Покорители прошлого (СИ) - Климонов Юрий Станиславович. Страница 15

— Такой человек есть, даже частично посвящённый в нашу тайну. Не знающий главного, но вместе с тем понимающий правильность начатого реформирования. Как производства, так и идеологии.

— Кто он?

— Не он, а она — парторг нашей площадки приборостроительного завода. Куницина Елена Михайловна. Участвовала в тестировании прибора, который впоследствии излечил Юрия Владимировича.

— Родная тётка его жены, — неодобрительно ввернул своё слово Суслов, сидящий на переднем сидении.

— Револий, но ты же понимаешь, что нам придётся идти на нарушение[12] в виду сложивших обстоятельств? Здесь совсем другой расклад — сверхсекретный.

— Тогда вообще не вижу проблем, — хмыкнул тот. — Закрытый город с руководством из своих людей снизу доверху. Тем более что они проверены моими людьми и никаких нареканий нет.

— Решено! Так и поступим.

7 сентября 1982 года. г. Калачеевск. 9 часов 30 минут

Кортеж прибыл в город уже поздней ночью. Гостиница города, предназначенная для приезда высокопоставленных лиц, была проигнорирована. Остановились в менее известной, но Суслов сразу надавил своим авторитетом, пригрозив всеми мыслимыми карами, если их инкогнито станет раскрыто. Администраторша взбледнула с лица и горячо заверила, что утечки информации не будет.

Скоротав ночь, с утра кортеж в полном составе прибыл к зданию администрации области. И вот тут, заметив из окон какую-то серьёзную комиссию, партийные работники Калачеевска забегали, как тараканы от дихлофоса. А уж когда в приёмную Захарова явился сам председатель Комитета партийного контроля страны… Николай Дмитриевич встретил его лично и с растерянным видом.

— Михаил Сергеевич, это такая честь для нас… чем мы обязаны вашему появлению? — пролепетал он, подобострастно пожимая руку.

— Проблемы у тебя, товарищ Захаров, — с угрюмым видом ответил Соломенцев. — Такие проблемы, что САМ дал указание мне, чтобы разобрался.

— Проблемы? Ик! — тот от испуга икнул.

— Ты этого товарища знаешь? — Михаил Сергеевич показал на Костю.

— Подождите… это… это товарищ Иванов!

— Правильно. А ты в курсе, что у тебя в Рябиновске творится?

— Что? — Захаров уставился на председателя Комитета партийного контроля страны, как кролик на удава.

— У-у-у… ничего-то ты не знаешь у себя в области, — неодобрительно покачал Соломенцев.

— Я так понимаю, что товарищ Захаров проявляет преступную халатность, — усмехнулся Суслов.

— Да я… да я всегда был за, всегда поддерживал, как мог, товарища Иванова.

— А скажи мне, Николай Дмитриевич, ты веришь, что Генеральный секретарь партии может ошибаться в кадровом вопросе?

— Нет! — почти проорал Захаров. — Неужели ему не могли дать полную информацию по кандидатуре?

— Во-о-от! — протянул Михаил Сергеевич. — Ведь можешь думать когда захочешь. А теперь расскажи мне, почему председатель райисполкома Рябиновска поддерживает оппозиционеров?

— Троцкистов, — ухмыльнулся генерал-лейтенант.

— Данилин? Да как же это… до меня дошла информация о безвременной кончине товарища Каланчина, но я и подумать не мог… мне он ничего не говорил о преемнике… вообще ничего…

— Это называется партийная близорукость. И ты, — Соломенцев указал пальцем на председателя Калачеевского обкома, — потворствуешь троцкистам. Что же получается… генсек и ныне покойный председатель Комитета партийного контроля дают рекомендацию молодому дарованию… за все его идейные поступки и дела… а ты и твои люди начинают сомневаться в правильности партийной линии?

— Никак нет… — почти прошептал тот, со взглядом безумного человека. — Я никогда не встал бы в один ряд с троцкистами… даю слово коммуниста…

— Тогда должен быстро ликвидировать троцкистскую ячейку у себя в области.

— Я сейчас! — он кинулся к телефону и снял трубку.

— Стоять! — крикнул ему Соломенцев. — Сейчас ещё больше дров наломаешь.

— Слушаю вас, Михаил Сергеевич… — Захаров кулем осел в кресло и чуть ослабил галстук — стало трудно дышать.

— Давай сначала определимся с новым предриком Рябиновска.

— Им будет товарищ Иванов? — попытался угадать глава обкома.

