Любовь, смерть и роботы. Часть 1 (ЛП) - Миллер Тим. Страница 4

— И что же, ты, получается, самая дикая из всех? — спросил Дикко. Он обвел взглядом команду, всматриваясь в их каменные лица, ища подтверждения.

— В данный момент — да, — сказала я и впервые добавила яда в голос. Я увидела, как девчонка немного напряглась, ее зрачки заинтересованно расширились.

— Около года назад меня схватила районная банда. Никакой на то причины не было, просто я оказалась не в том месте не в то время. Знаешь, что они делают с девушками, Дикко? — я чеканила слова, не спуская с него глаз. Его маска начинала давать трещину, стали вылезать просветы человеческих эмоций.

— Вижу, всё ты знаешь. Групповухи были не такими уж и ужасными, всего-то пару дней они со мной забавлялись. Но после этого они решили хорошенько покромсать меня своими ножичками. Есть у них желание поставить жертве клеймо, чтобы все видели насколько они круты и жестоки. Вот почему, когда "Городские Горгоны" пошлют на ринг своего Турбораптора, я разорву этого ублюдка в клочья настолько мелкие, что от него останется только кровавый туман. Я это сделаю не из-за денег, не для статуса, а только потому, что в действительности я режу этого говно-мужика Саймона.

Я делаю шаг в сторону Дикко, угрожающе поднимаю руку:

— И ни ты, ни кто другой не сможет меня остановить. Ты понял это, говнюк?

Одно из щупалец Ханивора начинает медленно разворачиваться, еле заметное движение в мутной воде цистерны. Дикко периферийным зрением ловит возбуждение зверя, выдает очередной жеманный поклон.

— Послушайте, я не собираюсь на вас как-то давить, но прошу все же обдумать мое предложение, — он чеканно разворачивается на каблуках, щелчком пальцев призывает девчонку следовать за ним. Она вылетает следом.

Команда подбегает ко мне, улыбаясь, крепко обнимая меня.

Наступает время поединка, моя команда формирует что-то наподобие преторианской защиты, чтобы безопасно довести меня до ринга. Воздух вокруг арены уже перегрет, к тому же становится липким от пота и дыхания толпы. Никаких кондиционеров. Естественно.

Мои уши заполняются фанатскими речевками, поднимающимися с трибун, медленными, звонкими хлопками, свистом, криками. Шум заторможенным эхом обходит пустое темное пространство вокруг трибун. Эхо проходит под лесами, отражаясь от металла с низкочастотной гармоникой. И выходит назад, под неустанный ливень резкого холодного белого света и сотрясающего все вокруг шума. Аплодисменты и возгласы достигают крещендо. Каждый сантиметр трибун занят зрителями.

Я сажусь в кресло на краю ринга. Саймон сидит прямо напротив меня, с голым торсом. Жилистый, лысый, черный как соболь. Татуировка стилизованного грифона флуоресцирует на его груди, пульсируя в унисон его сердцебиению. Огромные золотые пиратские серьги свисают с растянутых мочек. Он приподнимается, чтобы жестом показать мне "фак ю". Фанаты "Городских Горгон" восторженно ревут.

— Ты в порядке, Сонни? — шепчет Иврина.

— Конечно, — я нахожу глазами Саймона и презрительно смеюсь. Мои фанаты восторженно улюлюкают.

Судья поднимается на ноги у входа на ринг. Динамики издают пронзительный скрежет, и он начинает резкую вступительную речь. Стандартные вымученные заголовки. В действительности не совсем-то он и судья. В Зверобое не так уж много правил: зверь должен быть двуногим, металл нельзя использовать в дизайне, временного ограничения нет, оставшийся в живых выходит победителем. Это отметает ненужные споры и замешательства.

Судья заводится, возможно боится, что если замешкается, то нетерпеливая толпа начнет его линчевать. Саймон закрыл глаза, концентрируясь на сближении с Турбораптором.

Сближение — уникальное и личное соединение. Каждая пара клонированных нейронных симбионтов настроена на работу только со своим близнецом. Соединение невозможно перехватить или подслушать. Один интерфейс подключен к человеческому мозгу, другой вживлен в био-процессор. Идеальный инструмент для Зверобоя.

Я закрываю глаза.

