Юсупов (СИ) - "Гоблин - MeXXanik". Страница 23

— Наверно… все так и есть. Я сделал то, о чем он попросил меня.

Мужчина поднялся на ноги и прошел к окну. Какое-то время граф стоял у подоконника, глядя куда-то вдаль. Его плечи расправились. Мужчина словно стал немного выше.

— Спасибо, Василий Михайлович, — сказал он и неспешно вернулся в кресло. — Я хотел бы записаться к вам еще на несколько сеансов. Если вы будете согласны меня принять.

Я развел руки в стороны:

— Увы, вы пациент Дельвига. А лекарская этика противоречит переманиванию пациентов. К тому же я не имею права вести самостоятельную практику. Только под контролем лекаря-наставника.

Солнцев осмотрелся по сторонам, а затем удивленно взглянул на меня, и я улыбнулся:

— Просто сейчас его нет на месте. И Дельвиг поручил мне заняться вами именно сегодня.

Граф улыбнулся и качнул головой:

— Спасибо, Василий Михайлович. Не передать словами, как я вам благодарен. Именно вам. Поверьте, я прошел через нескольких специалистов, которые не сумели мне помочь. Чего я только не услышал от каждого из них. Один даже предположил, что мой нерожденный внутриутробный брат вселился в мое тело.

— Высший сохрани, какой бред, — охнул я.

Мужчина поднялся с кресла, вынул из кармана пиджака конверт и положил его на столешницу.

— Что это? — уточнил я, покосившись на дар.

— Оплата за помощь и сверхурочные, — ответил Солнцев. — Признаться, я хотел попасть на прием именно к вам. О вас много говорят в Выборге. Исключительно хорошее. И судя по моему визиту, слухи правдивы. Поэтому это вам. Лично вам.

Я покачал головой:

— Простите, но…

Александр Петрович закусил губу, а затем улыбнулся:

— Это от чистого сердца. За помощь. И отказавшись, вы нанесете мне оскорбление, мастер Юсупов.

Я взял конверт и убрал его в карман халата:

— Спасибо.

— Это меньшее, чем я могу вас отблагодарить, — ответил мужчина. — А наша семья добро помнит. Если вам нужна будет помощь…

Он извлек из того же кармана визитную карточку и положил ее передо мной. Я взял картонный прямоугольник, повертел его в руке.

— Спасибо, Александр Петрович.

Солнцев попрощался и вышел из кабинета. Я же откинулся на спинку кресла, достал из ящика стола батончик с энергоном, вскрыл упаковку и принялся торопливо жевать.

Нина оказалась права, и Дельвиг отсутствовал до самого конца дня. Впрочем, я был только рад этому. Лекарь не мешал мне работать по своим методикам. К концу рабочего дня я порядком устал. Хотя часы показывали только два часа после полудня. Осталось заполнить карточки, и можно идти домой. Или…

Я отложил ручку, вынул из кармана телефон, и задумчиво повертел его в руках. У меня остались еще контакты родителей Земскова. Вряд ли они скажут мне, куда пропал Антон, но попробовать стоит.

Я принялся искать нужный номер в списке контактов. Наконец отыскал его, нажал кнопку вызова.

Трубку не брали очень долго. И когда я уже хотел было отменить вызов, в динамике послышался мужской голос:

— Здравствуйте, Василий Михайлович.

Я хотел было начать разговор со стандартного «добрый день», но вовремя осекся. Голос в динамике был глухим, потерянным. На фоне я услышал приглушенный плач. И осторожно уточнил:

— Что-то случилось, Роман Афанасьевич?

— Случилось, мастер Юсупов, — ответил Земсков. — Антон умер.

— То есть… Как? — ошарашенно переспросил я.

— Тело нашли в воде рядом с Британской набережной, — произнес голос.

— Когда?

— Несколько часов назад. Мы только что опознали тело.

— А жандармы…

— Пока ничего не говорят. Пытаемся установить все по своим каналам.

— Простите, — растерянно ответил я. — Я не знал. Мои соболезнования, Роман Афанасьевич. Антон был моим добрым другом, и эта потеря…

— Спасибо, — глухо ответил Земсков.

— Если вам нужна помощь — только скажите. Наша семья всегда готова помочь.

— Спасибо, — повторил собеседник. — А теперь прошу меня простить.

— Да, конечно, — ответил я и завершил вызов. Положил телефон на стол, и откинулся на спинку кресла.

