Другая единственная - Колесникова Наташа. Страница 40

— Если найдет себе новую должность, я не возражаю, но если вернется — не стану наказывать, — жестко сказала Лена. — Пошли в кабинет Паши, Влад, и ты тоже, есть у меня кое-какие соображения.

В кабинете хозяина фирмы Лена уверенно села за стол Самарина, внимательно посмотрела на подчиненных. Кризисный менеджер — значит, капитан тонущего корабля. Впервые она почувствовала себя капитаном, пусть даже и тонущего корабля, то есть полновластным хозяином. Это было чертовски приятно!

— Маша, Сергей Панасян, чиновник Московского правительства, отчества не знаю, названия конкретного отдела не знаю, что-то связанное с ЖКХ. Найди по своей базе данных, созвонись, скажи, что я хочу немедленно с ним встретиться.

— Да, Лена. Знаешь, звонили из нескольких магазинов люди, которые уже оплатили, но еще не получили… сгорело… У них нет претензий, готовы потерять свои деньги, желают нам…

— Спасибо. Я всегда верила, что даже в нашем жестоком бизнесе есть приличные люди. Давай, Маша, работай. Влад…

Телефонный звонок прервал ее приказ Владу, Маша встала со своего стула, но замерла в ожидании. Лена взяла трубку.

— Леночка, дорогая, ты почему отключила мобильник? Я волновался, полночи звонил тебе… Это ужасно, ужасно, — послышался в трубке бархатный голос Булыгина.

— Что еще, Петя? — холодно спросила Лена.

— Мне жаль, что все так вышло, но бизнес — дело жестокое, сунулся человек без нужной, понимаешь, подготовки и погорел. Я понимаю, что ты была рядом, так сказать, утешала, прощаю. Возвращайся домой, я тоже приеду, никаких претензий с моей стороны не последует.

— А я тебя не прощаю, понял?! — крикнула Лена.

— Погоди, дорогая, ты хоть понимаешь, что произошло?

— Прекрасно понимаю. Если ты благородный человек, каковым всегда хотел казаться, погаси наш долг и отстань от меня.

— Дорогая, ты играешь с огнем. Надеюсь, даешь себе отчет о том, где окажешься… в случае чего? Я тебе даю два дня на раздумья.

— А я тебе даю пару часов. И пош-шел ты! — крикнула Лена и бросила трубку.

Маша подошла к Лене, наклонилась, поцеловала ее в щеку.

— Ты просто класс, Ленка! — сказала она и выбежала из кабинета.

Влад не осмелился поцеловать ее, но тоже встал, протянул руку. Лена пожала ее.

— Полностью согласен с Машей, — сказал Влад. — Так что у тебя ко мне?

— Погоди, дай сосредоточиться… — наморщила лоб Лена. — Значит, так. Флягин Владимир Петрович, дача в Селюткине, неподалеку от Нахабина, улица Пушкина, строение пятнадцать. Все сведения на этого человека мне на стол.

— Сделаю. Но, Лена… Какие у тебя предположения?

— И поедешь со мной к Панасяну, как только Машка созвонится с ним. Ты прав, за этим может стоять только один человек. Но чтобы доказать его вину, мы должны вернуться в прошлое. Паша ведь не случайно оказался в нашей прежней фирме, Влад. Булыгин вынудил его работать на себя.

— Ты думаешь?

— Я знаю. Его тогда сильно подставили, поставили на грань жизни и смерти, а потом вроде как спасли и заставили работать на себя.

— Булыгин?

— Вот этим и займемся.

— Но, Лена! Паша — умный мужик, он мог бы понять это и сделать так, что… Булыгин пошел бы по миру! Он же был фактическим хозяином фирмы!

— Не мог понять, — раздраженно сказала Лена. — Его башка была занята другим, вернее, другой… Ио это не важно. Иди работай, скоро поедем.

— «Другой»… — пробормотал Влад, шагая к двери.

Не мог понять, как это Паша думает о другой, когда в его постели побывали почти все симпатичные сотрудницы «Центуриона»? Правда, все только по одному разу, дважды никого не приглашал, об этом целые легенды слагались в «Центурионе». Сама Ленка не дождалась второго приглашения и сдуру выскочила замуж за босса. Да ведь это только рассказы, которые досужие бухгалтерши распространяли, а на самом деле он ничего не знает о личной жизни Самарина.

Да оно ему надо было? Совсем нет, главное, зарплату вовремя платили и премиальные от каждой удачной сделки Самарина. А их было столько, что про зарплату уже никто и не думал, только молились на Пашу, чтобы он не ошибся.

