Тебе больно? (ЛП) - Карлтон Х.Д.. Страница 42

На мгновение он быстро моргает и переводит свой ошеломленный взгляд на меня.

— Ты замечаешь сходство между деревом на потолке и палкой в твоей заднице? Я уверена, что у них сопоставимые текстуры.

— Да что с тобой такое? — пробормотал он, переводя взгляд обратно на дерево.

Я пожимаю плечами и снова опускаюсь на матрас, перекатываясь на бок и поворачиваясь лицом к окну. Гроза все еще продолжается, дождь стучит по стеклу.

— Теперь у тебя есть обширные знания по этому вопросу, я полагаю. — Это напоминание вызывает положительную реакцию токсичных химикатов в моем желудке. — В любом случае, что бы это ни было, теперь это прошло, и у меня есть еще много алкоголя, чтобы выспаться.

— Тогда заткнись и ложись спать, — грубо говорит он.

Я слишком пьяна, чтобы его отношение беспокоило меня в этот момент. Завтра я снова буду раскаиваться.

Но когда я ложусь обратно и закрываю глаза, сон не приходит ко мне. Я прошу и умоляю его забрать меня в какую-нибудь сказочную страну, даже если она кишит сказочными чудовищами, но он упорствует в своем отсутствии.

— Энцо? — спрашиваю я.

Он молчит так долго, что я убеждена, что он заснул. Но потом он вздыхает:

— Что, Сойер?

— Ты когда-нибудь снова видел свою маму?

И снова тягостное молчание.

— Нет.

— Ты когда-нибудь искал ее? — спрашиваю я, чувствуя нарастающее напряжение, исходящее от него.

— Почему ты спрашиваешь? — отмахивается он.

Я с трудом подбираю слова, чувствуя, как знакомый прилив страха поднимается к горлу всякий раз, когда я думаю о своем самом дорогом брате–близнеце. Повернувшись к Энцо, я подкладываю руки под голову. Он все еще смотрит в потолок.

— Наверное, я просто хочу знать, можно ли отпустить кого-то, кто не хочет, чтобы его нашли.

Он снова вздыхает и переводит взгляд на меня.

— Я способен догадаться, и я понимаю, что ты делаешь то, что делаешь, чтобы он не смог тебя найти, — говорит он медленно, как будто предлагать кому-то свое понимание и сочувствие — это новая, неизведанная территория. — Ты пробовала...

— Да, — отрезаю я. — Я обращалась к родителям, и я обращалась к властям, когда нам было шестнадцать. Кев всегда был очень хорош в манипулировании людьми. Такой обаятельный и харизматичный, он отдал бы тебе рубашку со спины, не спрашивая ни о чем. Они просто говорили: «Я знаю Кевина Беннета. Он никогда бы не сделал такого.» Но он сделал.

Я не осознала, что начала плакать, пока горячая слеза не прочертила мстительную дорожку по переносице и не упала на простыни. К счастью, Энцо не смотрит на меня достаточно долго, чтобы заметить это.

— Ты обратилась к властям, и они все равно разрешили ему быть полицейским?

Я жалко пожимаю плечами.

— Они же не позволили мне подать заявление. Не было никаких записей о моем обвинении.

Что-то коварное смешивается с напряжением, просачивающимся в воздух вокруг нас. Что-то темное и жестокое. Потребовалось мгновение, чтобы понять, что Энцо зол.

В этом нет ничего необычного, но в этот раз все по-другому. Он злится от моего имени.

— Приведи его ко мне, — говорит он, его голос тихий и глубокий от злобы. Эта просьба похожа на его предыдущее заявление, и даже в своем пьяном сознании я помню, как он называл меня своей. Мое сердце останавливается, затем снова запускается, заикаясь и спотыкаясь в синкопированном ритме. В моем животе проносятся бабочки, и я решаю, что они тоже чертовски пьяны.

— Почему ты хочешь причинить ему боль?

Он поворачивается ко мне лицом и слегка проводит пальцами по моим кудрям, вызывая дрожь, которая пробегает по всему моему телу. От прикосновения его кожи к моему виску мои ресницы трепещут, а в глазах вспыхивает огонь. Но это совсем не милый и нежный момент. Скорее, это похоже на хищника, который играет со своей пищей, прежде чем откусить от нее огромный кусок.

