Осторожно! Психопат в клане! Том 1 (СИ) - Аржанов Алексей. Страница 25

– Верно. Научишься равномерно распределять магию по телу – не будет проблем с контролем. Будешь своими зарядами давать Беркутову прикурить, когда надо. И в то же время будешь способен распотрошить врага в любой момент. Овладеешь базой – станешь сдержаннее и мощнее одновременно. Это понятно?

Я кивнул. Усвоить эти уроки – было для меня первостепенной важностью.

– Однако учти, мальчик. Все испытания будут проходить для тебя на волосок от смерти. Я не шучу. Только так ты сможешь раскрыть свой истинный потенциал.

Смерть в мои планы не входит. Однако рядом с Салтыковым я чувствую себя так, будто старик может вышибить из меня жизнь в любую секунду. Нужно поддерживать концентрацию. Всё время.

Последующие пять дней я сутки напролёт посвящал себя тренировкам. Все мышцы тела жгло, будто их накачали кислотой. Первые две ночи я спал, как убитый, но, начиная с третьей, Салтыков взялся атаковать меня во сне. Не откатись я вовремя – старик, лишил бы меня жизни, и глазом не моргнув.

Той ночью, отбиваясь от атак старика, я скрылся в саду. Наша битва продолжалась до изнеможения обеих сторон. Тогда-то я смог впервые противостоять 50% его силы. Удовлетворенный Салтыков ушёл спать, а я рухнул без сил посреди деревьев и проспал до обеда на холодной земле.

Четвёртый и пятый день довели ситуацию до абсурда. Николай Антонович заставлял меня пробегать многокилометровые дистанции, а сам попутно покушался на мою жизнь.

Упал – отжался – увернулся от атаки, упал – отжался – парировал – атаковал в ответ. И так каждый час.

Жрал я, как исхудавший лев. Завтрак, обед и ужин стали моими любимыми занятиями, в основном по той причине, что во время еды Салтыков меня не трогал.

Разумеется, до пятого дня. На пятый день моего проживания в особняке, Николай Антонович метнул в меня нож во время обеда, но перманентное укрепление тела спасло меня от глубокой раны.

Мои мышцы росли не по часам, а по секундам. Салтыков не жалел маны и вливал её в меня вёдрами, что позволяло мне восстанавливаться и вновь бороться за свою жизнь.

Вечером пятого дня Николай Антонович впервые предложил мне то, чего я был лишён всё это время.

– Ну что, мальчик, как на счёт короткого перерыва? – спросил он.

– Что-то я чую какой-то подвох в вашем предложении, – с недоверием ответил я.

Слова вырывались из меня обрывочными рывками, лёгкие ещё не успели прийти в себя после полумарафона.

– Никакого подвоха. Попьём чаю на веранде, насладимся природой. Ты заслужил отдых, – сказал Салтыков.

Я принял горячий обжигающий душ. Это стало моей привычкой. Нужно хорошенько прогреть мышцы – и завтра они будут болеть меньше.

Я – пять дней назад, и я – сегодня – это два разных человека. Ну и рельеф! Массы я набрал за эти дни не так много, но тело окрепло, и я перестал походить на жертву немецкого концлагеря. В прошлой жизни я убил годы, чтобы достигнуть такого качества мышц. Мне всё больше и больше нравится здесь, несмотря на постоянный каждодневный риск подохнуть.

Я нарядился в чистую, отдающую приятным ароматом стираную одёжку и направился к выходу во двор. Удивительно, я провёл в этом доме чуть меньше недели, но так и не обнаружил других обитателей особняка. Не может быть, чтобы Салтыков и Петька жили тут вдвоём. Кто-то регулярно готовит, стирает и убирается в особняке. И при этом очень хорошо скрывается…

Я вышел на веранду. Николай Антонович уже сидел в плетёном кресле за столиком и попивал чай.

– Присаживайся, Александр. Налей себе чаю, не стесняйся, – вежливо предложил он.

Со стороны – такой милый добродушный старичок. Но меня теперь не обманешь. Я знаю, какой монстр-садист скрывается под его сморщенной шкурой. Знаю, какие клыки торчат под этой ухоженной бородой!

Я взял фарфоровый чайничек и налил в кружку горячего чаю. Аромат трав наполнил мои лёгкие и подарил приятный уют и покой. Я рухнул в креслице и дал своим мышцам «выдохнуть».

