Не делай этого… - Колоскова Галина. Страница 3

***

Дашка разглядывала двор между пятиэтажками с высоты человеческого роста всего несколько секунд после того, как я вынес её из машины. Она заёрзала, выгибая худое тело, вырываясь из рук, и спрыгнула на землю, как только я ослабил хватку. Но не шмыгнула в кусты – чего я опасался, – а, задрав обрубок хвоста, потерлась о мои ноги и безошибочно направилась к двери нужного подъезда, словно не я привёл её к себе в дом, а она приглашала в гости.

– Ну что же, пошли, путешественница.

Я достал из салона купленный в «Монетке» кошачий корм, наполнитель для туалета и, щёлкнув блокиратором двери, направился следом.

Кошка смело вышагивала по бетонным ступеням, оглядываясь на меня в пролётах, как бы спрашивая: «Не на этом ли этаже мы живём?» Услышав:

– Нет, иди выше, – направлялась дальше, как будто понимая всё, что я говорю.

Она обнюхала две рядом расположенные двери на моём этаже и, совершенно верно выбрав нужную, уселась на прорезиненный коврик, лежащий у порога.

– Умница, девочка! Может быть, ушки у тебя и отморожены, но нюх превосходный. – Я провернул несколько раз ключом в замке и распахнул перед остренькой рыжей мордочкой дверь.

– Заходи, будь как дома. Надеюсь, мы поладим. Только вот прогуливаться выходить вряд ли ты сможешь, этаж-то четвёртый. Привыкай к дисциплине. Гулять только со мной, и то по выходным.

Дашка, игнорируя мою речь, отправилась прямиком на кухню, где нехотя поела сухого корма, напилась воды, пошебуршала в лотке с песком, и лишь после этого отправилась изучать квартиру. Я мысленно благодарил Мишку, чья природная жадность взяла верх над моим желанием избавиться от посуды и тазика Тишки. Друг мудро рассудил, что боль от потери пройдёт, а любовь к кошкам не исчезнет, и когда-нибудь в моей квартире снова появится пушистый питомец.

– А вот с балкона не вздумай сигануть! Это тебе не деревенский забор. Тут высота другая, ноги переломаешь…

Я не успел договорить, как Дашка, обойдя пепельницу, вспрыгнула на стул, с него – на деревянные перила, а с них – на расположенный в метре кондиционер, плюя на перечень моих запретов.

– Понятно. Привыкла всё делать по-своему?

Кошка повернула мордочку в мою сторону, лениво зевнула и, обмахиваясь хвостом, словно от надоевшей мухи, уставилась вниз, высматривая острым зрением букашек и реагируя ушами на птичье пение.

– Хорошо, пойду переоденусь. Дверь оставляю приоткрытой, сама придёшь, как надоест таращиться на то, что не можешь достать.

Так в моей жизни появилась любимая Даша, но кошка была лишь первой под этим именем…

Она выбрала место для сна у меня в ногах, но перед этим долго шипела, усевшись у открытого окна, вынудив, в конце концов, его закрыть. Я смотрел на враз успокоившееся животное, с урчанием перебиравшее лапками, делая мне массаж лодыжки.

– Ну, довольна теперь? – с раздражением ворчал я. – Будем задыхаться ночью от жары? Что ты там такого увидела?

В голове всплыли слова Аркадия, что Даша ни разу не приносила котят. Я ухмыльнулся нелепости сорвавшейся с языка фразы:

– Кошка-девственница скрывается за закрытым окном от котов, собак или неведомой нечисти?

Если бы знать тогда, что одна из трёх перечисленных догадок верна…

***

Я в который раз смотрел на часы, словно пытаясь подогнать тянущееся как никогда долго время. Голова болела от недосыпа: спёртый воздух спальни не способствовал полноценному отдыху. Проблему можно было легко решить, если ночевать в большой комнате, когда-то служившей спальней родителям; именно на её стене был установлен кондиционер, перенести который вечно не доходили руки.

В этот день я покинул офис одним из первых. Какая-то непонятная тревога гнала домой. Я бежал в метро по двигающемуся вверх эскалатору; заскакивал в закрывающиеся двери маршруток, не различая лиц пассажиров, сливающихся в единую массу говорящих, шевелящихся пятен. Путь домой, обычно занимающий час, был преодолён минут за пятьдесят.