Некий человек, в котором опознали Антона Земскова, вчера вечером убил Столыпина. А сегодня в реке святого Михаила нашли тело самого Земскова. И скорее всего, причина смерти будет самоубийство. Проще говоря, все обставлено так, что парень расправился с Федором Михайловичем, а затем покончил с собой, не выдержав груза вины. Для жандармов и службы безопасности Столыпиных этого вполне хватит. Вряд ли заинтересованные лица уже вышли на Земсковых. Иначе между семьями уже наверняка случился бы разговор. Но рано или поздно, Роман Афанасьевич окажется под ударом.

История выходила зловещей. И я взял со стола визитную карточку, которую оставил Солнцев. Взглянул на картонный прямоугольник. Потер ладони, разгоняя в крови силу. А затем набрал выбитый золотой краской номер. В этот раз, трубку взяли почти тотчас:

— Слушаю, Василий Михайлович, — послышался в динамике голос недавнего пациента.

— Добрый день, мастер Солнцев, — ответил я. — У меня складывается такое ощущение, что вы видите будущее. И знали, что мне потребуется ваша помощь, когда вы оставили мне карточку.

— Должность у меня такая, — хмыкнул Александр Петрович. — Что случилось?

Я помедлил с ответом, обдумывая, как лучше поступить. Есть вероятность, что мой телефон прослушивается, поэтому резонно было назначить встречу, чтобы попробовать обсудить все лично. С другой стороны, за зданием лекарни могут наблюдать. И шпионы братства спокойно способны отследить меня до места, и все узнать. Проще обрисовать все в общих чертах по телефону, а подробности уже прояснить лично. Поэтому я произнес:

— Александр Петрович, тут такой момент…

Я замялся, делая вид, что подбираю слова. А затем произнес:

— Только что я узнал, что мой хороший друг, Антон Романович Земсков, был найден мертвым. И я хочу помочь семье поработать над этим трагическим случаем. Сами понимаете, сейчас они убиты горем, им нужна помощь.

Мой голос звучал убедительно, но в динамике возникло молчание. А затем, Солнцев ответил:

— Это похвально, Василий Михайлович.

Я с трудом удержался от вздоха облегчения. Значит, я оказался прав. Жандармы и служба безопасности семьи Столыпиных еще не связали убийство Федора Михайловича. Иначе Солнцев, который занимал пост заместителя начальника третьего охранного отделения, наверняка бы заинтересовался этим разговором. И продолжил:

— Вещи погибшего, скорее всего, находятся в хранилище улик. Мне бы просто знать, что было у паренька. Памятную вещь, которая может помочь мне в терапии. Я куплю похожую вещицу, чтобы использовать ее.

— Зачем? — не понял Солнцев.

— Это один из способов моей терапии, — уклончиво ответил я. — Чтобы быстро достигнуть результата.

— Да, хитрая у вас работа, — протянул граф. — Ладно, я постараюсь узнать. И позвоню вам.

— Спасибо, Александр Петрович, — поблагодарил я. — Я ваш должник.

— Пока не за что, мастер Юсупов, — ответил Солнцев. — Я перезвоню.

— Лучше пришлите сообщением, — попросил я, вспомнив, что сообщения сложнее перехватить.

— Как скажете, Василий Михайлович.

Он завершил вызов, и я положил телефон на стол. Какое-то время рассматривал свои пальцы, а потом продолжил заполнять карточки.

Лежавший на столе аппарат пискнул через несколько минут. Я как раз успел внести данные, полученные во время его посещения, и убрал папки в ящик стола. Взял телефон, открыл сообщение. И усмехнулся: Солнцев не стал заморачиваться и попросил кого-то из жандармов прислать напечатанную на принтере фотографию протокола осмотра. Пришлось грузить фото на карту памяти, и искать в столе переходник для телефонной флешки. По счастью, Дельвиг очень любил подобный способ пересылки документов. Поэтому я точно помню, что в одном из ящиков стола должен быть набор для переброса фото на компьютер.

Я оказался прав. Искомое нашлось в нижнем ящике стола. Я вытащил коробочку, снял крышку телефона, вынул батарею и вынул закрепленную под ней карту памяти. Вставил ее в прибор и подключил его к компьютеру. Дождался, пока аппарат определит устройство, открыл карту памяти и принялся искать нужное фото. Наконец, нашел и отправил ее на печать принтера, который был установлен в кабинете Дельвига. Аппарат зажужжал, и из нутра машины выполз лист с отпечатанным текстом. Пробежался по списку взглядом.