Юсупов (СИ) - "Гоблин - MeXXanik". Страница 5

Осталось самое сложное — выбрать момент, когда дядя закроется в кабинете на часок-другой и вызвать самых тихих доставщиков мебели.

Посуду я отнес на кухню и быстро ее помыл, чтобы не оставлять грязной на ночь. Затем убрал остатки еды с противня в контейнер и поставил в холодильник. Взял бутылку с родниковой водой и направился к себе. Вернувшись в комнату, я завалился на кровать и, сам не заметил, как задремал. А потом и вовсе провалился в глубокий сон.

Старый особняк на Насыпном острове казался нежилым. Окна были закрыты глухими металлическими ставнями, опавшие листья полностью покрыли черепичную крышу, дорожки замело мусором, фонтан у крыльца потрескался и потускнел, а разросшийся за забором сад выглядел неухоженным. Да и краска с забора уже сошла, а местами металл покрыла ржавчина. Впрочем, такая участь постигла почти все дома острова. За что эти земли и прозвали «Островом мертвецов».

От сноса дома острова спасал только статус памятника культуры. Но для реставрации у Империи никогда не находилось средств. Генерал-губернатор и городской совет всегда искали деньги у меценатов или старались сдать особняки в аренду за чисто символическую сумму, но с условием что арендатор отреставрирует дом. Желающих было немного. Потому что у каждого дома здесь была жуткая история.

Машина свернула с моста, проехала по дороге и притормозила у ворот заброшенного особняка. Створки начали медленно открываться. Авто въехало на территорию и остановилось у потертого, траченного временем крыльца.

Из машины вышли двое людей в одинаковых серых куртках с глубокими капюшонами. Лица гостей были неприметными. Встретишь таких на улице, и уже через несколько минут забудешь, как они выглядели.

Прибывшие поднялись по ступеням крыльца, и один из них открыл дверь. Гости прошли в гостиную, где горел яркий свет. В углу комнаты стоял стол, на котором был установлен большой монитор. Экран был разделен на квадраты с изображениями, которые транслировали скрытые по периметру камеры наблюдения. А за столом в кресле, спиной к гостям, сидел мужчина.

— С прибытием, братья, — не оборачиваясь, произнёс он.

— Здравы будьте, магистр, — ответил один из гостей и склонил голову в приветственном поклоне. Затем он прошел к монитору и положил на край стола папку.

— Информация по нужному человеку.

— Что там? — не оборачиваясь, уточнил мужчина.

— Белый цвет силы, обучен лекарскому делу и иллюзиям. Неплох в аналитике и хорошо владеет мечом.

— Потомок Феликса Юсупова, — довольно протянул тот, которого назвали магистром. — Хорошо. Мы вынесем его кандидатуру на голосование для приема в орден.

Мне приснилось, что я стоял на лесной поляне, окружённой высокими деревьями. Передо мной была небольшая избушка, в единственном окне которой горел свет. Я не помнил, как очутился в этом месте. И зачем пришел на эту освещенную солнцем поляну к этому странному дому.

Входная дверь избушки заскрипела, и на пороге появилась девушка лет двадцати. Она была босой, в белом сарафане, прикрывающем колени. Светлые волосы ее были заплетены в тугую косу, которую незнакомка откинула за спину. Увидев меня, она улыбнулась и ласково произнесла:

— Привет, путник. Притомился небось, пока по лесу блуждал?

Я кивнул, и девушка посторонилась, приглашая меня в дом:

— Проходи. Отдохнёшь с дороги. Я тебя напою, накормлю, в баньке попарю…

Я шагнул было в сторону крыльца, но в этот момент где-то в небе послышался странный курлыкающий звук. Девушка недовольно поджала губы и взглянула в небеса. В эту минуту кожа на ее лице натянулась, очертив острые углы челюстей. Звук усилился, и я распахнул глаза, просыпаясь.

Сквозь неплотно задернутые шторы пробивался утренний свет. Я сел на кровати и потёр ладонями лицо, прогоняя остатки сна. С неохотой встал с постели, сунув ступни в удобные стоптанные тапки, и нажал на кнопку будильника, который прервал любопытное видение.

— Интересный сон, — произнес я, сонно зевая. — И на самом интересном месте…

— Это был не сон, юный вождь. Это предзнаменование.