Кайф…

– Ну что, мальчик, не пожалел о том, что Виталий Фёдорович прислал тебя ко мне? – хитро прищурив лисьи глаза, спросил Салтыков.

– Буду откровенен, Николай Антонович, – начал я. – Лучше висеть на петле, чем иметь такого врага, как вы.

Салтыков рассмеялся, обнажив чистые белые зубы.

– Куда лучше иметь вас в роли тренера, – добавил я. – Да, палку вы перегибаете – мама, не горюй! Но оно того стоит. Я чувствую приток сил.

– Рад, что ты по достоинству оцениваешь мои уроки, – отпивая чай, ответил Салтыков. – Не могу и тебя оставить без комплемента, мальчик. Ты – один из немногих, кто в полной мере справляется с моими нагрузками. Этим не мог похвастаться даже командир Беркутов, между нами говоря, разумеется.

– У меня есть цель, – пожал плечами я. – И я к ней иду.

– Дело не только в этом. У всех моих учеников была цель. Просто ты, в отличие от остальных, – Салтыков наклонился вперёд и посмотрел мне в глаза, – не боишься умирать.

Да нет, не может такого быть. Старикан явно надумывает лишнего. Любой человек боится умирать. И я – не исключение.

– Сомневаюсь, Николай Антонович, я…

– Нет, Перекрёстов, ты ошибаешься, – перебил меня Салтыков. – Я знаю, что ты хочешь сказать. Но твой страх – лишь инстинкт самосохранения. Самой смерти ты не боишься. Будто уже однажды пережил смерть и понял, что в ней нет того, чего стоит бояться.

Драть меня за ногу… От его лисьих глаз ничего не укроешь. Старикан в корень зрит! Нет уж, дальше ему копать я не позволю.

– В тот день, когда в ходе магического ритуала я получил эту магию, – начал объяснять я, – я не только потерял память, но и ощутил будто вместе с памятью ушла моя жизнь. Будто заново родился, если уж на то пошло.

Лучшая ложь – та, в которой есть доля правды. Про скачки между мирами здесь точно никому знать не следует.

– Вот как… – улыбнулся Салтыков. – Это многое объясняет.

Почему? Почему мне всё ещё кажется, будто старый командир видит то, что я от него скрываю?

– Раз уж мы разговорились на столь откровенные темы, Николай Антонович, – я решил перевести разговор в другое русло. – Позвольте и мне задать вам один нескромный вопрос.

– Почему бы и нет? – согласился Салтыков, явно почувствовав интерес.

– Что конкретно я увидел в вашем сознании пять дней назад? Почему в ваших мыслях были сожаления… Будто вы могли стать главой клана, но не стали.

Лицо Салтыкова стало чуть более серьёзным. Нет, он не разозлился. Просто я в очередной раз затронул тему, которая больше всех остальных его беспокоит.

– Если мой вопрос неуместен, я удовлетворюсь молчанием, – добавил я.

– Нет, Александр. Уместен, – ответил Салтыков. – Скажи, тебе что-нибудь известно о том, как наследуется титул главы клана?

Я вспомнил инструктаж Орлова. Охмелевший Володька мне все уши этим прожужжал.

– Поскольку во главе клана стоит граф или князь, его власть переходит от отца к сыну, – повторил я слова Володьки.

– Верно, – кивнул Салтыков. – Но существует одно дополнительное правило. Главный совет клана, именуемый Советом Рук, может поднять вопрос о смещении главы, если по какой-то причине правитель потерял уважение в глазах остальных. Бывает и другая ситуация – глава сам отказывается от своих полномочий и передаёт власть другому.

– Ого, – удивился я. – Выходит, власть главы не абсолютна?

– Пойми, мальчик, наш мир строится не на отношениях «глава-подчинённый». В основе всего лежит уважение. Будь ты хоть трижды император, хоть правитель всей планеты Земля. Если тебя не уважают – у тебя нет власти.

– Урок усвоил, – кивнул я. – Так к чему этот экскурс?

– Не торопись, – осадил меня Салтыков. – Как считаешь, Саш, что происходит с семьей главы, когда того смещают?

– Хмм… – я задумался. – В зависимости от ситуации. Если глава ушёл добровольно – его семью защищают, если нет – истребляют.

– К счастью, ты ошибаешься, – ответил Николай Антонович. – В обоих случаях семью главы защищают после его ухода. Даже если предводитель клана противится воле людей и оказывается убит, его семью всё равно никто не бросает.