Первый приступ паники накрыл за железными дверями подъезда. Я не мог объяснить чувство, пришедшее вслед за вымораживающим позвоночник страхом. Странное ощущение, будто кто-то дышит в затылок, и осязаемое присутствие смеси запахов, которые впервые почувствовал, шагнув через порог подаренного дома. Тлен, гниль и что-то неуловимо сладкое, так похожее на аромат янтарной жидкости духов из толстого стекла флакона, выставленного на трельяже бабушкиной прихожей. Детские воспоминания доброго тепла, перемешанные с холодом мрачного запустения…

– Кто здесь? – Заданный вопрос повис в безмолвии перекрытых бетоном лестничных пролётов. – Чёрт…

Последнее слово относилось к собственной глупости. Но вскоре я получил ответ. Отчаянное царапанье двери и громкое мяуканье, несущееся с верхних этажей, – Дашка звала на помощь. Я бежал, перепрыгивая через несколько ступенек враз, сердце отбивало чечётку, пока ключ нащупывал нужное положение в замочной скважине.

– Что случилось, девочка?

Кошка ответила угрожающе громким шипением, вперив зелёные глаза в просвет между ног, словно выглядывая кого-то за мной. Липкий холод снова коснулся позвоночника. Я сделал шаг за дверь, тут же захлопнув её перед носом выгнувшей спину Дашки.

– Что с тобой? – повторил я вопрос, словно она могла мне ответить. – Что ты там увидела? Неужели мой страх был настолько осязаем?

Рыжуха потёрлась мордочкой о ноги, как бы извиняясь за приступ агрессии, и легла у порога, недовольно урча и подёргивая обрубком отмороженного хвоста.

3 глава

Я ужинал за столом в большой комнате. Кошка металась по квартире: то выскакивала на балкон и занимала облюбованное место на кондиционере, то бросалась в прихожую, зло шипя на вторую, обитую утеплителем и толстой кожей дверь.

– Что тебе не сидится на месте? И есть отказалась…

Я зацепил из тарелки с жареными яйцами и сосисками порезанный кругляшами свежий огурец, когда домашний телефон залился пронзительной трелью. Вилка в руке дрогнула, зелёный ломтик свалился на стол.

– Кто может звонить на домашний? – поинтересовался я вслух, адресуя вопрос скорее Дашке, чем себе. Нужно было её успокоить. – Реклама, наверное. Достали. Алло…

Не успел я поинтересоваться, кто говорит, как в трубке раздался взволнованный голос нового знакомого.

– Это Аркадий. Я, как и обещал, слежу за домом.

– Спасибо…

Слова благодарности были оборваны скороговоркой горького пьяницы:

– Не перебивай. Времени мало, пока маман вышла, звоню. В деревне опять переполох. Твоя Дуся, будь она неладна, и после смерти чудит. Снова крест выдавила из могилы. Ты там гляди, осторожней будь, пакостить она начинает без креста-то…

Я с трудом различал слова в льющемся сплошным потоком бормотании.

– Какой «крест»? Кто выда…

Меня опять перебили:

– Всё, маманя идёт.

Длинные гудки били в ухо, перезванивать не имело смысла. Аркадий, выпросив «на всякий случай» мой домашний номер, сразу предупредил, что говорить будет коротко, так как платить за междугородку «маман» не любит.

Я положил трубку, так и не поняв, о чём хотел предупредить недавно обретённый друг, живущий единовременно в двух параллельных реальностях – на земле и в парах пьяного угара.

– Крест, пакостит…

Сделав шаг в сторону зала, я споткнулся и чуть не упал, наступив кошке на лапку. Та взвизгнула и метнулась в сторону, оставив на полу обглоданную шкурку огуречного ломтика.

Я удивился:

– Специальную еду не жалуешь, а овощи лопаешь? Может, попробовать тебя кормить тем, что сам ем? – Даша слушала, склонив голову набок, будто понимая, о чём ей говорят. – И как я раньше не догадался. Кто бы тебя, бездомную, к кошачьему корму в деревне приучил?

Я направился в комнату, желая доесть наспех приготовленный ужин. Но не тут-то было…

Новый звонок – на этот раз в дверь, – и следом за ним истерический взвизг Дашки. Она не шипела, а кидалась на обивку, цепляясь за кожу когтями.

– Угомонись, ты начинаешь пугать. Увезу в «ветеринарку» и усыплю!