Возьми мою душу - Сигурдардоттир Ирса. Страница 60

— Она произнесла странную фразу. Об ответственности людей за их прошлые осознанные поступки, — сказал Робин. — Она была сильно раздражена, поэтому я не стал ее расспрашивать. — Он задумался. — Она сравнила прошлые грехи со старыми долгами. Я не очень понимал ее и сменил тему.

Услышав о прошлых грехах, Тора и Мэтью вопросительно переглянулись. Им вспомнился Магнус Балдвинссон.

Медсестра подошла к кровати, на которой дремала старушка, мягко потрясла ее за плечо и тихо проговорила:

— Малла, дорогая, просыпайтесь. Нужно принять таблетки.

Старушка открыла глаза. Она долго молча смотрела в потолок, затем часто-часто заморгала и слабо откашлялась. Медсестра знала, что иногда старушка приходит в себя не сразу, поэтому терпеливо ждала, держа в руке небольшой пластиковый стаканчик с белыми и красными таблетками.

— Давайте приподнимемся, — сказала она, — а через минутку опять ляжем.

— Она приходила, — прошептала старушка, продолжая рассматривать потолок и словно не замечая стоявшую возле кровати женщину, терпеливо ожидавшую, когда же больная оторвет голову от подушки.

— Кто приходил? — спросила медсестра безо всякого интереса. Она давно уже привыкла к той белиберде, которую постоянно несли старики, особенно спросонок. В такие минуты они будто уходили в далекое прошлое, когда были моложе, здоровее и не нуждались ни в ком и ни в чем.

— Она приходила, — повторила старушка с улыбкой. — И простила меня. Она уже не сердится. Она всегда была такой ласковой.

— Вот и замечательно, — мягко проговорила медсестра. — Сердиться нехорошо. — Она потрясла стаканчиком с таблетками. — А теперь привстаньте и выпейте лекарство.

Старушка, словно не слыша, смотрела на молоденькую медсестру.

— Я ее спросила, не сердится ли она на меня, а она ответила: «А почему я должна на тебя сердиться?» — Старушка с трудом приподнялась на локтях. — Ласковая была. Всегда ласковая.

— Водичку сами подержите или мне подержать? — спросила медсестра, взяла со стола стакан и передала его старушке.

— Я, конечно, объяснила ей, почему она должна на меня сердиться, — говорила старушка, по-прежнему не проявляя интереса ни к водичке, ни к таблеткам. — Мне казалось, она всегда знала, что я была там. — Она удивленно покачала головой, отчего ее седые нечесаные пряди пришли в движение. — А выходит, она этого и не знала. — Старушка закрыла глаза. — Ну, все равно она меня простила.

— Прекрасно, — отозвалась медсестра, поставила на стол стаканы с таблетками и водой, подхватила старушку под руки и осторожно подтянула к спинке кровати. — Давайте-ка сядем попрямее. — Сгорбленная спина не позволяла больной полностью выпрямляться, но для приема таблеток хватало и этого. — А вот и лекарство. Быстренько пейте, а то меня другие пациенты ждут. — Медсестра поднесла к тонким бледным губам старушки стакан с водой.

Та послушно открыла рот, принимая таблетки. Она наизусть знала процедуру: дождалась, пока медсестра даст ей воды, и только тогда проглотила. Вытерев рот тыльной стороной ладони, Малла опять посмотрела на медсестру.

— Ласковая она была, хорошая. Приятно вспомнить. Подумать только!

— О чем мы должны подумать, дорогая Малла? — вежливо осведомилась медсестра, подозревая, что старушка не в своем уме.

— Она же меня простила, — сказала та, не переставая удивляться. — А ведь я ничего для нее не сделала.

— А я уверена, что вы очень много для нее сделали, — улыбнулась медсестра. — Просто сейчас не все помните.

Глаза старушки недовольно сверкнули.

— Как это, не помню? Я все прекрасно помню. Она умерла. Как же я могу забыть такое?

Медсестра погладила старушку по седым волосам. Та болтала явный вздор. «Рехается потихоньку. Вот уже и мертвецы начали ее посещать», — подумала она, помогла ей лечь поудобнее и проговорила:

— Вот и все, дорогая Малла. А теперь постарайтесь уснуть.

Как только голова Маллы коснулась подушки, глаза ее закрылись.

— Убили. Повсюду зло. — Она облизнула губы и, уже засыпая, прошептала: — Милая моя доченька. Моя маленькая Кристин.

