Боец 5: лихие 90-е - Гуров Валерий Александрович. Страница 16

Танк выпучил глаза:

— Это как — немного⁈

Степаныч вздохнул и по отечески похлопал Танка по плечу:

— Слушай! Ты слыхал такое: если надо объяснять — то не надо объяснять?..

Этим он запутал недалекого парня окончательно, так что мне пришлось все-таки взяться за объяснение: в Китае народу живет примерно в десять раз больше, чем в России, поэтому китайцу в Москве должно казаться безлюдно. Ну, юмор, ясное дело.

— А-а! — загоготал Танк, дошло. — Ну да, точно! И народу немного… Га-а!..

Все это происходило под неистовую какафонию зазывал, предлагавших услуги множества таксомоторов:

— Такси! Такси-и! Недорого!..

— Знаю я ихнее недорого, — проворчал Степаныч. — Три шкуры сдерут, заразы!

— Автобус, может? — неуверенно предложил Танк, оглядываясь в поисках остановки.

— Электричка есть до Павелецкого! — вспомнил я.

— Не, погодите, — Степаныч не спешил, его опыт постепенно подсказывал решение. — Вон, гляньте!

— Чего? — Танк навострил уши.

— Не чего, а кто. А ну, пошли!

И Степаныч безошибочно подошел к невысокому скромно одетому парню, нерешительно топтавшемуся в сторонке. Тот так и просиял, когда наш тренер негромко спросил:

— Ты тоже извозчик?

— Ну… можно и так сказать! Частник. А вам куда?

— Метро «Юго-Западная». Точнее, гостиница «Спорт». Поехали?

— Конечно! Рванем по Кольцевой, все в ажуре. Цена умеренная. Сколько вас?

— Трое.

— Отлично! Договоримся. Машина у меня поодаль, на стоянке. Это метров триста. Идем?

— Ребята, айда! — Степаныч махнул рукой.

…по пути довольный парень разболтался, раскрывая нам нехитрое закулисье своего ремесла:

— Я вообще-то тут новенький, до того на Курском вокзале работал…

— Под крышей? — усмехнулся я.

— Ну, а куда сейчас без этого⁈ Отстегивали как положено. И вдруг того… провалилась наша крыша, а нам говорят: мотайте отсюда, а не то могут быть неприятности. Ну, вот я сюда, пока сам по себе.

— Риск, — понимающе сказал я.

— Да ведь кто не рискует…

— Тот не пьет шампанского! — молодецки гаркнул Танк, довольный своей эрудицией.

Так мы дошагали до стоянки, где наш водила показал на довольно потрепанный бежевый ВАЗ-2105:

— Ну, вон моя ласточка, сейчас поедем…

— Эй, — прервал его грубый голос.

Мы все разом обернулись.

К нем не спеша, вразвалочку шагали трое.

Первым шел здоровенный детина, настоящий шкаф, редко таких можно встретить. Заметно крупнее нашего Танка, не говоря уже про нас со Степанычем. Ростом сто девяносто пять, не меньше. Может, и поболее, настоящая вершина пищевой цепочки. Правда, по его походке, по координации движений я без труда догадался, что к рукопашным искусствам он имеет самое отдаленное отношение. Может, главенствует в каких-то уличных боях, при его комплекции это несложно. Ну и наверняка подкачивается где-то, и это можно допустить. Двое прикрывали здоровяка с тыла, это были парни нормальные, не хилые, но ничего особенного, только смотрят волком.

— Поедем, говоришь? — нагло ухмыльнулся детина, обращаясь к нашему шоферу.

— А что? — с достоинством, но осмотрительно сказал тот.

— А то, что ты один поедешь, если хочешь. Понял? А вы мужики, если хотите, с нами езжайте. Или на общественном транспорте. Ясно?

— Нет. Мне другое ясно, — сказал я совершенно спокойно. — Мы арендовали машину у вот этого молодого человека, с ним и поедем. Тема закрыта. Поехали, — твердо заявил я водителю.

Он вроде бы сунулся к машине, но все же как-то неуверенно, видимо, ощутил себя находящимся меж двух огней. Амбал же от моих слов офигел — никак не ожидал такой борзости от «дрыща», каким, наверное, ему представлялся я. Правда, рядом со мной находился здоровила Танк, но этот тип, видать, самоуверенно решил, что и он ему не противник, тем не менее, первым делом надо повалить его, а уж дрыщ и старпер — то есть мы со Степанычем — ничего собой не представляем в боевом смысле. И таких можно легко на понт взять.