— Товарищ Иванов станет новым директором завода, плавно переходящего в объединение «Прометей». Более того, ни ты, ни твои люди не имеют права интересоваться его деятельностью. Скоро Рябиновск вообще станет закрытым городом.

— Понимаю… — пролепетал Николай Дмитриевич.

— Есть мнение, поставить председателем райисполкома товарища Куницину. Елену Михайловну.

— Так точно, сделаем, — кивнул Захаров.

— Дальше товарищ Суслов расскажет вам… — неожиданно в дверь постучали.

Суслов и Соломенцев переглянулись.

— Кто там? — спросил Револий Михайлович.

— Это Харитонов, из комитета партийного контроля, — в приоткрывшуюся дверь просунулась голова немолодого человека.

— А-а-а, коллега… проходите, — поманил его Соломенцев.

Увидев такую персону, Харитонов мгновенно узнал своего верховного начальника, побледнел, но зашёл в кабинет.

— Только что мне передали нарочным письмо от группы коммунистов Рябиновска. У них там раздрай пошёл… — затараторил он. — Какой-то коммунист Иванов начал мутить воду, нарушая партийную этику, а…

— Молчать! — взвился Захаров и грохнул кулаком по столу. — Кто передал письмо?

— Очень уважаемый человек — Пастушков Анатолий Пафнутьевич, — Харитонов побледнел ещё больше.

— Троцкист твой Пастушков! Как и его стая товарищей!

— Вин-н-новат… я не з-з-знал… — пролепетал тот.

— Незнание закона не освобождает от ответственности, — ухмыльнувшись, припечатал его генерал.

— Давайте письмо сюда, — поманил рукой Соломенцев. Развернул и пробежал глазами текст. — Ну вот, товарищ Захаров, готовый список тех, кого сразу нужно изолировать… здесь девять человек… целая ячейка троцкистов…

Захаров снял трубку телефона.

— Сергей Сергеевич! Срочно готовь машину на Рябиновск. Мы с тобой через полчаса выезжаем! Почему еду я? Потому что ты опять «пролюбил» всё и вся! И это не обсуждается. Я еду! Однозначно!

— Вот теперь я вижу вашу реакцию настоящего коммуниста, — усмехнулся Михаил Сергеевич. — Поедете с нами. Я хочу посмотреть всё на месте, поговорить с людьми… и ещё — захватите с собой два бланка партбилетов. Возможно, они нам понадобятся.

— А я сейчас сделаю звонок и предупрежу своих людей, — сказал генерал, направляясь к телефону. Подошёл к столу, взял трубку и набрал номер.

— Остапов? Узнал? Отлично. Что звоню — поставь от меня задачу Юрченко. Пусть возьмёт отделение своих людей и ждёт моего прибытия в город. Будем проводить задержания. Всё, отбой.

— Товарищи, может, чаю перед дорогой? С калачами? — попробовал сгладить напряжённость Захаров.

— Ну давай, Николай Дмитриевич, — усмехнулся Соломенцев, — хоть одно дело сам догадался сделать.

г. Рябиновск. Тремя часами позднее

На въезде в город кортеж ожидало две машины. Из одной из них вышел подполковник и поднял руку, прося остановиться. Суслов сам двинулся навстречу, они коротко поговорили. После беседы Остапов козырнул и быстро вернулся к своей «Волге».

— Всё, задачу поставил, — проинформировал Соломенцева генерал. — Примерно через час можно будет ожидать результата.

— Тогда нам нужно добраться до райкома партии, и уже там соберём местное бюро. Сегодня решим организационные вопросы, а завтра посетим предприятия города. Пусть твои люди приглядят за порядком.

— А милиция? — усмехнулся Суслов.

— А ей вообще даны указания ни во что не вмешиваться. САМ звонил в МВД, и думаю, что телефонограмма уже пришла.

— Не вопрос, после бюро я своих проинструктирую.

К ним добрался Захаров и постучал в окно автомобиля. Когда стекло опустилось, он задал вопрос:

— Михаил Сергеевич, давайте я первым поеду. Я же здесь был и знаю, куда ехать.

— Хорошо, следуй первым, а мы за тобой.

Через несколько минут кортеж остановился у здания районной администрации. Первыми выскочили Захаров и Сушков. Глава обкома что-то шепнул инспектору, и тот рванул вперёд с неподобающей для своего возраста прытью. Когда все приехавшие поднялись в вестибюль, их уже встречал трясущийся Данилин. Захаров смерил его уничижительным взглядом и даже не подал руки.