Глава 27

— Должно быть, именно эту лису кто-то привязал к телу Эйрикюра, — предположил Мэтью. — По крайней мере ее нигде не видно. — Они с Торой медленно шли по тропинке, ведущей к «Креппе», по которой несколько дней назад туда же направлялись Робин и Бирна. На месте, где, по словам Робина, лежал труп лисы, теперь ничего не было.

— Ты абсолютно прав. Ее, конечно, могли сожрать другие хищники, но их тут, по-моему, нет, — сказала Тора. — Кроме овец, никаких иных животных в округе я не заметила, а они, насколько мне известно, лис не едят. — Она посмотрела на небо. — Или ее склевали птицы? Но тогда где же кости?

— Следовательно, убийца шел этой дорогой. — Мэтью пошарил в траве веткой, подобранной во время поисков лисы.

— А может, он ранил ее и преследовал, но появился здесь уже после того, как Робин и Бирна ушли, — предположила Тора. — Но для какой цели ему понадобилась мертвая лиса?

— Надеюсь, твоя чудо-женщина Белла это выяснит, — проговорил Мэтью. — Вероятно, лиса должна что-то означать.

— Означать? Служить посланием? — Тора с сомнением поглядела на него. — От Общества защиты животных? Или кого ты имеешь в виду?

— Убийцу. Я не исключаю, что он человек со странностями и таким необычным образом хотел передать некое сообщение. Ты не в курсе, к телу Бирны не было привязано ничего подобного?

— Насколько мне известно, нет, — отозвалась Тора. — В противном случае мне бы наверняка об этом сказали. В подошвы ее ног были точно так же воткнуты булавки, но ни о лисах, ни о других животных никто не упоминал.

Они остановились на засыпанном гравием дворе перед фермой.

— Интересно, чья это машина? — спросил Мэтью, указав на относительно новый «рено-меган», припаркованный неподалеку.

— Представления не имею, — пожала плечами Тора. — По идее здесь сейчас никого не должно быть, — проговорила она, заметив в одном из окон свет. — Хотя, может быть Элин с братом приехали забрать оставшиеся вещи. Тогда мы как раз вовремя. — Она вытащила ключ, но дверь оказалась незапертой. Тора толкнула ее и заглянула внутрь. — Здравствуйте! Есть тут кто? — позвала она.

— Здравствуйте! — раздалось в ответ, они услышали звук приближающихся шагов и увидели Берту, дочь Элин.

— О, это вы? — удивилась Тора.

На девушке была бандана, в руке — мокрая тряпка.

— А я так перепугалась, у меня чуть сердце из груди не выскочило. Заходите, пожалуйста, — сказала она. — Мама и дядя Бёркур попросили меня упаковать всякое старье. — Она продемонстрировала тряпку. — А поскольку здесь очень пыльно, то каждую вещь предварительно приходится протирать. На это уходит ужасно много времени.

Мэтью улыбнулся девушке. Приятно встретить человека, помнившего, что ты иностранец, и без труда говорившего по-английски.

— Привет. Рад вас видеть, — протянул он девушке руку.

— Взаимно, — ответила Берта. — У меня хватило сообразительности прихватить с собой термос, — рассмеялась она, — и я только что приготовила кофе. Вы вовремя пришли. Стейни кофе не пьет, а я сварила много.

Они прошли в кухню, где в инвалидном кресле сидел молодой человек. Как и в прошлый раз, лицо его скрывал капюшон. Он бросил из-под него быстрый взгляд, но ничего не сказал.

— К нам гости, Стейни, — радостно произнесла девушка. В ответ тот пробормотал что-то неразборчивое. — Пожалуйста, наливайте себе кофе, — предложила Берта и, махнув рукой в сторону раковины, где стояли небольшие фарфоровые чашки, улыбнулась. — Я их недавно помыла.

— Спасибо, с удовольствием выпью, — сказала Тора. — Не знаю, как бы я без него жила. Спала бы, наверное, постоянно. — Она налила две чашки — одну подала Мэтью, вторую взяла себе. — Много вам еще осталось собирать вещей? — спросила она Берту, отпив глоток.

— Очень много, — вздохнула девушка. — О чем я только думала, согласившись помочь маме и дяде? Но вообще-то я не сильно сокрушаюсь. Забавно держать в руках старинные вещи, которые любили прабабушка и прадедушка.