— Он заставил тебя лишить людей их личности, поэтому я сделаю то же самое с ним, — мрачно пробормотал он. Я сглатываю, слюна застревает у меня в горле, когда его намек оправдывается.

Энцо не стал бы красть личность полицейского. Вместо этого он бы ее уничтожил.

И да поможет мне Бог, но эта мысль вызывает глубокую пульсацию между ног. Я крепко сжимаю бедра, пытаясь унять эту потребность, но это безнадежно, когда его пальцы снова забираются в мои волосы, теряясь в волнах, как его драгоценная лодка. И на мгновение я задумываюсь, не наткнется ли кто-нибудь через сто лет на его судно, посчитав его очередной трагедией, ставшей жертвой самого неумолимого творения природы.

— Почему ты хочешь сделать это? — шепчу я, подавляя очередную дрожь, когда его рука крепко сжимает мои волосы, пока пряди не натянутся. Я шиплю зубами, когда острые уколы расцветают на моей коже.

Он приподнимается, опираясь на предплечье, наваливаясь на меня, тепло его тела давит на меня спереди. Я пытаюсь удержать связную мысль, в то время как мой пульс опасно учащается.

Его дыхание обдувает раковину моего уха, и мне одновременно хочется отстраниться от него и выпятить челюсть, чтобы он подошел ближе.

— Потому что я хочу быть единственным, кто не дает тебе спать по ночам, bella ladra — прекрасная воровка, — рычит он. — И если кто-то и причинит тебе боль, то это буду я.

Я качаю головой, не обращая внимания на то, как он больно дергает меня за волосы.

Больше всего на свете я хочу, чтобы он сделал это. И это пугает меня. Энцо не может спасти меня от моей судьбы, и я никогда не попрошу его об этом. Что бы это ни было, это никогда не сработает. Мы причинили друг другу слишком много боли, и даже сейчас я знаю, что он с трудом прощает меня. Еще одна вещь, о которой я никогда не смогу его попросить.

Возникает знакомое до мозга костей желание бежать. Мне некуда бежать, поэтому единственное, что я могу придумать — это заставить его уйти.

— Я переживу тебя, Энцо, так же, как пережила его. И я поступлю не иначе, чем поступала раньше. — Он молчит, пока я медленно выдыхаю, а затем шепчу: — Я сделаю то, что должна.

Он отпускает меня, но не отступает. На нас опускается лед, и я знаю, что выполнила то, что задумала.

И это просто душераздирающе.

— Я так и не нашел свою мать, — тихо говорит он мне. — Я искал ее, но искал недолго. Знаешь, почему?

Какое-то тревожное предчувствие сменяется треском электричества в воздухе.

— Почему? — спрашиваю я, хотя не думаю, что хочу знать.

— Потому что она позволила своей печали превратить ее в жалкое человеческое существо, способное причинить боль другим только для того, чтобы спасти себя. Она не была достойна моего прощения.

Так же, как и ты.

Он не говорит этого, но слова скользят по моей коже и впиваются в нее, как маленькие паразиты. Я прикусываю язык, пока он отстраняется.

Я просила об этом, но проглотить это не легче.

— Приведи его ко мне, Сойер. Я позабочусь о нем. Я не позволю тебе уйти, как это сделала она.

Я качаю головой, расстроенная тем, что этот человек не может меня отпустить.

— Тогда ей повезло, — шепчу я, надеясь, что мои слова были такими же резкими, как его. Он не удостаивает меня ответом, но отворачивается, и я знаю, что так оно и было. Я чувствую это.

Тебе больно, детка?

Глава 19  

Сойер

Снаружи появилась лодка.

Она появилась из густого тумана, окружающего остров, словно из совершенно другого измерения.

Я смотрю на большой корабль, медленно дрейфующий мимо, с чувством тоски, которая печально перетекает в безнадежность.

Они никогда не увидят нас оттуда. Не с этим туманом, который, кажется, пропитал этот крошечный клочок земли, плавающий посреди Тихого океана.

Сильвестр говорит, что сегодня ночью будет еще одна буря, и, судя по радару, она может быть хуже той, что была на прошлой неделе.

Я сглатываю, мое сердце замирает, когда она проходит мимо острова. Может быть, если бы я смогла добраться до фонаря, я бы придумала, как включить его и позвать корабль к нам. Я не совсем уверена, что это прорвало бы туман, но это лучше, чем стоять снаружи моей пещеры и смотреть, как она проплывает мимо.