая быть бесполезной обузой, он выбрал Чашу Покоя. Вскоре умер и капитан «Нефритовых Ворот», и офицеры выбрали на этот пост Рио Меа. Недавно она предложила Халеку Яну с «Желтого Дракона» жениться на ней. Он был примерно ровесником Айвара.