От неожиданности я вздрогнул и глянул в сторону, откуда шел звук. Облегчённо выдохнул: на широком экране телевизора, который стоял на тумбе, напротив кровати, шел какой-то фильм. Видимо, вчера я слишком устал и заснул, оставив ящик работать.

Нашел пульт, выключил телевизор и направился в ванную. Пора собираться на работу. Хорошо, что сегодня пятница. Выходные уже близко.

Быстро умылся, наскоро оделся в свежий костюм, сунул пухлый ежедневник в парусиновую лекарскую сумку, которую носил на плече, и вышел из комнаты. На первом этаже, в гостиной меня уже встречал дядька, Петр Юсупов.

Глава 3

Трудовые будни

Родственник сидел за столом и пил чай. Рядом с Петром, на краю, лежала стопка газет. От «Имперских ведомостей» до «Мистики и необъяснимого». Впрочем, сейчас эти новости дядьке Петру были без интересу. Все внимание мужчины занимал телевизор, где на одном из каналов уже шло какое-то шоу. В студии были установлены две трибуны: красная и синяя. За первой стоял представитель Государственной думы от монархистов с рыжей порослью на лице представитель Синода в белой рясе и два каких-то мужчины. За синей было четверо людей в строгих пиджаках с гербами промышленных организаций. Собравшиеся в студии горячо о чем-то спорили. Но о чем я не понял. В студии стоял такой гвалт, что разобрать слова были невозможно.

Заметив, что я спустился, дядька отвлекся от просмотра шоу и обернулся ко мне:

— А, проснулся уже. Садись, чай готов. Я вон, гренок нажарил.

Он кивком указал на стол, где стояли чайник, пустая чашка и блюдце с ворохом обгорелых ломтей хлеба. Про вчерашнюю так и не случившуюся ссору дядька, по своему обычаю, не вспомнил.

— Благодарствую. Надеюсь, кухня цела? А не то Любавушка будет недовольна.

— Она кухарка. И должна знать свое место, — воинственно вскинулся старик. — Или ты думаешь, что она может меня, представителя княжеского рода, отчитывать?

— Нет, конечно. Упаси Высший, — проговорил я, надеясь, что дядя не услышит в моем голосе иронии.

Любавушка была женщиной невысокой, со светлыми волосами, собранными в пучок на затылке, с россыпью веснушек на вздернутом носу и с вечной улыбкой на лице. Она казалась беззащитной и слабой лишь до того момента, как замечала на вверенной ей территории следы самоуправства дядюшки. Если последнее происходило, то кухарка становилась похожей на огромного рассерженного шмеля. И я был рад, что не буду присутствовать при ее сегодняшнем «полете» в сторону Петра.

Иногда мне казалось, что дядя намеренно портил посуду и оставлял на столе скомканные полотенца. Вероятно, ему доставляло удовольствие пикироваться со служанкой.

Я сел за стол, налил отвара, выбрал наименее сгоревший кусочек хлеба и кивнул в сторону телевизора:

— О чем сегодня вещают с утра пораньше?

— Да про Сеть эту вашу, — отмахнулся Петр.

Я удивлённо взглянул на экран, где стоявший за красной трибуной представитель Государственной думы вещал:

— Сеть принесет людям Российской Империи только зло. Мошенничество, срамные видео, продажу запрещенных вещей. И это только верхушка айсберга. Все это нужно немедленно запретить!

Выступал рыжебородый эффектно. В какой-то момент речи он так увлекся, что не уследил, как на уголках рта у него появилась белая пена. И в неверном свете софитов мне даже показалось, что в студию полетели мелкие бисеринки:

— Выражение «с пеной у рта» заиграло новыми красками, — ответил я и сделал глоток чая. Дядька неодобрительно фыркнул, показав, что шутку не оценил.

— Абсолютная чушь! Сеть — это передовая разработка, которая позволит людям получить доступ к знаниям со всего мира. Ещё скажите, что нужно вышки сотовой связи снести, — невозмутимо ответил оппонент за синей трибуной.

Как по мне, люди с противоположной стороны смотрелись на фоне рыжебородого образцом здравомыслия. Гладко выбритые, причесанные в дорогих черных пиджаках на лацканах которых были вышиты гербы.