А он и не ошибался.

Оставшись одна, Лена позвонила на дачу Самарина в надежде, что он уже проснулся, но длинные гудки сказали — нет, спит еще. Да он и не планировал каких-то активных действий, не собирался бороться, был спокоен и равнодушен ко всему, что творилось вокруг него. Это и тревожило ее.

Он мог замкнуться в себе, сосредоточиться на мыслях о своей незабвенной Габриэле и желании уйти к ней. Мог, она это чувствовала. Но хотела удержать его рядом с собой, быть рядом с ним, и все сотрудники хотели, чтобы он выкарабкался. Не ради выгоды, хотя и этот фактор не стоит сбрасывать со счетов, но больше ради удовольствия, которое доставляла им работа с Пашей. Удержать его рядом с собой — значит и людям другим помочь обрести уверенность.

Она должна это сделать. Она — кризисный менеджер!

Глава 23

По дороге на Маросейку, в Управление по ЖКХ Московского правительства, Лена пыталась сосредоточиться на своих мыслях. Влад сидел на пассажирском сиденье ее «вольво», недовольно ерзал задом по гладкой серой коже, непривычно было ехать пассажиром, когда за рулем красивая женщина. Было в этом что-то такое, что противоречило его пониманию законов этой жизни, но делать нечего, теперь она босс.

— Лен, а чем он интересен, этот Панасян? — спросил Влад.

— Потом скажу, не мешай мне думать.

— Слушай, так не пойдет, черт побери! Мы команда, или ты считаешь нас просто пешками при тебе, королеве?

Лена быстро пересказала ему разговор с Самариным и свои соображения по этому поводу.

— Ну и что? — не понял Влад. — Ты хочешь выяснить, почему Булыгин взял Пашу? Но даже если Панасян и доложил Булыгину о своих спорах с Пашей, что нам это даст?

— Многое. Особенно в свете того, что ты выяснил про Флягина.

— Ничего не выяснил, дача по указанному адресу принадлежит другому человеку. А Флягиных я нашел пять штук, все Владимиры Петровичи. Нужно знать хотя бы приблизительно его возраст, тогда можно и при помощи телефона вычислить нужного.

— Я выясню, — сказала Лена и снова углубилась в свои мысли.

Женская интуиция подсказывала ей: Булыгин хотел взять в свою фирму Самарина. Но тот, имея свою, пусть и небольшую, но прибыльную фирму, никогда бы не согласился по доброй воле работать на чужого дядю. А по злой, оказавшись в безвыходном положении?… Куда он денется! Да ведь это любимое выражение мужа, частенько его повторял, когда речь шла о людях, которых он собирался использовать. Так и Паша оказался в «Центурионе». Но это нужно доказать, вот в чем проблема! Первое звено в цепи доказательств — Панасян. Паша действительно, если в чем-то уверен, будет доказывать это отчаянно, аргументировать свои доводы, мгновенно придумывать реальные цепочки с реальными суммами. Правда, в последние годы с ним даже Булыгин редко спорил, но когда он только пришел в «Центурион»… Она это отлично помнит.

И он спорил с Панасяном по методам работы мебельных центров, доказывал, убеждал, приводил схемы, называл суммы. Вопрос только в одном — мог ли Булыгин каким-то образом узнать об этих спорах и о доводах Паши? Если да, тогда многое становится понятным, и нужно будет только получить информацию от других участников той сделки по продаже дачи в 99-м году. «Ох, Паша, Паша! Совсем выбили тебя из колеи тогда сначала жена, а потом и Габриэла».

Грустная песня, звучащая из колонок автомагнитолы, сменилась выпуском новостей. Сил не было слушать про новые теракты в Ираке, взрывы нефтепроводов, отключения отопления в квартирах жителей северных городков… Но вдруг из колонок за спиной прозвучал знакомый голос, очень даже знакомый!

— «Некоторые издания поспешили обвинить меня в этом варварстве, — уверенно говорил Булыгин. — Якобы я хочу устранить конкурента. Заявляю этим нечистоплотным господам, что к Павлу Самарину я относился почти как к сыну. В моей фирме он стал настоящим профессионалом и весьма состоятельным человеком, я его опекал, так сказать, помогал, доверял. Более того, в его новой фирме второй человек — моя жена. Мы даже как-то в шутку договорились, что теперь я буду заниматься законотворчеством, а она — обеспечивать семью. Мог ли я навредить фирме Самарина после всего вышеизложенного?! Мои адвокату уже подали иски против нечистоплотных издателей, понимаешь!»