Ханивор ждет за паутиной лесов. Я провожу окончательную проверку систем. Артерии, вены, мышцы, сухожилия, сеть нервных волокон с системой резервного переключения, дополнительные камеры сердцевых насосов. Всё подключено и функционирует на сто процентов. Запаса насыщенной кислородом крови хватит на час боя.

Ничего другого в общем-то и нет. Жизненно важные органы буквально такие и есть — жизненно важные! Брать их собой в бой слишком рискованно. Один случайный прокол такого чувствительного органа и зверь может умереть. Один! Это был бы не очень захватывающий бой. Скажу больше, это был бы халтурный дизайн боевого организма. Поэтому Ханивор проводит практически все время в цистерне жизнеобеспечения, в которой вспомогательные модули заменяют собой функции печени, почек, легких и остальной физиологической хрени, которая не очень-то важна для того, чтобы драться.

Я делаю им шаг вперед.

Толпе сносит крышу. Чертовски предсказуемо, но я все равно люблю их за это. Это мой момент, единственный миг, в котором я начинаю жить по-настоящему.

Турбораптор уже спускается на ринг, переносная деревянная рампа прогибается под его весом. Первая возможность для детального изучения.

"Городские горгоны" сварганили себе небольшого динозавра темно-фиолетового цвета, за минусом хвоста. Тело его имело грушевидную форму, с короткими толстенькими ножками, так чтобы его сложно было повалить. Передние конечности выглядели странно, два с половиной метра длиной, состоящие из пяти суставов, позволяющие отлично координировать движения, мне надо будет быть с этим осторожной. Одна рука заканчивается клешней с тремя когтями, другая — цельной, шарообразной костью. Идея была хорошая: удерживать клешней и бить кулаком. Учитывая охват передних конечностей, ему вполне может удастся выработать достаточно инерции для того, чтобы пробить экзоскелет Ханивора. Пара заостренных, пятидесятисантиметровых рогов выступают на голове. Глупо. Рога и плавники хорошо выглядят, но они дают противнику что-то, за что можно зацепиться. Именно поэтому мы сделали Ханивора гладким, как льдинку.

Ханивор опускается на ринг, техники укатывают его рампу. Судья вытягивает руку и воцаряется молчание. Белый платок свисает с его ладони. Он бросает его.

Я позволяю всем пяти щупальцам полностью раскрутиться, в процессе пощелкивая клещами. Фанаты "Хищников Сонни" ускоряют темп, стучат ногами, хлопают в ладоши.

Турбораптор и Ханивор кружат вокруг друг друга, тестируют скорость и рефлексы противника. Я выкидываю пару щупалец, пытаясь словить Турбораптора за ноги. Впечатляюсь от того, как быстро он уворачивается, несмотря на довольно коротенькие ножки. В ответ его коготь пролетает в опасной близости от основания моего щупальца. Я не думаю, что коготь сможет легко отрезать щупалец, но мне нужно быть осторожной.

Кружение прекращается. Наши звери начинают покачиваться из стороны в сторону, напрягая мускулы, ожидая момента, когда противник откроется или начнет атаковать. Саймон начинает первым, бросая Турбораптора на меня, хорошенько разогнавшись, рука отправляет костяной кулак вперед. Я переношу весь вес Ханивора на одну ногу, ударяя щупальцами, чтобы добавить крутящего момента. Турбораптор проскальзывает мимо меня и я успеваю хорошенько ударить его по затылку щупальцем, отбрасывая его на стену ринга. Ханивор восстанавливает равновесие, следует за ним. Я хочу удержать Турбораптора на полу, нанося мощные удары по корпусу, которые ему бы пришлось принять на себя. Но его руки резко заламываются назад. Сволочные шарнирные суставы. Край моего щупальца попадает под коготь его клешни. Я выбрасываю вперед щупальца, чтобы смягчить удар его кулака, одновременно прокручивая застрявшее в капкане щупальце. Кулак Турбораптора попадает в извивающийся змеевик щупалец, приглушая удар. Мы отлетаем друг от друга.

Кончик моего щупальца лежит на полу, извиваясь как змея, ошпаренная током. Боли нет, нервы Ханивора сконструированы не для этого. Небольшая струя алой крови брызгает из разрезанной конечности. Кровь перестает лить, как только био-процессоры принудительно затягивают артерию.