Не знаю, крутанулось ли в его мозгах что-нибудь на тему: а почему они так дерзко отвечают, почему не пугаются?.. То есть пока говорил один только я, но по всем повадкам Танка ясно было, что и тот в боевой готовности. И незваный переговорщик пошел на обострение.

— Че ты сказал⁈ — выпалил он с самой недвусмысленной интонацией. — Ты кто ваще такой?

— Пустой вопрос, — невозмутимо ответил я.

К этой секунде он уже навис надо мной громадой, но я стопроцентно сознавал, что начнись стычка, и я его завалю. Правда, первым бить не хотел, и он тоже все же не решался, но тут в ситуацию встрял Степаныч.

— Э, командир, — сказал он. — Ты погоны-то сними, не тот случай. Не с подчиненными базаришь.

— Хлебальник завали, дед, — небрежно бросил в ответ ещё один недомерок, и решил видимо Степаныча припугнуть.

Положил руку на плечо тренера, стиснув пальцы. И вот тут завертелось. Я грубо оттолкнул козла. Амбал среагировал и врубил Танку. Ну как врубил? — нанес удар, но мимо, поскольку Танк легко ушел нырком, а правую руку этого балбеса перехватил, ловко крутанул, тот по инерции повернулся, и Танк жестко сунул ему коленом в печень — не убойно, конечно, но порядком, от такого подарка боль несусветная, искры из глаз.

— У, м-мать!.. — только и взвыл горе-боец, присев на асфальт.

Надо отдать должное тем двоим — они, не раздумывая, бросились на нас. Два несильных, но жестких удара: одному апперкот, другому хук — и от этих двух подарков они повалились как кегли в разные стороны, не вырубились, но ориентиры точно растеряли. Представляю, как у них земля и небо каруселили перед глазами. Ну, я того и добивался.

Таксист наш смотрел на меня круглыми обалделыми глазами.

— Ну, заводи, поехали, — улыбнулся я ему.

И через минуту мы уже мчались от аэропорта: Степаныч на переднем сиденье, массируя плечо, мы с Танком сзади. Водила полетел как наскипидаренный, и я дружески сказал ему:

— Да не гони ты так. Не ровен час ГАИ, и все такое…

— Ага, — откликнулся он и сбавил скорость. Потом осторожно сказал: — А… можно узнать, вы кто такие?

Я почему-то думал, что ответит Степаныч, как старший, но он полуобернулся ко мне, как бы делегируя ответ. Что-то сочинять было глупо, я сказал правду, но обтекаемо:

— Спортсмены. Уже не комсомолы, но спортивная делегация.

— А-а! — почему-то обрадовался парень. — Ну, я так и подумал. Когда сказали, что вам в "Спорт'…По Кольцевой поедем, так быстрее выйдет!

Он неожиданно разговорился, не знаю, почему. Может быть, перенервничал в острой ситуации, итеперь так все это вылилось. Сперва поблагодарил нас за выручку — эти черти, по его словам, вполне могли покалечить машину, причем, хорошо еще, если бы только колеса проткнули, а ведь могли бы и по серьезному разгромить, вплоть до состояния «восстановлению не подлежит»… Далее он доложил нам, что в Домодедово теперь, конечно, ему дороги нет, но он не унывает, не пропадет, не таксистом, так в каком другом виде найдет себя, хотя, конечно, лучше бы за баранкой, очень уж солидно тут можно заработать…

Под аккомпанемент таких разговоров мы доехали до «Спорта», оказавшегося небоскребом в самом конце Ленинского проспекта. Строилась гостиница к Олимпийским играм 1980 года, можно сказать, в комплексе с Олимпийской деревней, расположенной по московским меркам рядом — это все рассказал нам Степаныч, пока мы расплачивались с таксистом и шли от стоянки к центральному входу.

Я слушал его, зная, что в середине «нулевых» годов «Спорт» будет признан аварийным зданием и снесен, а спустя год-полтора этот снос будет признан в суде незаконным — темное дело времен мэра Лужкова… И довольно долгое время на этом месте по адресу Ленинский проспект, 90 будет пустырь, пока, наконец, уже годы спустя не появится современный отель «Рэдиссон».

Разумеется, это все в моей прежней ветке времени. Как будет здесь?.. Да кто ж его знает. Быть может, этот «Спорт» благополучно простоит еще лет тридцать! Вовсе ведь не старое здание, и что там с ним нахимичили авторитетные бизнесмены эпохи нулевых — это такой внезапный импульс, которого могло бы и не быть…